Предмет криминологии системно описан корректно, но не имеет инструментального обоснования и формируется без учета динамики социальных реалий.
Методологическая основа криминологии развита крайне слабо, если попытаться ее сравнивать с науками уголовного права, уголовного процесса, с иными правовыми науками.
Принципы и ограничения криминологического знания не рассматриваются. Исходные положения и понятийный аппарат, казалось бы, согласованные ранее, либо отсутствуют, либо размыты и не поддаются проверке. Эмпирическая информация, содержащаяся в криминологических текстах, часто лишь воспроизводит имеющиеся статистические данные и не является специфичной для объяснения происходящих в сфере преступности процессов. Сведения, например, об экономической преступности в ее социальных взаимосвязях шире отражены в социологической и экономической литературе.
Что касается стиля, тексты, представляемые как криминологические, к сожалению, все чаще имеют популистский характер и переполнены общими эмоциональными высказываниями, не относящимися к научному знанию. Теряются различия между наукой, статус которой криминология должна иметь, и публицистикой. Аргументация суждений базируется преимущественно на благих пожеланиях их авторов. Ответственность за их содержание отсутствует.
Эти утверждения, аргументирующие необходимость обновления криминологии, разумеется, также должны быть так или иначе обоснованы.
Ограничимся одной иллюстрацией.
Организованная преступность – любимая тема криминологов. Попытаемся дать краткий конспект сведений об этом явлении, содержащийся в книге, которую написали известные специалисты по этой проблематике.
Следим за текстом. Организованность – основание всякого организованного поведения и выражение человеческого духа. Дж. Масионис сравнивает группу с кругом друзей, т. е. с социальной паутиной, распространяющейся вовне, далеко, на массы людей. А.И. Долгова указывает, что криминальная организованность проявляется в заранее устроенных, продуманных, планомерных деяниях, в их системах, коллективных субъектах преступлений, системах таких объединений. Этого мало. Перечень организованности, следуя логике, можно подразделить на одиночную и групповую, рациональную и иррациональную, что дает четыре класса организованной преступности. Первые три укладываются в ст. 35 УК РФ. Четвертая в правовом поле как бы отсутствует. Со времен Гюстава Лебона известны характеристики толпы. Толпа в эпоху режима социальной деформации может стать источником бифуркарционного роста криминальных проявлений. Организованность имеет еще одно «измерение», которое авторы назвали бы институциональностью. «К концу 90-х годов, – пишут авторы, – организованная преступность стала формой социальной организации жизни в России». Откуда это видно, хотелось бы узнать? В 1996 г. об этом написали три российских автора. Но каково же измерение организованной преступности, в чем ее реалии? Авторы отвечают: руководителям МВД верить нельзя, а необходимо «использовать самый необходимый набор индикаторов». Практически это стандартная схема. В другой, более объемной работе встречаем: понятие организованной преступности – ссылки на американцев, российских специалистов, Конвенцию ООН; разъяснения значений слова «мафия»; описания типов организованных преступных объединений и проч. формирований, например, так называемая организованная преступная деятельность – разные системы поведения. Среди них система различных уголовно-правовых деяний, подчиненных единой задаче: обеспечению сверхдоходов, политической власти и т. д.
Необходимость развития общей части криминологии. В систематизирующих криминологическое знание работах изложение криминологии обычно начинается с характеристики ее предмета, истории развития и места в системе наук криминального цикла. Методология рассматривается как проблематика, связанная с проведением исследования и преимущественно с собиранием информации. Обозначение этого и примыкающего к нему материала как общей части не используется или используется крайне редко.
В связи с этим утверждается, что исходным направлением обновления криминологии должно стать развитие системы исходных для данной сферы аксиоматических или согласованных утверждений, которые могли бы программировать структуру и содержание криминологии и выступать в качестве аргументов содержащихся в ней утверждений. Содержание такой системы не должно быть единообразным, но существовать она должна в явном, развернутом, неразвернутом или даже неявном, латентном состоянии.
В науке уголовного права и процесса так или иначе такая система разработана. Разумеется, и здесь возможны грубые ошибки, но все же нужны специальные доводы, например, для отказа от вины в структуре оснований уголовной ответственности, равно как необходимо и некоторое общее представление о фактах, выводах, допустимости доказательств.
Исходная часть должна включать: принципы криминологии; основания и ограничения построения ее предмета, что предполагает структурирование криминологической информации (знания); теоретические и опытные основания оценок и выводов; содержание рационального обоснования; соотношение с практикой и проблему независимости (автономности) криминологии; ответственность криминологии.
Еще раз повторим. Криминология может быть, как и социология, политология, построена на разных основаниях, что относится далеко не только к ее предмету. Возможно развитие критической криминологии, постмодернистской, традиционной и других направлений. Но основания представляемых обществу суждений должны быть проясненными.
а) Принципы (основные начала) криминологической науки. Внимание к принципам характерно для российского правоведения; упоминаются они и в работах по криминологии, правда, без уяснения специфики.
В порядке постановки вопроса предлагается следующий перечень принципов функционирования криминологии: уважение к общественному благу и основным правам и свободам личности; соблюдение этических начал обращения с информацией; связанность правом и конституционная лояльность; профессионализм; ориентация на справедливость и эффективность предложений и рекомендаций; открытость исследований и необходимость аргументации.
б) Аргументация криминологических суждений. Это чрезвычайно сложная проблематика, но без обращения к ней не помогают ссылки на ранее неизвестные переводные работы. Можно выделять юридическую, социологическую, политологическую, фактическую, математическую аргументации, поскольку в каждой из этих систем имеются, по меньшей мере, свои допущения, ограничения, методики, а следовательно, свои дефициты и возможности.
Тем не менее крайне желательно разрабатывать и собственно криминологическую аргументацию. Здесь целесообразно, как минимум, соблюдать такие правила: должны быть структурированы объекты аргументации, среди которых должны выделяться факты, связи между фактами, оценки, связи между оценками, рекомендации, связи между рекомендациями; каждый объект описан на общем языке; выделены утверждения, признаваемые истинными или принимаемыми, и определены условия их использования; разработаны приемы отбора аргументов по признакам релевантности и репрезентативности и установления их связи с объектами аргументации. Наконец, аргументация криминологических утверждений предполагает соблюдение технологичности аргументов, их пригодности к восприятию и применению.
Понятийный аппарат криминологии как составляющая Общей части. Традиционной его основой являлись в советской криминологии: понимание задач, связанное с ориентацией на уголовное право, позитивистское понимание преступности, псевдомарксистская диалектическая характеристика причин и иных детерминантов преступности как негативных явлений социального и – гораздо реже – биологического характера, понимание личности как совокупности общественных отношений, а предупреждения преступлений – как, в сущности, любых способов ее ограничения, вытеснения, ликвидации.
Тренд обновления этих исходных положений – усиление их программирующей и обосновывающей (аргументационной) функций, что по идее должно лежать в основе криминологических суждений. Вновь обратимся к тому, что представлено в криминологии как феномен организованной преступности. Этот феномен может получать характеристику с позиций теории управления, психологии малых групп, микроэкономики, политической теории, включая теорию власти, институциональной теории и проч. Но поскольку данная логика обозначается как криминологическая и развивается соответственно, нужно разработать связи уголовного и смежного законодательства с предметом криминологического анализа, т. е. разработать в качестве исходного положения механизм соотношения, связей криминологии и уголовного права, правотворчества и правореализации.
