545
Об этом первыми написали И. Паперно и Б. Гаспаров: «Каждое событие существует одновременно в двух планах. Похмелье интерпретируется как казнь, смерть, распятие. Опохмеление — воскресение. После воскресения начинается жизнь — постепенное опьянение, приводящее в конце концов к новой казни. Герой прямо говорит об этом в конце повести: „Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души?“ Однако такая трактовка бытовых событий, в свою очередь, оказывает обратное воздействие на евангельские мотивы в повести. Последние нередко обретают оттенок пародии, шутки, каламбура: высокое и трагическое неразрывно сплетается с комическим и непристойным» (Паперно И. А., Гаспаров Б. М. Встань и иди // Slavica Hierosolymitana. 1981. № 5/6. С. 389–400).
Фоменко И. П. Предисловие // Анализ одного произведения… С. 4.
Наиболее подробно интертексты поэмы прослежены С. Гайсер-Шнитман, Э. Власовым и Ю. Левиным: Гайсер-Шнитман С. «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева, или «The Rest is Silence»; Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева; Власов Э. Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки»: Спутник читателя.
Hesse Petra. К функции «пробела» в неофициальной литературе 60-х годов: Москва — Петушки Венедикта Ерофеева // Russian Literature. 1998. Vol. XLII. P. 233.
Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М.: ОГИ, 2001. С. 144.
Генис А. Иван Петрович умер. М.: Новое литературное обозрение, 1999. С. 51.
Пелевин В. Relic: Раннее и неизданное. М.: Эксмо, 2005. С. 288–289. Первоначально опубликовано в: Независимая газета. 1993. 20 января. С. 5.
Седакова Ольга. Венедикт Ерофеев. Москва — Петушки (Для альманаха «Круг Чтения 1995») // http://kirovsk.narod.ru/culture/ludi/erofeev/articles/sedakova.htm.
Дионисий Ареопагит. О мистическом богословии // Дионисий Ареопагит. О божественных именах. О мистическом богословии / Вступ. ст., подг. текстов и русский пер. Г. М. Прохорова. СПб.: Глаголь, 1994. С. 348.
Там же. С. 353.
Там же. С. 347.
«А в „Символическом богословии“ я объяснил, почему к Богу в Писании прилагаются наименования явлений чувственно-воспринимаемой действительности, а именно: что означают священные изображения Божественного тела, членов и органов; что такое Божественные селения и небеса; что означают Божественные гнев, скорбь и ненависть, опьянение и похмелье, клятвы и проклятия, сон, бодрствование и еще многие священные образы символического описания Божества» (Там же. С. 359).
Есть в поэме и представитель «катафатической» философии: «Тупой — тупой выпьет, крякнет и говорит: „А! Хорошо пошла, курва!“ А умный-умный выпьет и говорит: „Транс-цен-ден-тально!“ И таким праздничным голосом!» (с. 27).
Дионисий Ареопагит. О мистическом богословии. С. 343.
Дионисий Ареопагит. Указ. соч. С. 367.
Там же. С. 347.
См.: Альтшуллер М. Г. «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева и традиция классической поэмы // Новый журнал. 1982. № 146. С. 75–85; Лакшин В. Я. Беззаконный метеор // Знамя. 1989. № 7. С. 225–227.
См.: Померанц Г. Тень Венички Ерофеева: Мода на вопли отчаяния — гибельная мода //Литературная газета. 1995. 22 февраля. С. 5; Он же. На пути из Петушков в Москву // Новое время. 1995. № 28. С. 40–42.
Дионисий Ареопагит. Указ. соч. С. 367.
Дионисий Ареопагит. О божественных именах // Там же. С. 55.
Это — «…едва ли не единственная закавыченная цитата поэмы», — замечает Т. Г. Ивлева (Соносфера поэмы В. Ерофеева «Москва — Петушки» // Анализ одного произведения: «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева. С. 60).
Стихотворение цит. по изд.: Боратынский Е. А. Полн. собр. соч. и писем. М.: Языки славянской культуры, 2002. Т. 2. Ч. 1. С. 178–181 (в этом издании тексты приведены по дореформенной орфографии; для удобства читателей привожу текст в современной орфографии).
Помимо прямой связи с Митричем, Митридат также может быть интерпретирован и как пародия на булгаковского Понтия Пилата («как полнолуние — так сопли текут…» [с. 119]). Важна еще одна, не отмеченная никем ассоциация: поскольку античный царь Митридат был известен тем, что из страха быть отравленным приучал себя к ядам, само слово «митридат» употребляется как синоним противоядия. В таком случае уколы в сердце, нанесенные ножиком Митридата, не убивают Веничку потому, что являются «прививками» противоядия. Такая интерпретация вписывается в версию апофатического Евангелия: то, что кажется убийственным, на самом деле несет благо и помогает Веничке принять эту тьму, — в том смысле, в каком принимают лекарство.
Власов Э. Указ. соч. С. 249.
См.: Cams Paul. The History of the Devil, and the Idea of Evil: From the Earliest Time to the Present Day. La Salle, 1974. P. 20–24. Отражением именно этой мифологемы является и цитата из книги Иова (6: 1–3), который приводит Э. Власов (Власов Э. Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки»: Спутник писателя. С. 256).
Сухих Игорь. Заблудившаяся электричка (1970. «Москва — Петушки» В. Ерофеева) // Звезда. 2002. № 12. С. 226.
См.: Тюпа В. И., Ляхова Е. И. Эстетическая модальность прозаической поэмы Ерофеева. С. 36.
Bethea David. The Shape of Apocalypse in Modern Russian Fiction. Princeton: Princeton University Press, 1989. P. 275; Tumanov Vladimir. The End in V. Erofeev’s Moskva — Petushki // Russian Literature. 1996. Vol. XXXIX. P. 95–114.
Тюпа В. И., Ляхова Е. И. Указ. соч. С. 38.
См.: Власов Э. Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки»: Спутник писателя. С. 257.
В файле — полужирный — прим. верст.
В файле — полужирный + код — прим. верст.
Maimonides Moses. The Guide for the Perplexed / Transl. from the Arabic by M. Friedlander. N.Y.: Dover Publ., 1956. Part 3, ch. 2. P. 252–255.
См.: Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русского жаргона. СПб., 2000. С. 270.
В Откровении Иоанна упоминаются «четыре Ангела, стоящие на четырех углах земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево» (7: 1).
Зогар. Т. 1 / Пер. с арам. и коммент. Я. Ратушного и П. Шаповала. М.: ACT; Восток — Запад, 2006. С. 139.
Читателям, не заставшим советской власти, напомню, что практически все центральные газеты были награждены орденами, которые изображались рядом с названиями, — так, орден Ленина с профильным изображением вождя украшал первые полосы всех номеров «Правды» и «Известий».
В файле — полужирный — прим. верст.
Жирар Р. Насилие и священное / Пер. с фр. Г. Дашевского. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 64.
Некоторые интерпретаторы поэмы — С. Гайсер-Шнитман, О. Седакова, М. Эпштейн и я сам (Липовецкий М. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики. Екатеринбург, 1997. С. 162–165) так или иначе писали о том, что в истории Венички реализован архетип юродства. Этот взгляд широко усвоен в «ерофееведении», так как позволяет объяснить сочетание двух модальностей — кощунственной и проповеднической — в нарративе поэмы. Однако необходимо оговориться: юродивый, хоть и парадоксальным путем, утверждает христианские ценности как абсолютные. Юродивый утверждает эти ценности перформативно — разыгрывая трансгрессию как трансценденцию (См., например: Панченко А. М. Смех как зрелище // Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. С. 72–153). Веничкин «перформанс» аналогичен, но он ведет не к трансценденции, а к неразличимости божественного/ангельского и дьявольского, жизни (ребенок/буква «Ю») и смерти и потому ничего абсолютного не утверждает.
