Ознакомительная версия.
Взять хотя бы портреты «любимых народом» вождей, запечатленных в советском кино. Роль политического вождя доверялась лишь тем актерам, которые могли воплотить на экране незабываемый, вызывающий восхищение и уважение у зрителей идеальный образ. Ленин в исполнении М. Ульянова, А. Калягина, К. Лаврова и Сталин в исполнении М. Геловани и А. Кобаладзе. Ленин из невысокого сутуловатого невзрачного человека превращался в подтянутого, стройного, обаятельного, душевного интеллигента. А М. Геловани, который был намного выше «отца народов», обладал брутальной внешностью и элегантной походкой, сумел сформировать у советского зрителя яркий запоминающийся образ красивого высокого вальяжного кавказского мужчины без землистого цвета кожи, без уродующих внешность шрамов от оспы у реального прототипа. Зритель видел мудрого, неторопливого и справедливого кормчего.
В политических портретах лидеров XX в. можно проследить и смену поколений вождей. Коммуникация между различными поколениями имеет свои особенности. В советский период давление молодого поколения вождей на старую закаленную гвардию снялось репрессиями и войной, унесшими в небытие значительную часть и одних, и других. В то же время оставшаяся часть политической элиты стремилась не просто сохранять высокий социальный статус, но быть недосягаемой для новых поколений в силу своих прошлых героических заслуг перед страной. Молодые политические вожди должны были пройти суровую школу взросления. Типичным молодым и энергичным вождем и наследником стал Киров, а убийство придало его образу ореол героя-мученика, занявшего одно из почетных мест в символическом советском пантеоне. Киров не покидал, однако, и мир живых, поглядывая на них с портретов, которые вывешивались на фасадах административных зданий многих провинциальных городов России. При этом как-то забывалось то, какие «революционные подвиги» за недолгое свое правление в качестве первого секретаря в Ленинграде совершил бравый уржумский чертежник.
Подводя итог, можно сказать, что политический портрет вождей советского периода чаще всего не отражал реального человека, он служил лишь каналом для передачи определенной информации от власти к людям, создавая иллюзию соприкосновения с вождем, а значит, и иллюзорной причастности человека к управлению страной. Сопереживание, единство эмоций и чувств вождя и народа являлись стержнем психологических портретов вождей, созданных актерами в театре, кино, а затем и на телевидении. Кинематографический вождь легко входил в жизнь советского человека понятными словами, чувствами, переживаниями, проникая глубоко в его сознание.
Политический портрет советских вождей различного уровня и статуса представлял собой разновидность идеологической пропаганды, рассчитанной не только на представителей малограмотных и необразованных слоев общества, но и на тех, кто получил университетское образование. Он воздействовал благодаря правильно выстроенному манипулированию сознанием. Известно, что изображение – это наследник в восприятии действительности и инструмент формирования иллюзий – иллюзии присутствия изображаемого объекта, иллюзии сокращения дистанции до него, повышения его ценности. Об опасности иллюзорного восприятия предупреждала знаменитая Сьюзен Сонтаг: «Индустриальное общество подсаживает своих граждан на картинки. Это самая непреодолимая форма психического загрязнения»[36].
Е. Л. Варустина
Литература и источники:
1. Волкогонов Д. Вожди: Трилогия. Сталин: в 2 т. М., 1996; Троцкий: в 2 т. М., 1994; Ленин. Политический портрет. Кн. 1 и 2. М., 1994; Семь вождей. Галерея лидеров СССР: в 2 кн. М., 1995.
2. Геллер М., Некрич А. История России 1917–1995. Т. 1. Утопия у власти 1917–1945; Т. 2. Утопия у власти 1945–1985; Т. 3. Седьмой секретарь 1985–1990. М., 1996.
3. Дизраэли Б. [Афоризмы]. URL: http://burdelov.narod.ru/aforismoframe-set.html.
4. Карлейль Т. Свод житейской мудрости. URL: http://www.wisdomcode.info/ru/quotes/authors/49182.html?page=3.
5. Медведев Р. Политические портреты. Ставрополь, 1990; Они окружали Сталина. М., 1990; Личность и эпоха. Политический портрет Л. И. Брежнева. Кн. 1. М., 1991; Генсек с Лубянки. М., 1993; Чубайс и ваучер. М., 1997; Юрий Андропов: неизвестное об известном. М., 2004; Загадка Путина. М., 2000; Дмитрий Медведев: двойная прочность власти. М., 2009; Борис Ельцин. Народ и власть в России в конце XX века. М., 2011; Время Путина. М., 2014.
6. Моруа А. Цитаты, афоризмы, высказывания. URL: http://citaty.info/man/andre-morua.
7. Правда. 1982. 12 нояб.
8. Правда. 1984. 11 февр.
9. Радзинский Э. Сталин. М., 1997; Апокалипсис от Кобы. Иосиф Сталин. Последняя загадка. Война, ее начало и… М., 2000; Николай II: жизнь и смерть. М., 1997.
10. Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир / пер. с англ. А. И. Ромма. М.; Л., 1930.
11. Рыскова Т. М. Политический портрет лидера: вопросы типологии // Вестн. Московского ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 3.
12. Сонтаг С. О фотографии. М., 2013.
13. Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии: в 2 т. М., 1990. Т. 1.
14. Эткинд А. М. Биографический институт. Неосуществленный замысел Н. А. Рыбникова // Лица. М.; СПб., 1996. № 7.
15. Яковлев А. Н. Омут памяти: От Столыпина до Путина. М., 2001.
Превратности Великой войны (1914–1918)
На протяжении многих лет события Первой мировой войны в России были оттеснены другими не менее значимыми событиями: Февральская и Октябрьская революции, Гражданская война… Практически не вспоминали павших в годы Первой мировой войны. А их было около 700 тыс., около 2 млн 600 тыс. были ранены[37]. В настоящее время явно заметен возрождающийся интерес к событиям 1914–1918 гг. Это отрадно и неудивительно. Невнимание к изучению периода Первой мировой войны привело к значительным искажениям в сознании общества, жившего в плену сформированных советской историографией стереотипов восприятия этой войны как несправедливой, империалистической и захватнической.
Война, как предполагалось, объединит страну для решения важнейших задач защиты государственности, не даст возможность аннулировать результаты трехсотлетней истории Российской империи. Но война только усилила глубокий внутренний раскол в обществе.
Россия держалась достойно, но, к сожалению, испытание войной не выдержала. Пророческой оказалась мысль о смертельной опасности для России военных действий, изложенная в записке министра П. Н. Дурново государю перед началом этой трагедии[38]. П. Н. Дурново буквально предсказал последствия войны[39] (некоторые его предсказания сбылись в конце XX в.). Против войны высказывались известные люди того времени. Достаточно назвать двух российских государственных деятелей, которым судьба России была небезразлична, – П. А. Столыпина и С. Ю. Витте. «Россия первая очутится под колесом истории, – предвидел С. Ю. Витте. – Она расплатится своей территорией за эту войну. Она станет ареною чужеземного нашествия и внутренней братоубийственной войны… Россия не может и не должна воевать»[40].
Царское правительство прекрасно понимало, что Россия не готова к войне. Предпринимались титанические усилия, чтобы не втянуть Россию в нее. Для решительного столкновения с Германией и Австро-Венгрией необходима была отсрочка хотя бы до 1916–1917 гг., когда ожидалось выполнение программ по усилению армии и флота, разработанных в 1913 г. Но надежды на разработанные генштабом планы быстрого разрешения конфликта с Германией, давление со стороны западных союзников, уступка представителям «партии войны» из военно-промышленных кругов и, главное, геополитические интересы России, невозможность потерять прибалтийские приобретения Петра I, а на юге – черноморские владения до Крыма, – все названное заставило Николая II принять непростое решение о вступлении в войну. Это не было бездумным самопожертвованием. Россия защищала себя, свои национальные интересы.
Большинство политических сил поддержало войну и включилось в патриотическую пропаганду. Многие рассматривали войну со стороны России как оборонительную и справедливую, видя в ней реальную угрозу целостности и культурной самобытности, надеясь, что с уничтожением германского милитаризма с войнами будет навсегда покончено, т. е. фактически разделяли взгляды международного сообщества. Член ЦК кадетской партии профессор Н. А. Гредескул уже в первые месяцы войны писал, что «вся нынешняя война есть война за мир и притом вынужденная презрением к миру германских насильников»[41].
Либеральная интеллигенция в своих публикациях и в устных выступлениях пыталась придать «идейный» смысл войне, обосновать ее необходимость. Как позднее вспоминал П. Н. Милюков, «даже приемля войну, они считали необходимым оправдать ее в более возвышенном смысле и искали компромисс между пацифистскими убеждениями и печальной действительностью. В этих попытках примирить оправдание массового убийства с голосом человеческой совести нельзя было не принять основной идеи»[42].
Ознакомительная версия.
