«домом», то, во всяком случае, тем местом, где они действительно жили. Таким образом, они могли постичь его на основе своего собственного девиантного прошлого» (с. XIII).
Такой подход обнаруживает некоторые принципиальные достоинства и недостатки интеракционистской теории. Преступление постигается изнутри. Но, находясь внутри, мы теряем возможность увидеть преступление как особое явление. Ни одно общество не представляет собой Чикаго, и даже Чикаго, по всей вероятности, совсем не всегда только Чикаго...
Одна из принципиальных особенностей интеракцио-нистского подхода — моральная слепота. Мир, постигнутый в девиантном обществе, представляется похожим на него. Этот подход был освободительным для криминологов, работающих в негибком обществе, традиционно придающем особое значение различию между добром и злом, между преступлением и непреступлением. Но имеет место и реальное освобождение. Мы не можем уйти от старых проблем. Некоторые поступки в условиях конкретных обществ представляют собой зло. Они должны быть поставлены под контроль. Преступление не может быть модернизировано и признано несуществующим. Интеракционисты помогли нам понять преступника и то обстоятельство, что в этом феномене, нет ничего необычного, но преступление от этого не исчезает и должно находиться под контролем. Мое понимание преступника не исключает моего желания контролировать его.
3.2. Проблема различий
Интеракционисты не имеют себе равных на первой решающей стадии — на стадии описания феномена преступности. Моральная слепота обостряет восприимчивость; восприятие предваряет счет. Но вслед за зтим приходит счет. Если идеалы общества нужно сопоставить с фактами, факты должны быть квантифициро-ваны. Интеракционистская криминология не продвигает нас на второй решающей стадии — стадии кван-тификации. Поэтому интеракционистский подход малопригоден для понимания колебаний и стабильности преступности. Почему она увеличивается, уменьшается либо претерпевает качественные изменения? Какие силы кроются в том или ином обществе, которые вызывают эти изменения либо способствуют сохранению стабильности? Изменения эти должны быть объяснены изменениями чего-то другого. Стабильность должна быть объяснена каким-то равновесием сил. Теории стереотипов и стигмы могут иметь сдерживающий развитие эффект в рамках определенного общества, поскольку сосредоточивают внимание на таких проблемах, которые не имеют никакого значения для происходящих в нем изменений.
3.3. Проблема уровня анализа
Опасность, о которой идет речь, усиливается на аналитическом уровне интеракционистского исследования. В качестве основной единицы интеракционисты используют двустороннее отношение во взаимодействии «эго» и «альтер», что уводит внимание в сторону от более общих структур. Г. Беккер9 без колебаний заявляет, что его симпатии в принципе на стороне неудачников, побежденных, обездоленных. Однако, как показал Э. Гулднер, такая позиция таит определенную опасность. Заключенный является слабой стороной в двустороннем отношении. Тюремный надзиратель представляет в нем сильную сторону. Но в другом двустороннем отношении: начальник тюрьмы — тюремный надзиратель — последний сам оказывается слабой стороной. Начальник же тюрьмы выступает как слабая сторона по отношению к министру юстиции. А ми-пистр юстиции — слабая сторона по отношению к министру финансов. Ослабление позиции сильной стороны в одном двустороннем отношении означает усиление позиции другой сильной стороны в другом таком отношении. Стратегия объяснения социального действия зависит от понимания социальной системы в целом. Интеракционизм такого понимания не дает.
4. КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ КАК ИНДИКАТОРЫ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Сама по себе криминология, по-моему, не представляет значительного интереса. Интерес этот несколько усиливается, когда криминология приходит яа помощь обществу в борьбе с преступностью. Но еще большее значение имеет громадный потенциал, которым обладает криминология в плане оказания помощи обществу в понимании самого себя. Криминология располагает большими возможностями сказать обществу, каково оно есть в действительности, и тем самым на это общество повлиять. Но чтобы выполнить эту задачу, мы должны расширить интеракционистский подход. Мы должны перейти к изучению взаимодействия между преступностью и социальной структурой. Криминологические данные представляют собой основные показатели социальных условий. Мы должны использовать эти данные как зеркало общества. Мы должны осветить это зеркало, почистить его, сделать изображение ясным и четким, с тем чтобы общество смогло увидеть себя через призму проблемы преступности и контроля над ней. А затем мы должны будем посыпать голову пеплом, если общество одобрит то, что увидит в зеркале, а если оно не одобрит этого, то мы должны будем сказать обществу, что ему придется принять на себя последствия расхождения между тем, что отображает зеркало, и тем, о чем рассказывается в книгах, посвященных общественным идеалам. Итак, криминология может быть использована для того, чтобы объяснить обществу, каково оно, а если общество не таково, каким оно себя представляет, — способствовать его изменению.
Позвольте мне пояснить, что я имею в виду, на некольких чрезвычайно простых примерах. Мои данные будут иметь главным образом местный характер. Такими они и должны быть. Я не могу говорить о Югославии, основываясь на норвежских данных. Я участвую в создании зеркала моего собственного общества. Но принципы, лежащие в основе анализа, имеют универсальный характер.
4.1. Индикаторы формального контроля
Увеличивается ли преступность?
Если мы начнем с попытки ответить на этот вопрос, нас, по всей вероятности, ожидает поражение. Катам образом мы можем ответить на него, если нет общепризнанных критериев преступления, тяжести преступлений, нет методов установления размеров латентной преступности и того, насколько официально зарегистрированные преступления отражают не поддающиеся установлению общие цифры преступности.
Мы вынуждены смириться со своей участью: мы не знаем этого и никогда не узнаем. Нам удастся узнать это в отношении лишь определенных видов преступного поведения. Но никогда — в целом, потому что нет ясности относительно того, что в это целое включать.
Однако мы можем обратить свое поражение в победу: освобожденные от напрасной траты сил на выяснение того, увеличилась преступность или нет, мы можем перейти к вопросу, ответ на который найти значительно легче, а именно: изменяется ли в сторону увеличения или уменьшения число официально регистрируемых в обществе преступлений? Или не изменяется ли в данном конкретном обществе число лиц, официально признаваемых преступниками? Ответы на эти вопросы не обязательно говорят нам об изменении самой преступности. Но они увеличивают общий объем информации об этом обществе.
Позвольте мне использовать в качестве примера динамику преступности, представленную числом лиц, официально признанных преступниками с 1853 до 1970 г., в пересчете на 100 тыс. населения. Две особенности привлекают внимание.
Во-первых, стабильность. За исключением периодов двух мировых войн, число официально стигматизированных лиц находится в Норвегии в пределах поразительно устойчивых значений — как максимальных, так и минимальных.
Но имеется и вторая особенность: самые последние годы отмечены переменами. В Норвегии начиная с 1968 г. относительное число официально признанных грешников вышло из-под контроля. Оно приближается к тому, что имело место в условиях войн. Что-то происходит. Я не могу сказать, растет ли преступность. Но я могу сказать, что увеличивается число лиц, формально признанных преступниками. В соответствии с моими ценностными представлениями это плохо само по себе. Но еще хуже, что этот показатель гармонично сочетается со множеством других индикаторов, указывающих на перемещение центра тяжести с неформального контроля граждан на контроль формальный.
С точки зрения моих ценностных представлений это тоже отрицательное явление. Это показатель такого типа общества, в котором составляющие его блоки так увеличились, а жизнь так сегментировалась, что человек потерял в нем след другого. Важнейшими агентами контроля за преступностью являются, конечно, не полиция, не суд и не карательные учреждения, а жены, мужья, дети, родители, друзья, соседи и коллеги по работе. Шутка или ироническое замечание по поводу отклоняющегося от нормы поведения либо любовь в ответ на надлежащее поведение — это наиболее важные санкции во всех социальных системах, как в не-индустриализированных, так и в сверхразвитых в промышленном отношении обществах.
