Вероника Крашенинникова - Америка-Россия. Холодная война культур

Ознакомительная версия.

Однако важнейшей ролью понятия американской мечты является то, что в системе американских социальных ценностей она предлагает приемлемое для всех слоев общества объяснение неравенства: богатые люди добились успеха потому, что много работали, а бедные остаются таковыми в силу своего выбора либо изъянов. Такое объяснение неравенства позволяет поддерживать социальное согласие и вместе с понятием «стремление к счастью» направлять энергию людей в русло конструктивного созидания во имя своего благополучия, а не на деструктивные цели или в летаргическую апатию.

Во-первых, правительство представляет народ. Во-вторых, правительство стоит на службе народа. Власть принадлежит народу, а не правительству; правительство призвано ее исполнять. Посвященность правительства народу является лейтмотивом американской политической риторики и, в большой степени, действительности. Франклин Рузвельт в 1938 году напоминал: «Мы не должны забывать, что правительство есть мы сами, а не чуждая власть над нами»[39]. В 1865 году, в своем первом послании конгрессу, президент Эндрю Джонсон (1865–1869) провозглашал: «Наше правительство исходит из и создано для людей – не люди для правительства». «Перед ними оно в долгу, из них оно черпает свое мужество, силу и мудрость», – продолжает президент Джонсон[40]. В этих строках снова проявляется яркий контраст с видением правительства в России, которое чаще всего видит в народе досадную обузу.

Функцию правительства Джеймс Мэдисон в 1788 году устанавливал так: «Хорошее правительство подразумевает две вещи: во-первых, верность цели правительства – счастью людей; во-вторых, понимание того, какими средствами наилучшим образом этой цели достичь»[41]. Президент Франклин Рузвельт в ежегодном послании конгрессу в 1937 году определял: «Истинная цель демократического правительства состоит в содействии возможно большему числу его граждан в улучшении условий жизни, сохранении всей личной свободы, не сказывающейся негативно на соседях, и стремлении к счастью, которое приходит с отсутствием опасностей и с возможностями для развлечений и культуры».

Республиканская традиция особенно известна своим критическим неприятием «большого» правительства и стремлением всячески уменьшить его участие в жизни граждан – в противоположность партии демократов, которые, приходя к власти, настойчиво проводят умеренные социальные программы. Рональд Рейган стал рупором противников существенной роли правительства: «Я считаю, что правительство – это проблема, а не решение», говорил он в 1976 году. Во время нефтяного кризиса конца 70-х проблему он опять находил «не в недостатке топлива, а в избытке правительства».

Следующая яркая черта американской демократии – это априорное недоверие и скептицизм к правителям и необходимость надзора и контроля над ними. Демократическое устройство Америки подразумевает не только способность народа избирать своих представителей и правителей, но, что еще более важно, осуществлять надзор и контроль над ними и в случае их несоответствия предписанным функциям смещать их. В плане недоверия к правительству и власти мнения россиян и американцев близки – в России 32 % опрошенных верят власть имущим, в Америке – 38 % (в Европе – 35 %)[42]. На этом сходство заканчивается и начинаются различия. Россияне в подавляющем большинстве ограничиваются констатацией факта неадекватности власти ее задачам, а для американцев как раз здесь и начинается основная часть гражданских обязанностей – неусыпный контроль над властью.

При всем оптимизме и человеколюбии основатели нации ни в коем случае не питали иллюзий о наличии темной стороны в человеческой натуре, как ее описывал Томас Гоббс. Человеческие страсти, корысть и эгоизм должны быть обузданы ограничениями, считали основатели, и поэтому любое определение демократии и свободы в обязательном порядке содержит добавление «не сказывающейся негативно на других». «Демократия – это не что иное, как закон толпы, где пятьдесят один процент людей могут лишить прав другие сорок девять процентов», – беспокоился Томас Джефферсон.

Еще более основатели нации опасались проявления «темной» стороны человека, наделенного властью. «Во всех людях заложена опасность. Единственная максима свободного правительства должна быть: не доверяй человеку во власти, чтобы он не поставил под угрозу общественную свободу», – предупреждал Джон Адамс[43].

В понимании отцов-основателей и вслед за ними практически всех американцев стремление к расширению власти является частью человеческой натуры, настолько сильной, что жесткие барьеры в обязательном порядке должны быть воздвигнуты на пути личных амбиций, притязаний и посягательств, угрожающих свободе институтов. Порядок и благополучие изобилуют, когда политические институты и люди, ими руководящие, добропорядочны и благоразумны. Беспорядок и несчастье происходят из порочных институтов или развращения доброкачественных институтов амбициозными, интригующими, коварными людьми. Контролирующую функцию несет народ. По словам Томаса Джефферсона, «Любое правительство дегенерирует, когда оно доверено только правителям. По этой причине только сами люди могут быть надежными хранителями власти»[44].

Правительство в Америке с самого начала виделось как неприятная, неизбежная необходимость. «Общество в каждом государстве – это благо, но правительство, даже в лучшем своем состоянии, есть необходимое зло, а в худшем – неприемлемое зло», – устанавливал Томас Пэйн в трактате о правительстве в 1776 году. Далее Пэйн разъясняет: «Общество создается нашими желаниями, правительство – нашими пороками; первое содействует нашему счастью позитивно, объединяя наши привязанности, второе – негативно, ограничивая наши изъяны»[45]. Александр Гамильтон в 1787 году на вопрос, зачем нужны правительства, отвечал: «Потому что людские страсти не подчиняются диктату разума и справедливости без принуждения»[46].

Будучи представителем и попечителем интересов народа, правительство не имеет автономной жизни, и существует оно только до тех пор, пока народ в нем заинтересован. Декларация независимости установила, что, как только правительство перестает удовлетворять требованиям управляемых, люди «имеют право изменить или свергнуть его и учредить новое правительство». Президент Авраам Линкольн при инаугурации определял лимит собственной власти: «Эта страна, со всеми институтами, принадлежит народу, населяющему ее. Как только они устают от существующего правительства, они могут использовать свое конституционное право исключить его элементы или свергнуть его»[47]. Выразитель наиболее консервативных позиций традиционного республиканского недоверия государству президент Рональд Рейган декларировал в прощальной речи в 1989 году: «“Мы, Народ”[48], говорим правительству, что делать, а не оно нам. «Мы, Народ» являемся водителем – правительство это автомобиль. И мы решаем, куда он должен направляться, каким путем и с какой скоростью».

Основным предметом надзора граждан за правительством является то, насколько верно оно реализует основополагающие принципы государства.

Отношение американского общества к власти представляет живейшую демонстрацию врожденного национального недоверия к ней и пропасти между идеалами и действительностью: между тем, как «должно быть», и тем, как «есть». Две трети американцев считают американскую «государственную систему хорошей, но работающих в ней людей некомпетентными». Половина американцев считают, что простые граждане «не имеют большого влияния на действия правительства», что подтверждается самой низкой в развитом мире явкой на выборы. Каждый пятый американец не верит, что «когда правительство берется за решение проблемы, проблема будет решена»[49]. Причем наиболее разочарованы в государстве и обеспокоены состоянием системы не самые бедные американцы, а белое образованное население страны, ее средний класс.

Американская традиция жестко ограничивает роль и полномочия правительства. Теоретическая основа этого принципа была заложена родоначальником либерализма Джоном Локком: отношения между государством и индивидом, по Локку, – это в чистом виде правовое и экономическое удобство, затрагивающее только практические аспекты существования. Томас Джефферсон, став президентом в 1801 году, определял: «Мудрое и бережливое правительство сдержит людей от нанесения вреда друг другу, а в остальном оставит их свободными регулировать их собственное стремление к деятельности и совершенствованию и не лишит заработанного хлеба – в этом сущность правильного правительства». Джефферсон добавляет, что правительство должно препятствовать не только попыткам одних людей нарушать права других людей, но и ограничивать самое себя от уменьшения индивидуальных свобод граждан. Полвека спустя Авраам Линкольн подтверждал: «Легитимная цель правительства состоит в том, чтобы делать для сообщества людей то, в чем они нуждаются, но совсем не могут или достаточно хорошо не могут сделать сами – по отдельности в своем личном качестве. Во все то, что люди могут сделать для себя самостоятельно, государство вмешиваться не должно». Исследование общественного мнения, проведенное Университетом штата Вирджиния в 1996 году, демонстрирует, что 61 % опрошенных считают, что лучшее правительство то, что меньше правит. За сокращение федерального и региональных правительств выступают 64 % опрошенных; 63 % опрошенных считали, что «федеральное правительство контролирует слишком большую часть нашей повседневной жизни»[50].

Ознакомительная версия.