[15]
Эпоха Ренессанса, пишет Гуссерль, «…сформировала обновленно платонический идеал индивида, конституирующегося посредством философии. В философском постижении универсальных законов разума усматривался залог этического и политико-социального возрождения человека. Соответственно идея науки обрела философскую широту…» (Ibid. S. 6).
Husserliana. Bd. VI. S. 324.
См. об этом: Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. М.; Л., 1933. Т. III. С. 240–241.
Husserliana. Bd. VI. С. 324.
Представление о теоретике как о чистом воплощении морально-автономного существования предшествовало в ранних работах Гуссерля представление об истине как о высшей ценности. Уже в «Логических исследованиях» речь, по сути дела, шла об истине-святыне.
Но даже понятие святыни, заимствованное из словаря религии и еще связанное с богослужебными мотивами, не передает бескорыстия и возвышенности, которые Гуссерль предполагал в теоретическом познании. Как это ни парадоксально, но феноменология позволяет трактовать святость святыни в качестве замутненной, сниженной (а в этом смысле как бы секуляризованной) безусловности истины. Последняя не терпит никакого «ради чего», никаких соображений о воздаянии и награде, о выгоде и богоугодности.
Соответственно и самоотвержение, предполагаемое «чистой теоретической установкой», возвышается над всеми видами аскетизма, над борьбой склонности и долга, которую индивид ведет в состоянии внутренней раздвоенности. Здесь же, подчеркивает Гуссерль, «уже нет и речи о каком-либо «отрыве» теоретической жизни от практической, о расщеплении конкретной жизни теоретика на две параллельные жизненные деятельности…» (Husserliana. Bd. VI. S. 329). «Чистая теоретическая установка» скорее является страстью, безраздельно господствующей над всеми иными побуждениями индивида.
Husserliana. Bd. VI. S. 329.
Первой (грубой и даже карикатурной) фиксацией этого предположения можно считать платоновскую мечту о государстве, где управляют философы.
Husserliana. Bd. VI. S. 4.
Husserliana. Bd. VI. S. 325.
Ibid. S. 337.
Вопрос о значении феноменологии (в частности концепции «жизненного мира», разработанной именно в поздних работах Гуссерля) для развития иррационалистических тенденций в современной буржуазной философии уже получил освещение в нашей литературе: см., например, Мотрошилова Н. В., Соловьев Э. Ю. От защиты «строгой науки» к утверждению иррационализма (Вопросы философии. 1964. № 5); Ойзерман Т. И. К критике феноменологической концепции философии (Вопросы философии. 1975. № 12).
Вопросы философии. 1989. № 8. С. 67–90.
См.: Коммунист. 1988. № 17. С. 50–63.
Цит. по: Герцензон А. А. Проблема законности и правосудия во французских политических учениях XVIII века. М., 1959. С. 47.
Монтескье Ш. О духе законов. М., 1955. С. 179.
Монтескье Ш. О духе законов. М., 1955. С. 233.
Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.; Л., 1939. С. 347.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 17.
Юм Д. Соч. М., 1966. Т. 2. С. 573.
Цит. по: Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985. С. 25.
Об этом см.: Нерсесянц В. С. Правовое государство: история и современность//Вопросы философии. 1989. № 2. С. 3–18.
Вот что с горькой тревогой замечал писатель В. Распутин в повести «Пожар» (1984): «Обозначился в последние годы особый сорт людей, которые даже не за деньгами гонятся, а гонимы словно бы сектантским отвержением и безразличием ко всякому делу… Про такого раньше говорили «ушибленный мешком из-за угла», теперь можно сказать, что он всебятился».
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 99.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 14.
Гоббс Т. Избр. произв. М., 1980. Т. 2. С. 273.
Фетишизация плебисцитарных решений, своего рода идеология народопоклонничества, к которой тяготел Руссо, достигла пределов возможного в речах и воззваниях ряда наиболее радикальных деятелей французской революции. «Народ высказался: этого достаточно, — провозглашал Камилл Демулен, — никакие возражения и аргументы, никакое вето невозможны против его суверенной воли. Его воля всегда законна, это сам закон» (цит. по: Новгородцев П. Кризис современного правосознания. М., 1909. С. 19).
См.: Курти С. История народного законодательства и демократии в Швейцарии. Спб., 1900. С. 235–247.
Новгородцев П. И. Кризис современного правосознания. С. 56.
Это относится прежде всего к формулировкам конституции, а также к учредительным и уставным документам политических организаций, поскольку речь идет о легализации последних.
Правовая защита меньшинства вообще должна рассматриваться как одна из важнейших гарантий гражданско-публицистической активности личности в условиях демократии (ее status politicus). Свободного участия в выработке коллективных решений нет там, где существует «угроза остаться в меньшинстве», в каком бы то ни было смысле. Всюду, где граждане оказываются перед необходимостью предусмотрительно угадывать возможное решение большинства и подгонять свои суждения под эту догадку, возникает опасность конформистской деформации народовластия, или перерождения демократии в охлократию.
Монтескье Ш. О духе законов. М., 1955. С. 170.
Там же.
Чичерин Б. Н. О народном представительстве. М., 1899. С. 4.
Чичерин Б. Н. О народном представительстве. С. 4.
