Ознакомительная версия.
Сюжет-мистификация «Ленин – гриб» Сергея Курехина и Сергея Шолохова на Ленинградском телевидении (начало 1991 г.) – один из ярких примеров развенчания мифологизированного образа вождя мирового пролетариата. Очевидная, казалось бы, неправдоподобность изложенного в телевизионном эфире абсурдного тезиса о том, что Ленин долгое время употреблял галлюциногенные грибы, в результате чего сам превратился в гриб и совершил Октябрьский переворот 1917 г., вызвал у части телевизионной аудитории улыбку, у другой посеял сомнения в правоте авторов сюжета, а некоторых подвиг на поход в Ленинградский обком партии к секретарю по идеологии.
Так, один и тот же десятилетиями используемый посыл о скромности вождя привел к тому, что зритель конца XX в. спокойно проглотил рассказ о «грибной диете» вождя, и лишь слегка встревожился результатом употребления этого продукта.
Политический портрет видного представителя правящей элиты, в котором запечатлены яркие страницы его жизни, служит важным механизмом, связывающим отдельные социальные группы общества друг с другом посредством выработки общих взглядов на мир, ответов на сложные вопросы действительности. Во все времена людям были необходимы такие представления, которые скрепляли бы социальные группы, отражая их коллективное видение различных явлений, обычаев, верований, поступков окружающих. Идеи, разделяемые и укоренившиеся в той или иной социальной группе, преследуют, порой неосознанно, определенные политические цели и имеют под собой часто слабо скрываемые материальные интересы. Политические биографические портреты советских вождей точно вписываются в эту парадигму, так как в них были отражены идеологические представления о жизни человека – трудолюбивого, скромного, порой даже аскетичного, хлебнувшего горя и страданий, но, несмотря на трудности, добившегося всего благодаря преданности общему делу, вере в «светлое будущее» страны и прошедшего длинную лестницу комсомольской и партийной работы. По такому шаблону публиковались официальные политические биографии почти всех советских вождей, начиная с Ленина и заканчивая Черненко.
В политическом представлении вождей всегда указывался социальный статус семьи, в которой был рожден вождь, – в семье инспектора народных училищ / бывшего крепостного крестьянина / сапожника / шахтера / рабочего / железнодорожного инженера и учительницы музыки / украинских крестьян (подобное указание на происхождение осталось и в статьях Википедии, почти полностью дублирующих сведения из советских биографий). Лишь Л. Троцкий родился в семье богатых землевладельцев-арендаторов. Надо отметить, что сам вождь октябрьского пролетарского переворота 1917 г. всячески пытался скрывать свое непролетарское происхождение, затеняя его трудностями сельской жизни его семьи. В мемуарах «Моя жизнь» Троцкий постоянно подчеркивал тяжелую трудовую жизнь своих родителей: «Отец мой был земледельцем, сперва мелким, затем более крупным», «неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления отец мой поднимался вверх»[25].
В целом трудовая рабочая биография также являлась важнейшим компонентом в политическом портрете советского вождя. Ленин, хоть и был исключен из Казанского университета, давал частные уроки. Брежнев начал трудовую деятельность в 15 лет, Андропов работал киномехаником. Если же у руководителя не было ранней рабочей биографии, то она равнозначно замещалась ранней революционной борьбой (у Сталина, Троцкого, Маленкова, Черненко).
Особый вариант политического портрета, который давался по окончании жизни лидера, – некролог, посвященный памяти ушедших товарищей. В нем, опять-таки по шаблону, подводились итоги жизни человека. В редакциях центральных газет (как рассказывали в приватных беседах главные редакторы газет советской эпохи автору этой публикации) на случай ухода того или иного политического руководителя были заранее заготовлены черновики некрологов, в которые необходимо было внести в день публикации лишь список подписей официальных лиц. Неслучайно в некрологах, опубликованных по случаю смерти Л. И. Брежнева[26] и Ю. В. Андропова[27], использовались одни и те же слова о невосполнимой утрате «борца за мир и коммунизм». Похоронный ритуал соблюдался не только в самой процедуре погребения – существовал и своего рода вербальный ритуал, сформировавшийся за время правления советских лидеров.
Роль личности в истории, как известно, оценивается учеными по-разному. Одни считают личность «главным локомотивом» исторического развития, другие не отводят человеку столь видное место. В данном случае нам важно подчеркнуть: социальный статус во многом определяет влияние личности. В России роль правителя в течение многих столетий была преувеличена, роль маленького человека, обывателя – незаметна.
Попытки изучения роли отдельной личности периодически предпринимались исторической наукой в XX в. В 1919 г. в Наркомпрос даже был представлен проект создания Биографического института, целью которого ставилось систематическое всестороннее научное изучение биографий. Проект не получил поддержки и развития в силу нецелесообразности и дороговизны содержания[28]. В то же время стремление использовать биографии известных людей в политических, воспитательных целях стало неотъемлемой частью пропаганды советской поры. В СССР появились целые серии биографий, которые выпускали центральные издательства: «Госполитиздат» (позднее называвшийся «Политиздатом»), «Молодая гвардия», «Мысль», «Наука», «Искусство». В биографиях ученых, деятелей культуры, писателей или революционеров советской поры важнейшим элементом был исторический портрет. Составными частями портрета выступали: исторический очерк о жизненном пути героя с фокусировкой на его отношении к бурным революционным событиям начала прошлого века, к людям, которые встретились ему на разных жизненных отрезках и оказали влияние на его идейные взгляды, поступки, решения. Определенная политизированность всегда присутствовала в историческом портрете как крупного политического деятеля любой эпохи, так и личности, прямо не связанной с властью и государством.
К составлению психологического политического портрета, или политико-психологического портрета[29], советских вождей «портретисты» той поры подходят, на наш взгляд, лишь в 1980-е гг. Это происходит на волне новых веяний в обществе и требований пересмотра устаревших пропагандистских концепций. Именно тогда появляются портреты вождей в исторической науке, написанные Д. Волкогоновым[30], М. Геллером[31], А. Некричем[32], А. Яковлевым[33], Р. Медведевым[34], а в художественной литературе и на телевидении привлекут к себе внимание историко-публицистические рассказы-портреты писателя и драматурга Э. Радзинского[35].
Подобный тип политического портрета предоставлял возможность для новой по содержанию социальной коммуникации внутри различных социальных групп, так как давал информацию о вождях уже иначе, показывая их не небожителями, а людьми, переживавшими эмоциональные всплески, имевшими слабости и недостатки. Произошла некоторая дегероизация, очеловечивание вождей. Авторы подобных портретов стремились показать особенный психологический тип личности вождя, выявить своеобразие психоэмоционального склада его характера, объяснить его поступки и действия через темперамент, эмоциональное состояние, чувства и переживания. Ведь не стоит забывать, что мечты человечества о лучшей жизни существовали во всяком сообществе людей во все времена, поэтому лидер, бравшийся реализовать подобное стремление, должен был обладать особыми качествами.
Предсказания, надежды на осуществление которых связывались с лидерами, вынуждали создателей портретов идеализировать своих героев и наделять их теми качествами, которыми они должны были обладать, но которых на самом деле у них не было. Психологический портрет вождя с новыми «человеческими» качествами, с одной стороны, приближал его к обывателю, а с другой – вновь подтверждал уникальность личности, сумевшей сочетать все противоречивые и подчас взаимоисключающие качества.
Вербальная коммуникация давала возможность дорисовать образ вождя, опираясь на воображение. Невербальная коммуникация до определенного момента не играла существенной роли в восприятии политического лидера. Но развивающиеся технологии изменили формы общения вождя и народа. Власти необходимо было искать новые пути в налаживании коммуникации с обществом. И в жизнь политического портрета на смену живописным портретам и скульптурам пришла сначала документальная съемка, а затем игровое историческое кино, в которых политический лидер был «прекрасен» во всех отношениях.
Ознакомительная версия.
