– Первое – это экспериментально показать (хотя бы косвенно), что религиозность, лежащая в основе терроризма, является ложной, выдуманной. Это религия (воссоединение) не с Богом, а с собственными глубокими личностными противоречиями.
– Второе – на основе анализа личности террориста с учетом его религиозности показать возможность его исправления путем приобщения к истинным религиозным ценностям в общении с опытными священнослужителями, окормляющими исправительное учреждение.
Перейдем теперь к анализу количественных данных, характеризующих религиозное самоопределение террористов. По данным специальной переписи 1999 подавляющее большинство осужденных (63,2 %) относят себя к неверующим, 30,5 % считают себя православными, 3,3 % – мусульманами, 3 % – исповедующие иную религию (католики, протестанты, баптисты, буддисты и т. д.).
Анализ данных по религиозной принадлежности обследуемых участников ТД дает нам следующую картину – 10 % обследуемых являются неверующими; 41 % – православными; 40 % – мусульманами; 2 % буддистами, 2 % иудеями, 5 % исповедуют другую религию. Обращает на себя внимание тот факт, что количество участников террористической деятельности, исповедующих ислам, составляют, хоть и не значительно, но большую часть обследуемых, особенно если учесть что в группу обследуемых составили 48 % лиц русской национальности, а чеченской 44 %. (см. рис. 5).
Приведенные на рисунке данные иллюстрируют дополнительную причину, по которой мы включили религиозность в социально-психологический портрет террориста. Только 10 процентов из осужденных за ТД считают себя неверующими по сравнению с 63,2 % у всех других осужденных.
Рисунок 5
Процентное соотношение различных форм религиозности по выборке осужденных за ТД в сравнении со средними данными по осужденным России
Однако, объективности ради следует отметить, что при изучении личных дел осужденных за ТД, участвовавших в нашем обследовании, было установлено, что 26 % задержанных за участие в террористической деятельности первоначально давали показания, что преступления совершались ими на религиозной почве, однако на суде они заявляли, что либо не участвовали в террористической деятельности, либо следствием было установлено получение ими денег за свою «работу» (другими словами корыстный мотив совершения преступления). 9,5 % от всей обследуемой нами выборки имели социально-политические (идеологизированные) мотивы совершения преступления. Это не меняет общей картины религиозного самоопределения и его влияния на поведение террориста, но лишний раз указывает на то, что мотивами совершения данного вида преступлений могут выступать как религиозные, так и политические, и материальные, и другие мотивы. В каждом конкретном случае, очевидно, работает совокупность всех возможных мотивов с разной степенью влияния на поведения.
2.5. Социальное положение и образовательный уровень
Образовательный уровень является существенной характеристикой личности человека и осужденного (в том, числе и за террористическую деятельность). Анализируя данные по уровню образования обследуемых (см. рис. 6), мы можем отметить, что большинство участников террористической деятельности имеют начальное среднее 4 %, среднее полное образование – 48 %, 19 % – неполное среднее, 25 % – среднее специальное образование и 4 % – высшее.
Сравнительный анализ уровня образования осужденных к лишению свободы с осужденными за террористическую деятельность показывает, что осужденные за ТД имеют более высокую образовательную подготовку. Поэтому выдвигаемые иногда предположения о вступлении в террористические организации по причине малограмотности представляются нам сомнительными.
Особое внимание обращает на себя тот факт, что основное превышение «образованности» осужденных за ТД идет не за счет среднего образования. Здесь процентные показатели одинаковы. А за счет средне-профессионального и высшего. Это дополняет картину представленную ранее о том, что в террористическую деятельность вовлекаются более зрелые люди, еще и тем, что это гораздо чаще специалисты в какой-то области. На наш взгляд, эти черты социально-психологического портрета современного террориста в России вряд ли случайны. За этим можно проследить некоторые детали политической стратегии скрытых лидеров терроризма в нашей стране.
Учитывая уровень образования обследуемых и то, что они прошли судебно-психиатрическое освидетельствование (согласно данным личных дел), мы можем утверждать, что большинство участников террористической деятельности могли отдавать отчет своим действиям и предвидеть последствия совершаемых деяний. То есть отнести их к группе патологических (имеющих какие-либо психические отклонения) террористов нельзя. Напомним, что И. К. Мельник выделяет три группы террористической деятельности: социально-политические террористы; криминальные (корыстные); патологические (имеющие какие-либо психические отклонения). Подавляющее большинство обследуемых нами участников ТД относятся, очевидно, к криминальным группам террористической деятельности.
Рисунок 6
Распределение осужденных по уровню образования (%)
Перейдем теперь к анализу социального положения осужденных за ТД. В основном это люди из
– рабочих (31 %)
– предпринимателей (20 %)
– занимались сельским хозяйством (8 %)
– без определенных занятий (25 %)
– служащих (2,6 %)
– сотрудников прокуратуры, ОВД, ФСБ (2,6 %)
– учащихся ПТУ (1,4 %)
– иной (9,4 %).
Согласно личным делам, участников ТД на момент совершения преступления большинство (76 %) из них нигде не работали, хотя многие имели профессию. Если сравнивать с данными по всем осужденным к лишению свободы, то среди них 56,3 % до ареста ни где не работали.
Обращает на себя внимание также и то, что большинство осужденных за террористическую деятельность имели среднее полное образование, специализацию, но на момент совершения преступления не работали. На данный момент трудно судить о том, что является основной причиной такого отношения к работе среди террористов. Наиболее вероятным представляется комплекс внешних и внутренних причин, отвлекающих человека от работы на благо общества и себя самого. Это:
– временные трудности с устройством на работу, что делает его готовым к принятию выгодных и не очень сложных (сначала) предложений террористических группировок;
– симптомокомплекс личностных свойств, не позволяющих человеку регулярно трудиться (нигде долго не может продержаться);
– личностные (семейные и др.) потрясения, дистресс;
– уже существующая связь с террористической организацией, выполнение нерегулярных заказов. Т. е. фактически период первичной обработки по втягиванию человека в террористическую деятельность.
Последняя причина кажется нам наиболее существенной на фоне ранее продемонстрированного «возрастного сдвига» осужденных террористов. Мы говорили тогда о том, что вовлечение в террористическую деятельность (и подготовка к ней) требует времени. С этим согласуется также и то, что, по нашим данным, у данной категории людей не наблюдается тенденции к повышению своего образования и профессионального уровня. Они считают, что их жизненный опыт, имеющиеся знания, умения и навыки достаточны для обеспечения своей жизни и осуществлению своих планов на будущее. Возможность саморазвития и личностного роста их не интересует. Это еще раз подтверждает высказанную ранее мысль о том, что осужденный террорист не стремится что-то менять в себе с целью последующей лучшей реадаптации после освобождения. Он знает, куда он вернется, и что будет делать.
2.6. Отношение к труду, режимным требованиям, общественной жизни. Элементы мировоззрения
Большинство обследованных осужденных за ТД являются трудоспособными (62 %), 31 % ограниченно трудоспособны, 7 % – инвалиды. В исправительных учреждениях (ИУ) 85 % осужденных за данный вид преступлений не работают. Часто отказываются в категорической форме принимать участие по благоустройству помещений учреждения, за что имеют большинство взысканий.
Согласно ст. 111 УИК РФ участие осужденных в работе самодеятельных организациях поощряется и учитывается при определении степени их исправления. По нашим данным среди всех осужденных к лишению свободы 60 % в работе самодеятельных организаций не участвуют и раннее не участвовали, 16,7 % принимали активное участие, 19,3 % участвовали, но активности не проявляли. Обследованные осужденные за террористическую деятельность в самодеятельных организациях не участвуют и не участвовали ранее. Кроме того, характеризуются администрацией ИУ отрицательно. 25 % из обследуемых склонны к побегу, захвату заложников, самоубийству.
