случаев это предки-родоначальники, бывшие тотемы. Но черты животных можно найти и в культе предков у народов, утративших многие пережитки тотемизма. В этом случае на развитие почитания животных в лице предков оказали влияние различные факторы, наиболее существенные среди них — вера в оборотничество и в переселение душ умерших в животных, птиц, змей и т. п.
Оборотни
Веру в оборотничество породила распространенная в прошлом у всех народов вера в родство человека с животными, в близость животных к людям (понимают человеческую речь, все слышат и пр.).
У индейцев тлинкитов предками фратрий были человек-ворон и человек-волк. В мифах рассказывается, что люди и животные раньше были едины, животные отличались от людей одеждой — шкурой и мехом. В берлогах и норах они снимали их и становились людьми. У индейцев квакиютль (северо-западное побережье) предками рода были люди-птицы, способные превращаться из человека в птицу и обратно с помощью костюма. Обрядовый костюм североамериканских индейцев состоял из шкуры и головы (в виде маски) почитаемого животного (в прошлом тотема). В таких костюмах исполняли охотничьи пляски. Костюм должен был способствовать превращению человека в тотемное животное.
В одном из эскимосских сказаний говорится, что в древности между животными и людьми разницы не было, в любое время они могли превращаться друг в друга. Для этого необходимо было лишь отбросить назад или надвинуть на лицо морду или клюв. Интересно, что именно так поступали и эскимосские танцоры во время отдыха в перерыве между танцами: они сдвигали звериную маску на макушку, показывая свое лицо.
В меланезийской сказке «О юноше, менявшем свою кожу» юноша превращается в птицу, выдергивая перья из цапли. «Вскоре появилась птица. Юноша пустил стрелу и прострелил птице обе ноги. Затем он схватил цаплю и стал выдергивать из нее перья. Часть из них он прикрепил к своей спине — и у него получился хвост, другие повесил на руки — и у него получились крылья. Потом он потер свое тело — и оно все покрылось перьями. Юноша заменил свои глаза птичьими и прицепил к носу клюв цапли. Теперь юноша уже не был человеком. Он стал птицей» [57].
Представления и поверья о людях-оборотнях были распространены повсеместно. «Идея оборотничества, — считает С. А. Токарев, — вообще приурочивается обычно к тому животному, которое в данной стране служит главным предметом почитания, представляя особую опасность для человека» [58]. У народов Северной Америки и Северной Азии это медведь, в Южной и Восточной Азии — тигр, в Африке — леопард, в Южной Америке — ягуар, у народов Европы — волк.
Маска ворона у индейцев квакиютль
У африканского народа какури был специальный глагол «обращаться в гиену». Бушмены верили в возможность превращения людей в леопардов, львов, змей, антилоп, павианов. По их рассказам, одна бушменка превратилась в льва, чтобы ловить антилоп для своего голодного мужа.
В мифах способностью к оборотничеству обладают и обыкновенные люди: в чукотских мифах фигурируют образы женщины-лисицы, женщины-гуся: горностай и сова превращаются в вооруженных воинов. У айнов есть сказки о лисице, которая может украсть душу у женщины; о женщине, которая может обернуться лисицей. Поверья о лисицах-оборотнях характерны для древних китайцев.
Но чаще всего оборотнями бывают особые люди: например, у мексиканских индейцев было поверье о том, что если не совершить по обычаю торжественного жертвоприношения, то беременная женщина переродится в животное, а спящий ребенок — в мышь. В сказках, легендах этой особенностью обладают близнецы, богатыри, легендарные герои, принцы и царевны, в мифах — боги и богини.
Верховное божество обских угров Нуми-Торем (ставший таким, вероятно, под влиянием христианства: первоначально «нуми-торем» означало «верхний мир», «небо») окружен сыновьями, которые могут превращаться в различных зверей и птиц; их почитали в образах лебедя, гуся, ястреба, щуки и т. п. Каждый из этих сыновей имел определенное место жительства в селениях обских угров и изображался в виде птицы или зверя (таким, вероятно, был «медный идол» с Оби, почитавшийся в образе гуся, сидевшего в гнезде, устроенном из сукна, холста и пр.). Родоначальники отдельных групп хантов и манси, происходившие от тотемических предков-животных, птиц и рыб, нередко в фольклоре фигурируют в образах богатырей. В преданиях рассказывается о превращениях богатырей-родоначальников в зверей-покровителей. В мансийской сказке росомаха, сбросив шкуру, становится человеком. Герои превращаются в гусей, чаек, ястребов, трясогузок, гагар, соболей, медведей, белок, ящериц, щук, окуней: «Богатырь домой прибежал. Дома жена сидит, девочку грудью кормит. Богатырь ворвался, меч схватил, на женщину замахнулся. Та над мечом сорокой взвилась и в окно вылетела. Богатырь из дому выскочил, на коня вскочил, за ней погнался. Женщина соболем обернулась, дальше бежит. То зайцем обернется, то лисицей, то соболя вид примет» [59]. У марийцев известен оборотень, превращающийся в черную кошку, серого зайца, — это богиня очага Юртава. Особенно широко этот сюжет — превращение человека в животное и животного в человека, связанный с существовавшей в прошлом верой в оборотничество, был распространен в народных сказках. Сказочные герои превращаются в животных, птиц: «Отойдя, обернулся в оленя быстроногого и пустился, словно стрела, из лука пущенная; бежал-бежал, устал и обернулся из оленя в зайца: припустил во всю заячью прыть; бежал-бежал, все ноги прибил и обратился из зайца в маленькую птичку — золотая головка» [60]. В русских былинах Вольга охотится на лебедей и уток в образе сокола, обращается в муравья, когда ему надо пролезть через подворотню из рыбьего зуба. У саамов много сказок о превращении человека в оленя и оленя в человека: «Жила там Мяндаш-дева, женщина-олень. У нее родилось теля — сынок. Жил он, жил и у Мяндаш-девы скоро превратился в молодого оленя — Мяндаш-парнь… Перевернулся — человеческий облик принял. Перевернулась Мяндаш-дева — и в человеческом облике предстала сыну» [61].
«Метаморфозы» древнеримского поэта Овидия — поэтическое изложение сюжетов о превращениях людей в летучих мышей, дельфинов, соловья и т. п.
Широкое бытование имели у разных народов сказочные сюжеты о невесте (или женихе) в облике лебедя, лягушки, лисицы, медведицы, змеи и т. п. В русских и немецких сказках вещие девы, надев голубиные, утиные или лебединые крылья или рубашки, превращались в голубок, уток, лебедей, а сняв их, снова становились девами. Русская сказка широко использует мотив превращения прекрасной девушки-невесты в лебедя, утку, лягушку: «Царевна обернулась белой лебедью и полетела с корабля»; «Упала, ударилась о корабль, превратилась в уточку и улетела…»; «А лягушка ночью выпрыгнула на крыльцо, оземь грянулась и стала царевной-красавицей». В превращении девушки
