Ознакомительная версия.
98
Здесь модернизаторские фантазии трудовой теории доходят до комического абсурда. Выходит, что идея трудовой деятельности априорно присутствовала уже у ранних гоминид, и им оставалось лишь составить «прогрессивный план» развития свой физиологии в соответствии с задачами предстоящей трудовой деятельности на несколько миллионов лет вперёд. Вообще, рецепторно-аналитический комплекс верхних конечностей сформировался спустя миллионы лет после освоения прямохождения и уже вне связи с жизнью на деревьях. Т. е. между переходом к бипедализму и изготовлением первых артефактов прошло не менее нескольких млн. лет. Здесь, впрочем, возникает повод лишний раз напомнить, что только горизонтальная эволюция работает как «слепой конструктор» и ничего не делает в расчёте «на потом». Т. е. Любой новый признак усваивается отбором лишь в том случае, если он обеспечивает виду конкретные преимущества в борьбе за существование здесь и сейчас. А автоморфизмы в русле эволюции вертикальной подчиняются уже совершенно другим законам.
О завиральной «акватической» гипотезе А. Харди не буду даже упоминать.
Критику адапционистских концепций бипедализма приводит Л.Б. Вишняцкий [см.: 48, с. 57–64].
Эти виды были вытеснены Kenyanthropusplatuops (3,5–3,2 млн лет назад).
Об отсутствии у предков гоминид специализации в типе локомоции см.: 289, с. 27–41.
Речь идёт о таких анатомических и физиологических дефектах как трудности при вынашивании плода и при родах, дисфункции гемодинамики, пищеварения, кровообращения, сердечно сосудистой системы, боли в спине, варикозные расширения вен нижних конечностей и нек. др. Причём, у ранних предков человека все эти дисфункции проявлялись даже сильнее, чем у современного человека, ибо преимущества прямохождения у них были выражены куда более слабо.
См.: 17, с. 73; 124, с. 12–23.
Клягин Н.В. Происхождение цивилизации. С. 15, со ссылкой на: «Биология человека» /Харрисон Дж., Уайнер Дж., Тэннер Дж., Барникот Н., Рейнолдс В. М., 1979. С. 18–19.
Многие авторы, рассуждая о врождённых автоматизмах новорожденного, отмечают их весьма скудный набор и говорят о «физиологической недоношенности» человеческого ребёнка. Так, например, Пэйпер отводит ему промежуточное место между птенцовыми и выводковыми млекопитающими.
Показательно, что некоторые авторы связывают развитие неотенического комплекса, (в частности, замедление онтогенеза вследствие растянутости детства) социальными факторами уже в раннем антропогенезе [см.: 108]. Думается, однако, что в раннем антропогенезе социальные факторы не могли значительно влиять на характер и динамику морфофизиологической эволюции, хотя в тенденции их обратное корректирующее влияние на последнюю неуклонно возрастало.
Примечательно, что И.И. Мечников происхождение человека связывал с остановкой зародышевого развития у человекообразной обезьяны третичной эпохи.
В каком смысле эту революцию можно называть собственно технологической, будет сказано позднее.
В последние годы множатся работы, в которых древность первых артефактов доводится до 3 млн. лет назад.
Этот фактор, способствующий формированию складок на крыше дыхательного отдела, заставляет опускаться гортань, что даёт возможность ребёнку по достижении двухлетнего возраста начать говорить.
Закон популяционных волн, открытый русским учёным С.С. Четвериковым (1880–1959) в работе «Волны жизни» (1905), не связан непосредственно с классическим дарвинизмом, соответственно, критика в адрес последнего на него не распространяется.
Ещё в начале прошлого века высказывалась мысль о том, что естественный отбор прекратил своё действие уже на ранних этапах становления человека [см.: 166, с. 159–208].
Атавизмы» животной согласованности физиологии и инстинкта в программе сексуального поведения представлены у человека достаточно широко. Например, при сильнейшем ослаблении значения обоняния в сексуальных контактах, возбуждающее действие выделений женских потовых желёз не просто сохраняется, но и носит строго циклический характер, действуя «по природному» исключительно в периоды, наиболее благоприятные для зачатия.
Прежде всего, имеется в виду отсутствие волосяного покрова и большое количество нервных окончаний на теле.
Показательно, что уже сам овуляторный цикл оказывается разбалансирован с сексуальным влечением и, по сути, оторван от него: не самка, ни тем более самец не могут знать когда происходит созревание яйцеклетки, ибо остальные компоненты поведенческой программы продолжения рода, включая сексуальное возбуждение и влечение, будучи перенацелены на иной результат, действуют уже сами по себе и притом в перманентном режиме..
С этим несомненно связана одна из древнейших табуативных традиций – запрет на инцест. Ели у высших обезьян половые контакты естественным образом организованы так, что не инцестуозные связи, направленные на обогащение генетического материала, неизменно дополняются инцестуозными, также необходимыми для естественного отбора, то человек, решительно отвергая инцест, будто сознательно ставит себя в более уязвимую эволюционную позицию и необходимость искать из неё «противоестественный» выход. См. также гл. 5.
Впрочем, если справедливы утверждения о том, что люди современного физического типа жили на Переднем Востоке уже ок. 200 тыс. лет назад, то дистанция до верхнего палеолита и даже до его преддверия оказывается подозрительно большой.
Впрочем, сейчас принято считать, что австралопитеки и наследующие им ранние гоминиды жили не в саваннах, во влажных тропических лесах. И H. habilis также обитал вблизи озёр [106].
Согласно К. Уилберу, мозг имеет слоистую структуру: новообразования наслаиваются на более древние пласты. Каждый слой со своим специфическим набором программ и функций соответствует макроэтапам биологической эволюции. При этом нижние слои эпигенетически «прорастают» в верхние. При всех поправках на схематизм и известную метафоричность такой модели ей нельзя отказать в точном схватывании самой сути механизма эволюционного структурирования. Но самое главное в том, что этот механизм действует и в структурировании исторически (а не биологически) формируемых структурах ментальности [243].
По мнению Г Фоллмера, физическая эволюция часто протекает на буксире поведения. Поведение – «не вторичное, поверхностное явление, которое однозначно определяется морфологическими и физиологическими структурами. Его значение состоит в том, что оно представляет собой фактическое средство взаимодействия между физической организацией и окружающим миром». [252, с. 94]. Остаётся добавить, что поведение для предков человека синкретически слитно с когнитивностью и в известном смысле служит репрезентацией последнего.
К гаптической системе перцепций относятся конечности, суставы, мышцы и поверхность кожи вкупе с соответствующими нейронными центрами мозга.
«Отвечая на вопрос, поставленный… раньше, суть ли бинарные оппозиции только социально предопределённые особенности человеческой психики, или они могут быть наследственно детерминированы у человека, мы приходим в итоге всего сказанного к необходимости признать правильным второе предположение» [7, с. 255]. Остаётся добавить, что эта «наследственность» простирается далеко за пределы ближайших предков на генеалогическом древе антропогенеза.
В психологической науке К. Левиным детально аргументировано положение о том, что двигателем, причиной течения психических процессов не являются ни ассоциации, ни привычки, ни опыт, ни детерминирующая тенденция, ни свойственное раздражению притяжение к определенным реакциям, ни преобразования и новообразования цельностной деятельности. «Связи, где бы и в какой форме они ни существовали, никогда не бывают причинами процессов, т. е. источником энергии», хотя и определяют в значительной мере форму этих процессов. Между тем, «при всяком психическом процессе необходим вопрос, откуда появилась причиннодействующая энергия». Последняя обусловлена «нажимом» воли или потребностей. Таким образом, причиной психических процессов является внутреннее напряжение психической системы» [388, p. 51].
Ознакомительная версия.
