Недетские сказки о смерти, сексе и конце света. Смыслы известных народных текстов - Ульяна Нижинская

В старину каждая невеста умела прясть: так сызмальства девчонки готовили себе приданое. Оттого и в сказках все женщины обязательно занимаются этой работой: прядёт Василиса Премудрая, прядёт Елена Прекрасная, прядёт Баба-яга… [389] Вот и Настенька садится за прялку и, выполнив наказ ведьмы, тотчас берёт братца и мчится со всех ног домой.

Совсем по-другому ведёт себя Настенька после того, как «погостила» в избушке Яги. На обратном пути волшебные персонажи предлагают ей те же угощения, но она не отказывается от них. Девочка с благодарностью откушивает кисельку, закусывает его яблочком, а потом заедает ржаным пирожком. Принимая ритуальную пищу, Настенька признаёт свою готовность быть взрослой. Более того, если в начале сказки она обращалась к чудесным помощникам не то чтобы неучтиво, но и без особого уважения: «яблонь», «речка», «печка», то на обратном пути мы слышим в её словах глубокое почтение: «яблонь-матушка», «речка-матушка», «сударыня печка». Завершающим этапом перерождения девочки становится прятание в печи. Печь – материнский символ, связанный с чревом и рождением. На Руси в ней «перепекали» детей. Поэтому, влезая в устье, сестрица с братцем условно перерождались в сказке и вновь являлись в «этот» мир, придя из потустороннего. Заметьте, именно после того, как дети спрятались в «сударыне-печке», гуси-лебеди прекращают за ними погоню: «Гуси полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели. А она прибежала домой, да хорошо ещё, что успела прибежать, а тут и отец и мать пришли». [390]

Маковский К. Е. Дети, бегущие от грозы. 1872 год

Рылов А. А. В голубом просторе. 1918 год

Непростой оказалась сказка с незамысловатым сюжетом… Психологи говорят, что для современных девочек эта история актуальна. Для них инициацией, подобной той, которую прошла Настенька, может служить переезд в другой город, самостоятельная аренда жилья или длинное путешествие за свой счёт за границу, где можно научиться ответственности. Если эта сказка одна из ваших любимых – значит, что-то из перечисленного давно уже стоит сделать…

…дождь хлещет в окно, ветер стучится. Где вы, гуси-лебеди? Может быть, вы и прилетите, но только уже явно не ко мне, к другой девчонке…

Птицы, которые подхватывают души умерших и уносят их на «тот свет», известны многим народам. В Океании это птица-носорог, в Австралии – ворона, у индейцев племени нутка – ворон, а у даяков, проживающих на острове Калимантан, [391] – это курица! Во время похоронного обряда даяки кладут покойного на грудь и привязывают к его спине курицу, чтобы она верно и быстро доставила его душу в город мёртвых. [392] Интересно, разве куры умеют далеко летать?

Растопленная печка посреди поля и яблонька в сказке «Гуси-лебеди» – случай не единичный. Эти символы встречаются и в иностранном фольклоре о женской инициации. К примеру, в немецкой «Госпоже Метелице» трудолюбивая девочка, попав на «тот свет» через колодец, достаёт из печи испекшиеся хлебы, собирает с яблони поспевшие плоды, в то время как её сводная сестрица-бездельница всё делает наоборот: «И закричали ей хлебы: “Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим: мы давно уж совсем испеклись”. А она им отвечала: “Вот ещё! Стану ли я из-за вас пачкаться!” – и пошла далее». [393] Конечно, девочка, проявившая заботу и уважение к печке и яблоньке, проходит посвящение и получает в награду от Госпожи Метелицы богатое приданое. На ленивицу же за её службу волшебница опрокидывает котёл смолы, «и эта смола так крепко к ней пристала, что во всю жизнь не сошла, не отстала». [394] Какая работа, такая и плата – не видать бездельнице замужества и богатства, как собственных ушей.

Никто и никогда в реальности не видел гусей-лебедей. Это народная фантазия «селекционировала» такую породу птиц, и теперь мы читаем про них сказки. Как же так вышло?

В природе лебедь – это ближайший родственник дикого гуся, их часто смешивали: и самцы, и самки имеют одинаковый окрас, оба вида птиц являются перелётными. Наблюдая за тем, как гуси и лебеди отправляются на зиму в тёплые страны, а с наступлением весны возвращаются в родные края, принося с собой солнце, древние стали связывать их с потусторонним миром, поскольку именно там обитало жаркое светило. [395] Получается, в сознании людей эти птицы выполняли одну и ту же роль, оттого в сказках выражение «гуси-лебеди» не представляет собой какой-то особый вид пернатых, существовавший в реальности, а является всего лишь средством языковой выразительности, как, например, «море-океан» или «травушка-муравушка». [396]

В лингвистике такой оборот речи, в котором слова полностью или частично дублируют смысл друг друга, называется плеоназмом: например, в мае месяце, памятный сувенир. Получается, «гуси-лебеди» – это тоже своего рода плеоназм, только сказочный. Сюда же можно отнести сочетания: «путь-дорога», «грусть-тоска», «коровушка-бурёнушка», «Мишка Потапыч» и т. д. В фольклоре подобные выражения не являются стилистической ошибкой, они создают уникальный поэтический мир, придают народной речи напевность.

Психологи, работающие с методом сказкотерапии, основываясь на данных фольклористов, смотрят на этот образ иначе. Для них стая гусей-лебедей является символом союза мужчины и женщины, ведь эти птицы участвуют в инициации обоих полов. В брачной символике славян гусь означает юношу, а лебедь – девушку. Получается, в этой мифологической стае гусь противопоставляется лебедю так же, как в фольклоре род жениха – роду невесты. Этот приём часто использовался в свадебных песнях:

Молчит прекрасная Элиза целыми днями, не вымолвит и слова. А как луна взойдёт на небо, вмиг отправляется на кладбище рвать жгучую крапиву голыми руками. Белоснежные пальцы и ладони её покрылись волдырями, но девушка не замечает боли. Главное – спасти