У самих же «Чёрных мусульман» создание собственного образа дополняются построением образов других этнических групп, в которой определённым качествам отводилось своё место: англосаксы — дипломаты и государственные деятели, итальянцы — уголовники, «тупые ирландцы» — «менты» (cops), немцы «хорошие учёные», евреи — «мозг белой расы».[619] Собственно, условная развёртка абстрактных качеств по этническим координатам культурного пространства непременный приём создания этнокультурных стереотипов в любой культуре.
Замечательно, что к 80-м годам реабилитация собственного образа зашла так далеко, что даже его недостатки стали восприниматься как безусловные достоинства, одновременно вернулось и словечко nigger (в нарочито искаженном «черным» жаргоном варианте nigga') — теперь уже как выражение «крутизны» в gangsta rap'е (правда, допустимое только «между своими» — типичный пример, когда в своем кругу бранная кличка выворачивается наизнанку, а подразумеваемые под нею качества из оскорбительных становятся предметом гордости. Участник рэп-группы Niggas With Attitude Айс Кьюб резонно утверждал, что при употребление слова «ниггер» черной молодежью оно превращается в позитивное обозначение, а унизительный смысл нейтрализуется.
Наряду с националистическими нонконформистскими субкультурами, возникают и конформистски ориентированные субкультуры. Так. Э. Кэшмор выделяет «аполитичную и менее популярную сравнительно с растафари, но заметную субкультуру, сложившуюся вокруг джаза и фанка», гедонистическую по духу.[620] Различие в образах тех и других субкультур бросается в глаза, стоит лишь сопоставить различные стили в «чёрной» музыке. Со страниц музыкальных иллюстрированных журналов, посвященных «чёрной» музыке, а также поп- и рок-музыке? с обложек альбомов смотрят осветлённые и нарумяненные, с гладкими волосами звёзды фанка, диско и других «попсовых» стилей в блестящих парчовых смокингах, прилизанные и радостно сияющие, а рядом с ними насупленные, угрюмые, свирепые, увешанные африканской символикой звёзды хип-хоп и рэггей. «Универсалистские» субкультуры тяготеют к конформизму, поп-музыке и эстраде как средству выражения: националистические — к нонконформизму, рок-музыке и андеграунду.
Показательна, особенно в гангста-рэпе, подчёркнутая ориентация на делинквентность. Помимо чисто социального разрыва с «системой», роль здесь сыграло и такое явление субкультуры гетто, как «горизонтальное распределение» этнических элементов в обществе, переживающем аккультурацию. В культуре «маргинального человека» происходит распределение элементов двух культур: элементы престижной этнической культуры занимают место нормативных, а элементы «низшей» культуры — место «блатной», «оппозиционной», «кощунственной», девиантной, одновременно олицетворяя раскованность и независимость. Как убедительно показывают исследования культуры чёрных гетто, доля «африканского наследия» (включая те элементы, в которых оно проявляется неосознанно: походку, мимику, жесты) выше в низших, противопоставляющих себя обществу слоях.[621] Насыщение молодёжной субкультуры гетто националистическими элементами сопровождается наложением их на делинквентность. В хип-хоп, где этот процесс зашёл далее, чем в растафари, усвоение идеологии «Чёрных мусульман» было столь избирательным, что в результате был полностью извращён их пуританский этос. Оппозиция господствующей культуре в растафари и хип-хоп приобретает неуловимый привкус криминальной девиантности. В растафари это усугубляется связью субкультуры с торговлей марихуаной. Подобный образ, смесь раскованности, сексуальности и криминальной атмосферы стал настолько назойливо обыгрываться коммерческой массовой культурой, особенно в отношении «попсовой» переработки стиля хип-хоп, что в современный английский вошёл даже неологизм «blaxploitatlon».[622]
Ещё один аспект обеих субкультур: порожденная усвоением националистической риторики ксенофобия, начинающая воздействовать на мировоззрение черной диаспоры. Усвоение и вульгаризация почвеннических клише придаёт картине мира нездоровый оттенок. Рэнкинг Роджер из смешанной английской группы «The Beat» рассказывает: «Прежде, чем стать панком, я был растой. Я столкнулся с тем, что „дрэды“, которые тусуются на площади Булринг и зовут её „Африкой“, говорили мне: „Не разговаривай с белыми, все они мразь и Вавилон“».[623]
Одно из следствий этой ксенофобии — ощущение себя как жертвы, а вследствие этого — постоянное требование компенсации за пережитые лишения (причём счёт ведётся с начала нашей эры). Это мироощущение чёрной диаспоры получило на Западе название «виктимизация».
В рэггей чернокожие определяются устойчивым эвфемизмом «страдальцы», а также «борющиеся за выживание». В риторике «Чёрных мусульман» расхожие образы — это агнцы (чёрные) и волки (белые). «Сегодня ни одна идея, — пишет Эдвин Даймонд, — не кажется надуманной, если в ней можно усмотреть происки белого расизма: в номере за 25–31 июля[624] „Сити Сан“ пересказывает историю наркомании в США, доказывая, что злоупотребление наркотиками инспирировано 25-летним планом федерального правительства по порабощению чёрной Америки».[625] Как не вспомнить отечественных крайних почвенников, разоблачивших тех, из-за чьих козней русский человек не прочь выпить. Оказывается, что некоторые народы веками во всём себе отказывают и вообще терпят многие труды и беспокойства, лишь бы извести (споить) нас с вами. В отношении чернокожих, как утверждают тамошние радикальные националисты, избрано другое оружие — наркотики, которыми действительно афроамериканцы балуются активнее среднего американца.
Всё новые заговоры разоблачает частый гость программы ЮЛИБ (сеть радиостанций, ориентированных на чёрную общину — Н.С.) «Афроцентризм» Гарри Бирд. В передачах ЮЛИБ в отношении белой общины приняты термины, попавшие в жаргон чёрной общины из растафари и «Нации ислама»: Вавилон, «белые дьяволы» и т. д. Постоянно проводятся мысли о том, что афроамериканцы не чувствуют себя в США дома, привезены сюда обманом и т. д. Премия Нью-йоркской ассоциации чёрных журналистов «Гриот» за последние годы почти всегда присуждалась за «разоблачительные» материалы. Речь, конечно, не идёт о том, что для этого нет оснований. Но дело оборачивается таким образом, что все собственные пороки и несчастья, неприятности и просто зависть объясняются единственным образом: происками врагов, и ни в коем случае не собственными действиями или качествами.
Примером того, как срабатывает «образ жертвы», является рост ксенофобии в чёрной общине, вопреки общему смягчению расового климата и законодательному оформлению ряда мер, дающих немалые льготы афроамериканцам.[626] За последние годы в США неоднократно происходила всеобщая мобилизация чёрной общины на борьбу с итальянской, еврейской и корейской общинами — с бойкотами, пикетами и массовыми кампаниями (как правило, по малозначительным поводам). Обвинённый ФБР в наркомании мэр Вашингтона М. Бэрри был мгновенно объявлен жертвой расистского заговора.
Особенно бросается в глаза антисемитизм чёрной общины, имевшей некогда сносные отношения с еврейской, хотя даже «Чёрные иудеи» сетовали, что-де «евреи прибрали к рукам всю гарлемскую торговлю».
Вражда началась в 1978 г. после «дела» еврейского юноши Алана Бакке, при высшем балле не принятом в университет, т. к. часть мест была зарезервирована за проходившими вне конкурса афроамериканцами. Его обращение в суд было воспринято как расистский выпад. Усугубляет нетерпимость и влияние на деклассированную молодёжь (а в Бронксе и Гарлеме даже вполне устроенные в жизни юноши посредством трущобных субкультур являются носителями люмпенских ценностей) «Чёрных мусульман», занимающих однозначную позицию в арабо-израильском и других конфликтах с участием мусульманских стран и общин.[627] Произошло слияние двух фобий: «расистского заговора» и «сионистского заговора». Средством подогрева страстей стал хип-хоп. Луи Фаррахан, взявший под покровительство рэп, став сегодня лидером «Чёрных мусульман», регулярно выступает с публичными антисемитскими проповедями (об этом сообщала и отечественная пресса, по недоразумению назвав Фаррахана «пастором»), в том числе и перед концертами рэпперов. Самая известная из групп рэпа конца 80-х — «Паблик эними» — целиком состоит из членов «Нации ислама» и ориентируется на Фаррахана как самого непримиримого из её лидеров. В популярном рэпе «Паблик эними» «Устроим бучу» говорится: «Фаррахан — наш пророк, и я думаю, // что вам следует прислушаться// К тому, что он скажет вам// О том, как вам следует поступать». Очевидно, популярность Фаррахана вызвана его ориентацией на превращение «учения» в молодёжный стиль. Безопасность на концертах «Паблик эними» обеспечивает «Плод ислама» полувоенная организация «Нации». Тема заговора у «Паблик эними», как и других фундаменталистски настроенных рэпперов, занимает даже более важное место, чем секс и молодечество, особенно в выступлениях «верховного шефа риторики» и «министра информации» (титул явно скопирован у «Чёрных пантер») группы «Паблик эними» «профессора Гриффа», предваряющего концерты лекцией. «Министр информации», наряду с экскурсами в славное прошлое, разъяснял, что наркотики и СПИД особенно распространены среди чёрной общины не случайно, а как результат совместного заговора США и СССР, за которыми стоит сионизм.
