Давая современную оценку фундаментов Исаакиевского собора, можно согласиться с Монферраном в части выбора конструкции, которая оказалась единственно возможной для строительной техники того времени. Модюи без доказательств и расчетов, опираясь на собственную интуицию, утверждал, что прочность этой конструкции недостаточна. Спор этот мог быть решен только путем точных расчетов, но их не было, так как еще не существовало науки, позднее получившей название механики грунтов, а был только мировой опыт строительства, да и то не имевший аналогов применительно к данным условиям.
Очень серьезным было обвинение Монферрана в технической неграмотности. Монферран изобразил в опубликованном проекте подкупольный барабан лежащим на цилиндрических сводах боковых нефов. Модюи по этому поводу писал: «…Нет никакой возможности соорудить предполагаемый г-ном Монферраном огромный купол, ибо каменный фонарь, на котором оный будет основан, составленный по большей части из пролетов и окруженный 24-мя высокими каменными же колоннами, приходился бы почти во всех своих частях на провесе, а не на главных столбищах».
Не приняв ссылки Монферрана на конструкцию купола парижского Пантеона, члены Комиссии согласились с доводами Модюи[21]. Комитет рассмотрел еще ряд вопросов, касающихся устройства фундаментов и наземных конструкций портиков, а также организации работ и снабжения материалами. Были допрошены под присягой свидетели — каменных дел мастера. В конце 1821 г., спустя год с лишним после подачи записки Модюи, Комитет вынес решение, что по существующей модели, плану и разрезу купол возвести невозможно.
В конце января 1822 г. Комитет подал докладную записку министру духовных дел князю Голицыну для Александра I, в которой перечислил главные недостатки проекта Монферрана и заключил, что перестройка Исаакиевского собора по существующим чертежам архитектора Монферрана невозможна и необходима переработка проекта. Выводы, сделанные Комитетом, были для Монферрана неблагоприятными, но он понимал, что фундаменты уже заложены, идет заготовка гранитных колонн и будет трудно отвергнуть проект, на осуществление которого уже истрачено около 5 миллионов рублей.
Понимал это и Александр I, который не предполагал полностью отказаться от проекта Монферрана, а допускал только его исправления. «…Проект архитектора Монферрана надлежит токмо исправить, а не совсем переменять, то и должно наружность церкви оставить сколько можно будет ближе к общему виду, какой оная имеет в упомянутом проекте, следственно, надобно сохранить предполагаемые пять глав сего храма и употребить гранитные колонны, приготовляемые для двух портиков, стараясь впрочем найти для тех же глав или куполов наилучшие формы и размещение, а для портиков приличное и надежное устроение. Расположение внутренности здания как для благонадежности среднего купола, так и особенно в отношении к лучшему виду и освещению предоставляется на усмотрение Комитета»[22].
Александр I считал также необходимым с целью уточнения проекта Монферрана использовать предположения других архитекторов — членов Комитета, которые должны их подготовить и представить на общее обсуждение. При этом отмечалась возможность рассмотрения и собственных проектов тех же авторов, но при условии, что они должны учитывать уже существующие стены, старые и новые фундаменты. Следовательно, первоначальное условие оставалось в силе. Одновременно с указанием об исправлении проекта Александр I потребовал от Комитета остановить строительство, несмотря на просьбы Монферрана дать ему возможность закончить устройство фундаментов северного портика.
В связи с приостановкой работ Монферран оказался не у дел. Он пишет письмо Александру I, прося у него защиты от недоброжелателей и завистников, и в конце письма приводит историческую справку об архитекторах, строивших подобные сооружения: «Я имею честь приложить к этому письму список архитекторов, которые вели работы, подобные работам в Исаакиевской церкви; я ставлю себя рядом с славными сими мастерами лишь из сходства в отношении унижений и огорчений, которые я не переставал испытывать с тех пор, как взялся за это сооружение»[23]. В справке перечислены имена Ф. Брунеллеско, Микеланджело, Д. Сансовино, Л. Бернини, Ф. Борромини, К. Рена, И. Джонса, Ж. Ардуэна-Мансара, К. Перро, Ж. Суфло и даже Ж. Б. Леблона. Однако склонить Александра I отказаться от проекта, который корректировали участники Комитета, не удалось. Получилось нечто вроде конкурса по исправлению русскими архитекторами проекта Монферрана. Сам же Монферран попросил разрешения участвовать в конкурсе на общих основаниях.
Члены Комитета три месяца прорабатывали в эскизах свои предложения и 25 апреля 1822 г. представили их на рассмотрение специального заседания. Из четырнадцати человек — членов Комитета не представили проекты лишь пять архитекторов, в том числе К. Росси, который, очевидно, считал, что частные изменения пользы не принесут. Архитекторы, представившие свои проекты, тоже видели неразрешимость поставленной царем задачи — сохранить часть старого здания с его фундаментами, стенами и пилонами. И только Стасов нашел в себе смелость представить в Комитет свои соображения о проекте Исаакиевского собора, где в осторожной дипломатической форме высказался против поставленного Александром I условия, считая возможным сохранить только общую идею здания, его объем и пятикупольную композицию с портиками[24].
Исходя из поставленной задачи, члены Комитета, участвовавшие в конкурсе, подошли к ее решению по-разному. Архитекторы А. А. Михайлов 2-й, К. X. Вильстер разработали не проекты, исправляющие ошибки Монферрана, а свои собственные предложения, но это не отвечало требованиям царя. Интересные проекты представили кроме Михайлова 2-го А. А. Михайлов 1-й, А. К. Мельников, В. П. Стасов, В. И. Беретти.
В проекте Михайлова 2-го план был симметричен по обеим осям и представлял собой равноконечный крест. Архитектор стремился убрать всю неработающую массу, чтобы максимально облегчить вес: пилоны центрального купола изнутри полые, боковые главы стоят на кольцевой колоннаде в четырех приделах. Нефы собора перекрыты цилиндрическими сводами так, чтобы повсюду был дневной свет. Архитектура в этом проекте продиктована заботой о равновесии сил, равномерном нагружении фундаментов и уменьшении нагрузок в целом. Архитектор, очищая интерьер, постарался приблизить несущие массы к наружным стенам. Фасад получился грузный и немасштабный. Завершающий здание центральный купол имел некрасивые пропорции, а переход от верхней колоннады к куполу был невыразителен. Понимая это, Михайлов 2-й сделал варианты, в которых купол из колоколоподобного был превращен в яйцевидный. Мощная колоннада верхнего яруса теперь несла кольцевую галерею. Сам купол приобрел меридиональные ребра, которые придали ему упругость и движение. План в вариантах еще более усложнен. Стремясь объединить в одно целое пространство угловых приделов и нефов и обеспечить устойчивость сводов, архитектор ввел парные своды и парные колонны, соединенные перемычками.
В проекте А. К. Мельникова собор имел квадратный план с восьмиколонным портиком коринфского ордера. В отличие от проекта Михайлова 2-го, план не загроможден колоннами. Основную нагрузку от верха принимают четыре подкупольных пилона. Они связаны между собой системой арок, несущих нагрузку от верхней части собора. Фасад напоминает петербургские соборы эпохи зрелого классицизма. Внутреннее пространство достаточно освещено и логично организовано с помощью колонн, сводов, полуциркульных ниш. Конструктивный недостаток — сильная концентрация нагрузок на подкупольные пилоны, ослабленные полукруглыми нишами — предполагает незыблемые фундаменты, а при наличии старых фундаментов прочность предложенной конструкции вызывала сомнение.
Проект Стасова поражает своей величественностью и легкостью. План квадратный, со стороной 89,5 м, что равно по длине монферрановскому зданию. Чтобы осуществить проект, пришлось бы увеличить фундамент Монферрана с северной и южной сторон, прибавив по одному пролету. План проекта прост и логичен; конструктивную основу представляют четыре пилона, несущих главный купол, диаметр которого 37,5 м. Это был бы третий в мире купол после купола Флорентийского собора (42,2 м), построенного Ф. Брунеллески, и купола собора св. Петра в Риме (42 м). Подкупольное пространство в проекте доминирует, свет через окна в барабане освещает четыре главных нефа. Стасов изящно и логично расчленил массивные пилоны полуциркульными нишами и круглыми внутренними лестницами. Отростки пилонов, необходимые для устойчивости, архитектор предполагал оформить в виде полуциркульных ниш. С восточной стороны Стасов сделал полукруглую алтарную апсиду — дань древней русской традиции, искусно вкомпоновав ее в восточный восьмиколонный портик. Фасад собора простой и строгий. На чертеже доминирует масса центрального купола.
