вторая стала отражением действительных форм «строительства социализма» и потому оказалась пронизана (позднее — подчинена) отчужденно-бюрократическими формами политико-идеологической гегемонии номенклатуры.
Рассмотрим это противоречие подробнее, начав с первой тенденции.
Социальное творчество 20-х гг. объективно спроецировалось в культуру его собственным методом, связанным с разрешением действительных противоречий, — соцреализмом. Вот почему этот метод позволил уже в идеальной форме создавать, причем по законам социального творчества, освобождаемую (состояние завершения здесь может рассматриваться лишь как вектор развития ее меры) от отчуждения объективную реальность.
Результатом этого становится появление (в форме идеального) новой «разотчужденной» действительности, не равной объективно существующей реальности, т.к. первая появляется вследствие действительного преодоления существующих и потому конкретно-исторических противоречий. «Разотчужденная действительность» [108] искусства соцреализма — это отраженная идеальным образом объективная реальность не столько со снятыми, сколько со снимаемыми в ней противоречиями. И именно поэтому она является идеальным образом самой объективной действительности, т.е. ее идеалом.
Как писал А. Синявский: «Соцреализм исходит из идеального образа, которому он уподобляет реальную действительность. Требование правдиво изображать жизнь в ее революционном развитии ничего другого не обозначает, как призыв изображать правду в идеальном освещении, давать идеальную интерпретацию реальности, писать должное как реальность, писать должное как действительное. Мы изображаем жизнь такой, какой она обязана стать, повинуясь логике марксизма. Поэтому соцреализм, пожалуй, имело бы смысл назвать социалистическим классицизмом» [109].
Однако художественное снятие противоречий в процессе сотворения новой (художественной) реальности предполагало, во-первых, понимание, точнее, — критическое восприятие этих противоречий художником и, во-вторых, деятельность, связанную с теми общественных формами своего творчества, которые бы позволяли разрешить данные противоречия.
Второй субстанцией возникновения соцреализма является культура, а точнее, та ее составляющая, которая связана с тенденцией реализма. «Мы предполагаем, — отмечает Т. Круглова, — что социалистический реализм — тоже «реализм» в том смысле, что он репрезентирует жизненный мир того антропологического типа, который был рожден тяжелым и уникальным опытом российской модернизации XX века». [110] На тесную связь искусства соцреализма с художественными тенденциями реализма указывает и М. Чегодаева: «В качестве первой заповеди советского художника утверждался «реализм» [111].
Но есть и оппонирующая данной позиции точка зрения, полностью отрицающая такую связь. Этот подход представлен, например, А.И. Морозовым, который говорит о том, что утверждавшийся в советском художественном сознании, начиная с 1930-х годов постулат, будто «метод социалистического реализма» есть вершина развития реалистического искусства, является одной из идеологических спекуляций» [112].
Антиномичность этих позиций объективно актуализирует следующие вопросы: в какой мере генезис соцреализма обусловлен развитием реализма? В какой мере сам данный метод имманентно был связан с реализмом? Каковы были отношения соцреализма и реализма в советской художественной культуре?
Согласно мнению вышеназванного автора, реализм не был «подмят» соцреализмом и проявил себя достаточно ярко в советской художественной культуре: «Отнюдь не была «исчерпана» при советской власти и традиция реализма в различных ее ипостасях, сколь ни дискредитировали ее мистификаторы от государственного соцреализма...» [113].
В отличие от А. Морозова, автор придерживается той точки зрения, что соцреализм диалектически снимает в себе противоречия реализма как предшествующего ему художественного метода, и уже в силу этого соцреализм с полным правом можно считать наследником реалистической и критической школы как русской (дореволюционной), так и мировой культуры в целом. Неслучайной в этом контексте является позиция даже такого далекого от официоза художника, как Б.Л. Пастернак: «...наш социалистический реализм не мог свалиться с неба, в готовом виде, что и тут в прошлом могут быть корни сверх еще тех, которые достаточно изучены и всем известны. Так вот, мне лично кажется, что честь провозвестничества в этом отношении с Максимом Горьким разделяет Толстой или точнее: бури толстовских разоблачений и бесцеремонностей» [114].
На генетическую общность русской и советской культуры указывают и некоторые западные исследователи. Так, например, Б. Шварц в работе «Музыка и музыкальная жизнь в советской России» специально подчеркивает такой феномен как «народность, соединяющая русскую и советскую музыкальную культуру в единую традицию». «Русские композиторы от Глинки до Шостаковича имели едва ли не мистическую веру в творческую силу народа. Эта вера всегда была краеугольным камнем советского искусства», — отмечал Б. Шварц [115].
Принято считать датой декларации соцреализма время проведения Первого съезда Союза писателей СССР, т.е. август 1934 г. Но если данный метод являлся аутентичным советской системе, то почему он возник в качестве некого идеологического гештальта лишь спустя 17 лет после ее рождения?
Почему соцреализм не возник в 20-е гг. как некое всеобщее явление, несмотря на свою актуальность? Этот момент подмечает и М. Левченко: «...в данном случае речь идет о периоде, в который соцреализм еще не сформировался окончательно и не стал господствующим стилем — т.е. о первых послереволюционных годах, а литература этого периода как раз чрезвычайно сильно озабочена именно вопросом перехода в новый мир и реализует эту тему в разнообразных кодах (солярном, бытовом, вегетативном)» [116].
Авторское видение данного вопроса заключается в следующем.
Период 20-х гг. был временем, когда ситуация в целом характеризовалась бурно проходящими процессами осмысления, постижения и изменения действительности посредством, в том числе, самодеятельной практики, затрагивающей сферу материальных отношений. Это был период активной фазы непосредственно социального творчества, т.е. процесса разотчуждения в сфере материального.
Соцреализм, понимаемый как разотчуждение в сфере идеального, появляется лишь как культурная проекция данного исторического процесса. Проще говоря, индивиду в этот период не до идеального — он в это время занят преобразованием жизни. Идеальное как субстанция жизни и деятельности станет актуальным позже, когда активизируется процесс размывания субъектности «строителя социализма».
Вот почему соцреализм появляется в 30-е гг. как художественный метод, т.е. как метод разотчуждения, применительно к сфере идеального.
А что значит та художественная и культурная практика, которая имела место в 20-е гг.? Разве художественный опыт революционных масс того времени, пишущих и говорящих главным образом о революции, — это не соцреализм? Казалось бы, когда революционный поэт говорит о революции — это и есть не что иное, как «чистейший соцреализм».
Но это далеко не так.
Во-первых, их не столько художественные, сколько культурные творения были формой становления их идеологического сознания, через которые они проговаривали, выговаривали и осмысливали в публичном диалоге (это, в частности, определяло актуальность театра как особого вида искусства) глобальные исторические перемены, сопрягающиеся с жизнью каждого индивида. И в первую очередь эти произведения были культурной формой, через которую индивид осмыслял и переживал факт своего субстанционального обновления, предоставляющего ему право (им же добытое) на свою субъектность в Истории. Страна, уездный город или деревня — это было уже не столь важно. В любом случае
