поскольку даже самые чудесные виды новейшей коммуникационной техники являются тоже продуктами этой энергии, многие представители коммуникативистики выступают против технологического детерминизма, чреватого недооценкой словесной грамотности ради безграничной абсолютизации грамотности компьютерной.
Экстремизм подобного рода опасен в условиях нынешних глубоких исторических перемен в различных сферах общественной жизни мира, обусловливающих прогнозы перехода к информационно-коммуникативным обществам знаний, в инфраструктуре которых важное значение должны иметь доступы как к новым технологиям, так и к богатствам знаний и их вербально-коммуникативным ресурсам, связанным с дискурсивными средствами их осмысления, сопряженными с поисками правильных путей дальнейшего развития цивилизации в условиях мирного сотрудничества разных народов и стран без военных конфликтов и экологических катастроф. Не случайно поэтому в работах современных коммуникативистов, как и в материалах Всемирных саммитов по информационному обществу, бросается в глаза неослабевающий интерес к созидательным возможностям дискурсивно-диалогических форм изложения информации и ее изучения в разных коммуникационных процессах и контекстах.
Изучая эти процессы, коммуникативисты относятся и к собственным дискурсам как к важным научным инструментам обоснованного анализа и обсуждения его итогов на страницах печати или на симпозиумах и саммитах в открытом дискуссионном режиме «диалогического пространства» со «множеством голосов и языков» и пониманием «ожиданий людей и традиций». Дискурсивная форма рассмотрения спорных концепций, расширяя их «семантическое пространство» и «мир слов» для диспутантов, помогает правильнее выделять истинные факты и мысли, их научную корректность, не закрывая, однако, путь к «еще более полемическим темам» [143].
Но дискурсы привлекают внимание коммуникативистов не только как инструменты их исследований, дискуссий и заключений, но и как спорные элементы изучаемой ими медиалогики, с помощью которой продуцируются разного рода медиаимиджи, медиамифы, медиасобытия, проводится отбор и идейная обработка информационных данных в так называемых фреймах и фреймингах.
Английское слово frame имеет широкий диапазон значений как в общеупотребительной лексике (каркас, остов, корпус, конструкция, система), так и в специализированном языке программистов (блок данных, группа). В словаре по телевидению frame – кадр, цикл временного объединения сигналов, a framing – кадрирование, вписывание объекта передачи в кадр, синхронизация кадровой развертки. Газетчики называют фреймом заметку, заключенную в рамку. Не удивительно, что такая семантическая емкость в условиях интеграционных процессов в современном мультимедиатизирующемся мире информационных связей способствует внедрению слов frame и framing в коммуникативистику, где они используются для обозначения процессов формирования и распространения новостей (на основе новейших технологий) в общенациональных и транснациональных масштабах в компактных формах кадров, блоков и циклов различных данных, количество и содержание которых обусловлены границами и целями текстов и дискурсов.
Но понятия фрейминга и фрейма в коммуникативистике ассоциируются не только с новой электронной техникой мультимедиатизации информации, но и с процессами ее подчинения медиалогике, сопряженной с идейными позициями журналистов или владельцев СМИ, меняющимися в разных социально-исторических контекстах и в зависимости от разных целей дискурсивного воздействия на целевую аудиторию. Причастность к медиалогике функционально сближает понятия фрейма и дискурса, но они не должны отождествляться.
Правильнее воспринимать их в качестве дополняющих друг друга и взаимосвязанных обозначений тех или иных форм, способов, функций, целей и результатов сложносоставных процессов отбора, компоновки, фильтрации и изложения информации, программно предназначенной для той или иной аудитории. Поэтому в исследованиях коммуникативистов термины «дискурс», «фрейм» и «фрейминг» часто находятся в соседстве друг с другом, помогая разносторонне раскрывать особенности репрезентации новостей и влияния СМИ на различные области общественно-культурной жизни.
И это закономерно, если под фреймом понимается слаженный набор силлогических фигур, которые возникают в дискурсе и оказывают влияние на обработку информации. В такой дефиниции интегрируются структурные и идейно-функциональные возможности использования дискурсов и фреймов в качестве взаимосвязанных инструментов медиалогической подготовки информационных данных для сообщения их целевой аудитории. Выражена в этом определении и их практическая роль в распространении новостей таким образом, что медиа дают представление об ограниченной выбором части реальности, которая может восприниматься как подлинная реальность.
В коммуникативистике это многократно доказывается результатами контент-анализов новостных фреймингов и дискурсов, характерных для СМИ, которые функционируют в разных частях света и, подчиняясь своей медиалогике, освещают одни и те же события по-разному, даже если сведения о них черпаются из крупных агентств новостей. Ибо характер медиалогики зависит от многих субъективных и объективных причин и целей отбора информации, ее фильтрации и публикации стараниями журналистов, сотрудников СМИ и других влиятельных участников медийных процессов, находящихся в постоянной зависимости от меняющихся глобальных и локально-региональных контекстов. Свое воздействие на характер фреймингов оказывают и стремления к защите национальных интересов государств. «Исследования показывают, что в каверидже международных новостей журналисты стремятся “локализовать” новостные сюжеты, рассчитывая целенаправленно на определенную национальную аудиторию» [144].
Вследствие всех этих факторов влияния на фрейминги возникает неодинаковое отношение к одним и тем же событиям и к использованию для их освещения в СМИ разных дискурсов и фреймов, зависимых либо от личных убеждений журналистов, либо от тех или иных СМИ. Поэтому, в конечном счете, согласно известной в кругах современных коммуникативистов дефиниции этого понятия, фреймирование по сути своей означает «выбор некоторых аспектов воспринимаемой реальности и придание им большей заметности в коммуникационном тексте таким образом, чтобы это способствовало специфическому определению проблемы, казуальной интерпретации, моральной оценке и/или выработке рекомендации» [145].
По мнению аналитиков, использование фреймов формирует в аудитории понимание освещаемых в СМИ событий, придает им то или иное значение и возбуждает или снижает интерес. «Иначе говоря, новостной фрейминг являет собой способность медиа менять взгляды человека на реальность, вызывая надолго в памяти комплекс ментальных концепций, используемых в дальнейших познавательных целях». Это имеет немаловажное значение в периоды предвыборных дискуссий, когда «процесс фрейминга может “культивировать” особую версию политических реалий и устанавливать оценочные критерии, используемые читателями для суждения о важности политической повестки дня». В этом отношении он «играет главную роль в проявлении политической власти, а фрейм в новостном тексте становится отпечатком власти» [146].
Но как же коррелируется признание важной идеологической роли новостных фреймингов в современных СМИ с «доктриной объективности» новостей, которая в течение длительного времени поддерживала рыночную модель и претендовала на лидерство в США и в других странах на том основании, что именно она должна быть идейным стержнем глобализации монополизированных потоков товаризованных новостей, очищенных от мнений и оценок? Исследования современных процессов, происходящих в медиапространстве различных стран мира, показывают, что ситуация меняется и в коммуникативистике усиливается тенденция критического отношения к этой доктрине. Ее объявляют устаревшей, а абсолютную объективность новостей недостижимой из-за сопряженности медиа с фреймингами и дискурсами медиалогики, влияющей на изложение информационных сообщений весьма существенно. Сторонники такой точки зрения даже полагают, что вместо мнимой объективности лучше признать «субъективность как некий критерий честности журналиста» [147],
