до н. э. [19] Килон попытался установить тиранию и захватил акрополь, людей призвали окружить его там. Но когда осада затянулась, основная часть народа ушла, предоставив архонтам возможность завершить начатое. В каком-то смысле это было решение собравшихся там людей, хотя они до сих пор сохраняли пассивность перед лицом магистратов. В 594 г. до н. э. Солон созвал собрание, на котором представил свой план реформ. Это собрание не было обычным, а скорее представляло собой нечто из ряда вон выходящее, но его вмешательство оказалось результативным. После этого народное собрание стало фактором, не обращать внимания на который было уже невозможно. Солон создал новый пробулевтический Совет четырехсот, который должен был обсуждать дела перед народным собранием. Плутарх писал, что задача этого совета заключалась в том, чтобы служить тормозом, и ссылался на использованную Солоном метафору, согласно которой два совета: древний ареопаг и его новый Совет четырехсот – станут якорями, на которых должно стоять государство. В контексте того времени это выглядит довольно логичным. Вмешательство народа, носящее революционный характер, можно понять, если оно приводит к назначению столь гуманного и умеренного реформатора, как Солон, но оно сопряжено с очевидными опасностями. В другой ситуации оно, ведомое радостным возбуждением, может привести к принятию менее уместных решений. Незадолго до своей смерти Солон увидел, что предложенных им мер было недостаточно для того, чтобы помешать Писистрату получить отряд телохранителей, что стало первым шагом к установлению его тирании.
Модель пробулевтической системы, обретя те или иные локальные особенности, широко распространилась по всей Греции. В ранние периоды, когда идея доверить окончательные решения многочисленному народному собранию была чем-то новым, совет как гарантия от скоропалительных решений мог в глазах греческих государственных мужей, таких как спартанские реформаторы и Солон, обладать наивысшей ценностью. По мере развития системы этот ее аспект в основном отошел на второй план, и более важную роль стали играть другие ее составляющие. В том, что общественно важные дела разбирались в два этапа, а не путем принятия немедленного решения, было очевидное преимущество, которое играло все более важную роль по мере усложнения этих дел. Совету могли быть предоставлены другие функции, помимо участия в принятии решений и законотворчестве. В частности, в Афинах он стал основным органом государственного управления.
По вполне понятным причинам в различных городах этот орган развивался по-разному. В Афинах он был довольно многочисленным. Со времени реформ Клисфена совет состоял из 500 простых граждан, достигших возраста старше 30 лет, избранных по жребию и входивших в его состав всего лишь на протяжении года, причем человек мог быть избран на второй срок, но не более того. Участие в совете занимало много времени, и, хотя в условиях развитой демократии им платили, эта сумма была не очень большой. Ни один по-настоящему бедный человек, очевидно, не стремился войти в его состав, и вполне могло быть так, что феты, представители низшей из социальных категорий, на которые Солон разделил афинское общество в зависимости от доходов, официально не могли быть кандидатами в состав совета. Во второй половине V в. до н. э., когда численность населения Афин значительно увеличилась, было несложно избрать достаточное количество членов совета из числа представителей других трех разрядов – гоплитов и тех, кто занимал более высокое положение. Но, вероятно, это было сложнее, чем во времена, когда Клисфен впервые учредил свой Совет четырехсот, и невозможно без предоставления людям шанса на второй срок. Очевидно, в результате многочисленные представители этих категорий получили опыт работы в совете, бесценную политическую подготовку.
Совет преднамеренно был создан не как орган, состоявший из достопочтенных привилегированных людей, обладавших огромным престижем, а как поперечный срез самого народного собрания. Кроме того, он был слишком большим для того, чтобы вести дела, если не состоял из различных советов. По вполне естественным причинам народное собрание занимало преобладающее положение, со временем начав по своему усмотрению дорабатывать вынесенные предложения, делать не связанные с ними дополнения или даже (в конце) рекомендовать совету вынести определенное предложение на обсуждение во время следующего народного собрания. Таким образом, в политической сфере совет эпохи классики не сумел удержать инициативу, которую, очевидно, давало ему его официальное положение. Однако его административные функции стали более многочисленными и включали в себя проверку записей особых коллегий, отвечавших за строительство флота, чиновников, занимавшихся подготовкой празднеств и соревнований, и многих других. Кроме того, члены совета самостоятельно управляли выполнением ряда задач. Срочных дел, особенно во второй половине V в. до н. э., когда Афины достигли наивысшего могущества, было очень много, и загруженность совета была настолько велика, что быстро решалось далеко не все. Но члены совета делали все возможное, и функции, выполнявшиеся ими, были одними из наиболее важных в Афинах.
В целом в олигархиях (по крайней мере, насколько мы можем судить, так как, в отличие от Афин, законы там не вырезались на камне) советы или аналогичные органы обладали большей властью, а народное собрание, соответственно, меньшей. Кажется вполне вероятным, что очень многие дела решались в частном порядке за кулисами. Спарта в данном случае является некоторым исключением, так как герусия крайне редко упоминается в письменных источниках, посвященных рассказу о политических событиях, в частности, о ней вообще ничего не сказано в «Истории» Фукидида (432–411 до н. э.) и немногим больше – в соответствующем сочинении Ксенофонта (411–362 до н. э.), где часто говорится о спорах, которые велись во время народного собрания и, очевидно, играли довольно важную роль. Герусия, несомненно, продолжала выполнять свои пробулевтические функции. Так, в критический момент в неспокойном III в. до н. э. ее члены отказались выносить на обсуждение народного собрания реформы, предложенные царем Агисом IV. Но складывается впечатление, что в целом этот почтенный орган, состоявший из пожилых государственных мужей, не очень успешно выполнял свои официальные политические функции. Но при этом герусия исполняла судебные функции, рассматривая наиболее важные дела, в частности преступления, за которые были предусмотрены наиболее суровые наказания – смертная казнь, ссылка или лишение гражданских прав. Тот огромный престиж, которым продолжала пользоваться герусия, мог быть связан с ее судебными функциями.
Магистраты появились в греческих городах-государствах тогда, когда цари частично или полностью лишились своей власти. В целом они везде занимали примерно одинаковое положение, несмотря на то что носили различные титулы. Они способствовали развитию находчивости древних и современных этимологов. Эти люди могли носить такие простые титулы, как архонт (в Афинах и других городах), что можно перевести просто как «правитель», либо более специфичные, как, например, спартанские эфоры (возможно, это слово можно перевести как «надзирающий») или даже милетские «третейские судьи» и
