[15]
См.: Смирин М. М. О характере экономического подъема и революционного движения в Германии в эпоху Реформации // Вопросы истории. 1957. № 6. С. 93–104.
В «Теориях прибавочной стоимости» (заметим: в разделе, посвященном экономическим взглядам Лютера) К. Маркс счел необходимым специально разъяснить, что на самых ранних стадиях генезиса капитализма — так же, как, скажем, в условиях античности — «ростовщичество покоится на данной основе, на данном способе производства, которого оно не изменяет; оно только присасывается к нему как паразит и доводит его до жалкого состояния. Оно высасывает его, истощает и приводит к тому, что воспроизводство совершается при все более скверных условиях”. Способ производства “остается прежним, но становится все более жестким”. Этим объясняется “народная ненависть к ростовщичеству”, а также то обстоятельство; что “капиталистическому производству первоначально приходится бороться с ростовщичеством» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. Т. 26. Ч. III.C.558,559).
См.: Маркиш С. Знакомство с Эразмом Роттердамским. М., 1971. С. 117–119.
Lilje Н. Luther. Hamburg, 1965. S. 43.
Материала для подтверждения этого воззрения было более чем достаточно. Меркантильное разложение господствующего сословия было центральным очагом многоплановой деморализации, которую порождает еще только формирующийся, юридически не обеспеченный рынок. В верхах общества царили коварство и цинизм, в средних слоях феодальной администрации — взяточничество и хитрость, в низах — зависть, недоверчивость и желание забыться. Впервые были введены в употребление крепкие напитки с низкой стоимостью производства, как бы специально предназначенные для спаивания народа, — к началу 30-х годов XVI века пьянство в Германии приобрело характер национального бедствия.
Недостаточная внутренняя интегрированность немецкого «предбуржуа», его страхи и регулярно повторяющиеся кризисы самоидентификации выразительно обрисованы выдающимся американским социопсихологом Э. Эриксоном (Erikson Е. Der junge Mann Luther. Eine psychoanalitische und historische Studie. Fr. am M., 1975).
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 573.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 313.
Цит. по: Boehme Н. Der junge Luther. 5 Aufl. Leipzig, 1952. S. 83.
Там же. С. 252. (Разрядка моя. — Э. С.)
Бецольд Ф. История Реформации в Германии. Т. 1. Спб., 1900. С. 86.
Подлинное фамильное имя реформатора — Людер (Luder). Под ним он значится в списках Эрфуртского университета за 1501 год и им подписывает свои первые сочинения. Имя Лютер появляется на свет в конце 1517 года, когда реформатор по примеру гуманистов начинает использовать из латыни заимствованные псевдонимы: Erleutherius, Elutherius и, наконец, Luther (см. об этом: Boehmer Н. Der junge Luther. S. 137).
Zschäbitz L. Martin Luther. Grösse und Grenze. Teil 1. В., 1967.
Martin Luther. Tischreden, Nr. 2304 // Luthers Werke. Braunschweig. B" 1905. Bd. 8. S. 106.
Бецольд Ф. История Реформации в Германии. Т. 1 С 259.
Цит. по: Lilje Н. Luther. Hamburg, 1967. S. 67.
Наиболее определенно эту точку зрения проводил иезуит Г. Гризар (см.: Grisar H. Martin Luthers Leben und sein Werk. Freiburg — Bresgau, 1926).
Boehmer Н. Der junge Luther. S. 99.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 392.
Порой эти обличения до такой степени напоминают позднейшие консервативно-романтические филиппики, что некоторые западные исследователи генезиса капитализма (например, В. Зомбарт и Э. Фромм) вообще принимают индульгенции за одно из проявлений «буржуазного хозяйственного духа», а критику индульгенций — за феодально-традиционалистскую реакцию на нарождающийся капитализм.
См.: Ludolphy J. Die 95 Thesen Martin Luthers. В., 1967. S. 20, 30.
Luther М. Ausgewählte Schriften. Hrsg. von К. G. Steck, Fr/M.; Hamburg, 1955. S. 33–34.
Luthers Werke. Braunschweig; B., 1905. Bd. 2. S. 411.
См. об этом: Boehmer Н. Der junge Luther.
Цит. по: История философии. М., 1941. Т. 2. С. 35.
В юности Лютер был несвободен от влияния позднесредневековых немецких мистиков (прежде всего Иоганна Таулера). Однако к моменту первых критических расчетов со схоластикой он порвал с их исходными принципами, а в 1524 году объявил войну мистико-спиритуалистическому богопознанию. Цвингли и Кальвин враждебно относились к мистике уже с начала своей реформаторской деятельности. Никак нельзя поэтому согласиться со следующим утверждением С. М. Стама: «Если гуманисты критиковали схоластику с рационалистических позиций, то реформаторы — с мистических» (Культура эпохи Возрождения и Реформации. М., 1981. С. 31).
Она отсутствует не потому, что Лютер к ней неспособен. Одно из его писем к учителю, эрфуртскому оккамисту Трутветтеру обнаруживает недюжинные логико-аналитические задатки. С энергией и блеском Лютер раскрывает здесь несообразности, к которым ведет наложение схоластических (аристотелевско-порфирианских) понятий на смысло-образы, заданные Писанием (см. Dr. Martin Luthers Briefwechsfi. Hrsg. von L. Enders. Fr. am Main; Stuttgart, 1884. Bd. 1. S. 10, 21, ff. В дальнейшем: Вr. W.).
Забывают о том, что это часто цитируемое выражение Лютера имеет полемическое происхождение. Оно впервые появляется в 1522 году в сочинении «О монашеском обете». «Блудницей» Лютер называет здесь «парижскую теологическую школу», «Сорбонну и ее разум» (Luthers Werke. Braunschweig; В., Erg. Bd. 1. S. 226). Он разъясняет: «Сумма всякой школьной теологии — как спекулятивной, так и практической — состоит в том, что она… учит не Христу, а человеческому умствованию, кроит веру по своему усмотрению и вводит понятие так называемой выработанной веры» (там же. С. 227). Обвинение «блудница» изначально имеет в виду не любой и всякий, а схоластический разум. Этот же смысл оно сохраняет в известном споре с Карлштадтом и другими «небесными мечтателями» (1524–1525): в их доморощенном богословии Лютер видит «спиритуалистическую инверсию схоластики» (см.: Malter R. Das reformatorische Denken und die Philosophie. Luthers Entwurf einer transzendental-praktischen Metaphysik. Bonn,1980. S.153)
Luther М. Ausgewahlte Schriften. Hrsg. von К. G. Steck, Fr. / M.;Hamburg, 1955. S. 33–34.
Западногерманский философ P. Мальтер (кантовед по основной специальности) так характеризует определяющую эпистемологическую тенденцию раннереформационного учения: «Долгосрочное воздействие лютеровской реформации в немалой степени объясняется тем, что она обнажила несостоятельность и, более того, абсурдность рациональных обоснований веры… Всякое аргументированное удостоверивание позиций fideo релятивизирует и даже устраняет ее фундаментальный принцип, а именно пассивность верующего и неупреждаемость божественной воли, ее неисследимость для теоретического познания. Прямое восприятие сказанного (библейско-евангельского слова. — Э. С.) — таково единственно посильное для человека отношение к богу» (Matter R. Das reformatorische Denken und die Philosophie, S. 3–4).
Boehmer H. Der junge Luther. S. 143.
О предвосхищении Лютером ряда существенных установок кантовской «критической философии» см.: Bauch В. Luther und Kant. Berlin, 1904; Ebbinghaus J. Luter und Kant //Lutherjahrbuch. 1927. Bd. 9. S. 119–155: Sigfried. Th. Das Gewissen bei Luther und Kant. Gieben, 1930; Malter R. Das reformatorische Denken und die Philosophic. S. 4–6, 87, 234–250.
Основной сферой, где реализуется критика чрезмерных интерпретативных притязаний веры, является полемика с эсхатологическими учениями. Лютер считает непозволительным перенос представления о небесном царстве, как оно вычитывается из Библии, на мирскую организацию и категорически отрицает любые попытки устроения «земного рая». В эсхатологии вера выходит за свои законные пределы. По этой же причине Лютер возражает против прямого использования Писания в критике светских порядков и против превращения библейско-евангельских заповедей в своего рода конституцию, которой должна подчиняться светская власть.
Martin Luthers Werke. Kritische Gesamtausgabe. Weimar. 1883–1923 Bd. 31. II. S. 29, 450 (в дальнейшем: WA, том, полутом, с.).
WA. 1. 355.
WA. 16. 354.
