одну точку, обыкновенно в огонь… на середину избы уже успели положить белую кобылью кожу, служащую за постель шаману; шаман приказывает подать себе ковш холодной воды, он пьет ее большими глотками и медленным сонным движением отыскивает на скамье приготовленный заранее кнут, ветку или колотушку барабана; затем он выходит на середину избы и, приседая четыре раза на правое колено, делает торжественный поклон на все четыре стороны света и одновременно брыжжет кругом себя водой изо рта. Тогда все затихает; на огонь бросают горсть белых конских волос и окончательно его тушат, загребая золой; при слабом мерцании угольев виднеется еще некоторое время в темноте черная неподвижная фигура шамана, сидящего понуря голову и держащего перед грудью громадный, как щит, барабан; лицом он обращен на юг, куда направлена и голова кожи, на которой он сидит. Наконец тьма делается непроглядной, сидящие на скамьях притаили дыхание, слышно только невнятное бормотание и икание шамана, но и оно все более и более затихает; вот на мгновение водворяется мертвая тишина, а затем, немного спустя, раздается одинокий резкий, как лязг железа, зевок, и вслед за ним где-то в глубине покрытой тьмою юрты громко, четко и пронзительно прокричит сокол или жалобно расплачется чайка — и опять тишина, и только легкая, как комариное жужжание, дробь барабана дает знать, что шаман начал свою музыку. Эта музыка, вначале нежная, мягкая, неуловимая, потом неровная и произвольная, как шум приближающейся бури, все растет и крепнет; по ней зигзагами, точно молнии, поминутно пробегают дикие окрики: каркают вороны, смеются гагары, жалуются чайки, посвистывают кулики, соколы да орлы. Все те, кто летает высоко над землей, ближе к нему, видимо, обеспокоены ожидаемым появлением и носятся по воздуху, наполняя юрту своим жалобным криком. Музыка все растет и достигает апогея, удары по барабану, частые и сильные, сливаются в один непрерывный, всё возрастающий гул; колокольчики, погремушки, бубенчики гремят и звенят не уставая; это уже не буря, а целый водопад звуков, готовый потопить сознание присутствующих… наконец, когда музыка, изменивши темп, приобретает некоторую правильность, к ней присоединяются отрывочные, мрачно пропетые фразы песни: „Мощный бык земли… Конь степной!.. Я, мощный бык… реву! Я заржал… конь степной!.. Я человек, созданный господином мощным из мощных! Степной конь, явись!.. Научи меня!.. Волшебный бык земли, явись!.. Заговори!.. Мощный господин, приказывай!..“»
[56]
Шаманская маска духа журавля, эскимосы
Шаманы, их души, наделявшиеся сверхъестественными способностями, якобы могли превращаться в животных. У якутов, например, качества, сила шамана зависели от того, в какое животное обратилась его душа. Самыми могущественными считались шаманы, душа которых обратилась в быка, жеребца, орла, лося или медведя, самыми слабыми, несчастными — те, душа которых обратилась в собаку, волка, от которых шаману нет покоя. Предание о шамане-змее у нанайцев Уссурийского края записал путешественник В. К. Арсеньев. Когда в окрестностях селения появилась рыжая змея, жители объяснили ему, что это рыжая девушка-шаманка, приносившая много неприятностей людям, живя среди них. Однажды — это было давно — рассерженные люди привязали ее к дереву в лесу и оставили, чтобы она умерла с голоду. Но, вернувшись через несколько дней, они увидели только веревку, на которой все узлы были целы, а на месте девушки лежала шкура змеи. После этого все селение вымерло, спаслись только те, кто успел убежать в другое место. С тех пор шаманка будто бы появлялась в облике то рыжей змеи, то красного волка, то какой-нибудь невиданной птицы, и ее появление приносило несчастье людям.
Шаман в медвежьей шкуре у индейцев сиу
Двойной (человеческий и животнообразный) облик души или духа-покровителя шамана отразился на костюме и атрибутах шамана. Бубен воспринимался как конь, бык или олень шамана, на котором он ездит к духам. На бубне изображались покровительствующие шаману животные, птицы, рыбы. К бубну привешивались и подвески, тоже изображавшие животных и птиц. Количество подвесок свидетельствовало о силе шамана, его сила заключалась также и в рисунках. В бубне собирались духи шамана. У некоторых шаманов, например эвенкийских, были еще посохи, символизировавшие коня или оленя. На «олене» шаман ездил в верхний мир к духам, «на коне» — в мир мертвых, провожая души умерших. Костюм шамана (его раскрой, оформление) изображал птицу. Особенно способствовали этому впечатлению подвески, бахрома, аппликации, символизировавшие крылья и перья, выкройной хвост. В звенящем подвесками кафтане шаман сам становился птицей. Известны костюмы, символизирующие оленя. Внушительно выглядел в своем костюме нанайский шаман: на его одежде, состоящей из жилета, короткой юбки и рукавиц из замши, нарисованы тигр, дракон, змея, их изображения в виде подвесок звенели у него на груди. Шапка его сшита из шкур волка, медведя, енота или лисицы и украшена металлическими рогами. Сзади к поясу шамана привязан шестиметровый ремень от шеи козули, который во время камлания кажется гигантским хвостом фантастического животного. В костюме алтайского шамана обязательны нагрудник из звериной кожи и шапка, украшенная перьями из хвоста филина, беркута, тетерева. Американские и африканские шаманы украшали себя когтями, перьями и крыльями птиц, рогами животных.
Некоторые шаманы превращались всегда в определенных животных, были с ними связаны и во время камлания надевали на себя их шкуры. Шаманы Африки надевали на себя шкуры львов. Медвежьи шаманы были известны у кетов, селькупов, некоторых групп хантов, эвенков, североамериканских индейцев.
У кетского медвежьего шамана главным духом был медведь, хозяин подземного мира. Шаман надевал на себя кафтан, сшитый из неочищенной от меха шкуры медведя; на обувь и рукавицы шли шкуры с его лап. На одежде, обуви и рукавицах были прикреплены железные подвески, изображавшие кости медведя. Часто вместо колотушки использовалась медвежья лапа. Шаман во время камлания надевал на лицо маску, изготовленную из кожи с носа и губ медведя. Подражая медведю, шаман топал ногами, фыркал, рычал. Медвежий шаман никогда не ел мясо медведя и не охотился на него.
Шаманы будто бы не только сами могли обращаться в животных, но умели превратить в животное любого человека. Этим же умением у многих народов наделялись колдуны и знахари. Вера в особую силу знахарей и колдунов, в их умение лечить болезни, вызванные злыми духами, наслать порчу, предсказывать и гадать была свойственна всем народам и племенам. Шаманизм — особая категория колдовства и знахарства и в то же время своеобразная форма религии.
Культ предков в облике животных
У многих народов земного шара предки почитались в образах различных животных. В большинстве
