45
На наш взгляд, конкретное нормативное предписание является содержанием правовой нормы. Если же категорию правовой нормы брать с точки зрения формы, то, например, отдельный пункт, статья, иные составные части нормативных актов могут содержать разное количество таких предписаний.
Речь идет о так называемом «отрицательном» или негативном правовом регулировании, когда намеренное отсутствие правового регулирования означает не только запрет применения права по аналогии, но и по существу отсутствие пробела.
Не исключается, с учетом сложившихся обыкновений, возможность использования данного термина и в ином смысле.
Ярким примером такого «вывода» явилась судьба гл. 17 ГК РФ.
По своей природе они как раз и требуют такой особой формы правового регулирования, существующей независимо от того, какой термин по форме применен законодателем. Например, указанная терминология не использовалась ГК РСФСР 1964 г., однако это не означало, что соответствующие отношения как-то иначе опосредовались гражданским правом.
Необходимо подчеркнуть, что указанные правовые начала должны применяться не только для устранения неопределенности гражданско-правового регулирования, вызванной пробелами, но и в других случаях, в том числе и при неясности нормативных предписаний.
Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 51, 54.
Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 56 и след.
В основу представленных рассуждений положена концепция, изложенная в кн.: Яковлев В. Ф. Указ. соч. С. 38–47.
Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 123–124.
Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 168.
Е. В. Васьковский указывает, что если норма по своему словесному смыслу абсолютно темна, и если реальному толкованию не удалось выяснить заключающуюся в ней мысль, то такая норма как совершенно непонятная должна быть игнорируема и признаваема несуществующей. Этот случай аналогичен тому, когда между двумя нормами имеется полное и непримиримое противоречие (Там же. С. 257).
Если этот недостаток не исправлен реальным толкованием, так как истинная мысль законодателя осталась неясной, то устранить его можно двояким образом: или прибавить к сомнительному выражению какое-либо определение, которое устранило бы его неточность, или, если это выражение допускает различные способы понимания, избрать один из них. В первом случае мы поступим с неточностью нормы как с неполнотой, во втором случае – как с двусмысленностью (Там же. С. 256–257).
Представляется, что синонимичность указанных терминов признавал и сам Е. В. Васьковский, определяя правовую «ясность» через термины «точность» и «определенность».
Указанное не отрицает и Е. И. Васьковский, отмечая, что если реальное толкование не успело устранить неполноту нормы, то следует поступать как в случае пробела в праве (Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 256).
Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260.
Имелись в виду позиции Савиньи и Круга. Первый считал закон нормальным, «здравым», когда он выражает вполне законченную мысль и когда нет никакого обстоятельства, которое препятствовало бы признать эту мысль истинным содержанием закона. Более четко высказывался Круг: закон должен считаться ясным, если он, рассматриваемый во всей целости, выражает законченную мысль, если эта мысль не противоречит другим постановлениям законов, не указывает на действительный пробел в праве, и, наконец, ничто не дает права думать, что закон основывается на какой-либо оправдываемой словоупотреблением небрежности в способе выражения (Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260).
Более подробно см.: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 63–79.
См., например: Малышев К. Курс общего гражданского права России. СПб., 1878. С. 282; Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 12–15.
Так, гражданский кассационный департамент сената России неоднократно указывал, что если буквальный смысл закона ясен, то суд обязан руководствоваться им, не прибегая к дальнейшему толкованию, которое допустимо только в случае неясности его буквального смысла (см.: Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 51). Как свидетельствует А. Ф. Черданцев, в польской науке широко разделяется принцип clara non sunt interpretanda – ясные законы не толкуются. Польские авторы считают, что исходным пунктом толкования служит сомнение, возникающее при непосредственном восприятии нормы права относительно ее значения. Эти сомнения могут вытекать из неясности, нечеткости (неопределенности) слов и терминов, использованных в норме права; из системных противоречий норм права; из нецелесообразности применения нормы, понятой на основе непосредственного восприятия; из отрицательной оценки применения нормы в том значении, как она понята при непосредственном восприятии, так как это привело бы к решению несправедливому или аморальному (см.: Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 13).
Как утверждал В. В. Васьковский, среди старых писателей господствовало мнение, будто не все нормы нуждаются в толковании, а только неясные (см.: Васьковский В. В. Указ. соч. С. 90).
См.: Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 13; Никитин Е. П. Объяснение функции науки. М., 1970. С. 7.
Так, А. Ф. Черданцев говорит о «простом прочтении», «понимании слова» (Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 13).
См., например: Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 162.
Вопленко Н. Н. Акты толкования норм советского социалистического права: Авто-реф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1972.
Алексеев С. С. Указ. соч. С. 162.
Алексеев С. С. Указ. соч. С. 162.
Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 488–500.
См. подробнее: Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 32.
Алексеев С. С. Указ. соч. Т. 2. С. 57.
Алексеев С. С. Указ. соч. Т. 2. С. 176.
Термин «стадия» употреблялся им в значении, близком термину «способ».
См.: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 91. Аналогичной позиции практически придерживается В. А. Белов, утверждающий, что известны два главных метода толкования – грамматический и логический. Грамматическое (словесное или буквальное) толкование заключается в установлении содержания толкуемой нормы на основании смысла составляющих ее слов, словосочетаний, предложений, групп предложений и, наконец, всего текста нормы в целом. Логическое (реальное или сопоставительное) толкование нормы осуществляется посредством логических выводов из текста толкуемой нормы, или из ее текста и текста других норм (см.: Белов В. А. Гражданское право. Общая и особенная части: Учебник. М., 2003. С. 35).
Он рассматривал предметом грамматического толкования слово, которое является посредником между мышлением законодателя и правоприменителя. Что касаются иных способов толкования, то они соответственно отражают логическое отношение отдельных частей мысли друг другу, отношение толкуемого закона к предшествовавшим ему нормам, касаются внутренней связи, соединяющей все юридические институты и нормы в одно великое целое (см. подробнее: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 94).
На это уже обращалось внимание в юридической литературе. Так, С. С. Алексеев отмечал, что, по сути дела, систематическое толкование является продолжением специально-юридического анализа. Отдельная норма выступает в качестве регулятора общественных отношений лишь в системе норм. Он считает, что и историко-политическое толкование вплотную смыкается со специально-юридическим анализом (см.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 181–182).
См.: Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 35.
Алексеев С. С. Указ. соч. С. 177.
Нерсесянц В. С. Указ. соч. С. 494. По мнению Е. В. Васьковского, наиболее подробное подразделение толкования принадлежит Форстеру, который различал кроме грамматического толкования еще целый ряд видов: диалектическое, риторическое, историческое, этико-политическое, поэтическое, арифметическое, геометрическое, физико-медицинское и др., в зависимости от того, какие значения применяются при интерпретации (см.: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 95–96).
