Заслуживает быть отмеченным также определение Судебной коллегии Верховного Суда СССР от 22 сентября 1945 г. по делу Ш.
Ш. признан виновным в том, что он, работая кладовщиком рабкоопа, халатно относился к своим обязанностям, в результате чего при сдаче склада другому лицу у него оказалась недостача пшеницы в количестве 495 кг.
Приговор народного суда подлежит отмене по следующим основаниям: признавая Ш. виновным в халатном отношении к работе, суд не указал в приговоре, в чем конкретно выразилась халатность Ш. Из материалов дела видно, что в одном из складов была обнаружена пробоина, через которую похищена пшеница. Составленный Ш. акт с участием других лиц был передан администрации рабкоопа, последняя, как видно из справки, направила акт о хищении зерна в органы милиции. Однако никаких мер к расследованию хищения принято не было. К этому следует добавить, что охрана складов отсутствовала. Таким образом, по делу установлено, что недостача пшеницы произошла в результате хищения таковой из склада, о чем Ш. тогда же был составлен акт. При наличии таких данных у суда не было оснований для обвинения Ш. по ст. 111 УК РСФСР.
Общий принцип, выдвинутый по делу Ш., также подчеркивает значение причинной связи:
«Ущерб, причиненный в сфере служебной деятельности должностного лица, может быть ему инкриминирован только в том случае, если этот ущерб наступил в результате преступного действия или бездействия должностного лица». И в более позднем определении от 9 июня 1951 г. Водно-транспортная коллегия Верховного Суда СССР по делу А. указала:
«Нарушение А. п. “ж” и “м” ст. 183 Устава службы на судах Морфлота СССР, выразившееся в невызове капитана на мостик парохода, не находится в причинной связи с аварией. Установлено, что авария произошла в результате грубого нарушения трудовой дисциплины старшим штурманом встречного судна Б., который осужден по этому же делу».
Наконец, весьма существенно для надлежащей оценки значения причинной связи в социалистическом уголовном праве определение Судебной коллегии Верховного Суда СССР от 27 марта 1946 г. по делу У. По этому делу Судебная коллегия отметила в определении:
«Для применения ст. 111 УК, карающей за халатность, необходимо, чтобы установленные по делу последствия находились в причинной связи с действиями или бездействиями подсудимого. Применительно к данному делу для применения указанной статьи необходимо было установить, что недостача в 57,8 кг хлеба явилась результатом действия или бездействия У. Между тем из содержания самого приговора видно, что судом такая причинная связь не установлена. Не отрицая самого факта получения У. горячего хлеба без скидки, суд вменяет У. только то, что он не оформил надлежащим образом это обстоятельство. Однако последующее оформление не устраняло самого факта неправильной выдачи хлеба с хлебозавода. Поэтому образовавшаяся недостача, если бы было установлено, что она получилась вследствие отсутствия скидки, явилась результатом не того, что У. не оформил этого обстоятельства, а того, что хлебозавод отпускал хлеб без скидки; следовательно, ответственность (по меньшей мере, материальную, а в случае злоупотребления – уголовную) за недостачу должен нести не У., а соответствующие работники хлебозавода»[133].
Общее положение, выдвинутое по делу У., в несколько иной форме, но снова подчеркнуло значение причинной связи для обоснования ответственности лица за преступный результат.
«Вменяя подсудимому наступившие последствия, суд обязан в приговоре указать, в результате какого именно действия или бездействия подсудимого наступили инкриминируемые ему последствия».
Равным образом в аргументированном постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу С. и П. указывается:
«С. и П. были осуждены за то, что не приняли мер к своевременной разгрузке барж и не обеспечили пункт надлежащим количеством грузчиков, в результате чего последовал перепростой барж. Пленум нашел: С. и П. признаны виновными в халатности только на основании самого факта перепростоев, по делу не выяснены в достаточной степени причины, создавшие эти перепростой, и зависело ли от С. и П. устранение этих причин и их последствий. Между тем вопрос о виновности должен разрешаться не только на основании установления самого преступного результата, но и на основании установления причинной связи между преступными действиями или бездействием обвиняемых и наступившими преступными результатами. Сосредоточив свое внимание исключительно на личностях С. и П., связанных по своему служебному положению с производством погрузо-разгрузочных работ, органы следствия и суд прошли мимо других организаций и лиц, с которыми были связаны в своей работе С. и П., и не выяснили, насколько эти организации и лица повлияли на создание условий, повлекших за собой непроизводительный простой барж. Между тем, если по делу будет установлено, что С. и П. были лишены возможности устранить обстоятельства, созданные помимо них, к ответственности должны быть привлечены не С. и П., а те лица, которые своими преступными действиями или бездействием создали условия для непроизводительного простоя барж».
Таким образом, рядом с виной как элементом субъективной стороны состава социалистическое уголовное правосудие выдвигает причинность как элемент объективной стороны состава для обоснования уголовной ответственности. «Для того чтобы виновный в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения отвечал по ч. 2 ст. 142 УК, – указывает Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР, – необходимо, во-первых, чтобы между наступлением смертельного исхода и действиями виновного существовала причинная связь и, во-вторых, чтобы в отношении этого результата – смертельного исхода виновный проявил неосторожную вину…»[134]
Конечно, не только вина и причинная связь, а все без исключения элементы состава преступления одинаково необходимы для наличия данного состава. Вместе с тем выделение двух элементов состава преступления – вины и причинности для обоснования уголовной ответственности – имеет большое практическое и глубокое принципиальное значение.
Основная – в области уголовного правосудия – задача, стоящая перед следствием и судом, заключается в разрешении вопроса, имеется ли в действиях лица состав преступления. Состав преступления, как подробно было развито выше, есть совокупность весьма разнородных, но одинаково необходимых для обоснования уголовной ответственности элементов. Каким же путем может и должен идти суд к установлению или отрицанию всей совокупности элементов состава преступления? Нельзя исследовать все элементы состава одновременно; нецелесообразно, конечно, их исследовать в случайном порядке. Здесь и приходит на помощь следствию учет особого значения двух элементов состава – причинной связи и вины: рационально и обоснованно установление, в процессе расследования, прежде всего названных двух элементов состава – причинной связи и вины. Так, если совершено убийство, то для обоснования уголовной ответственности лица за это убийство необходимо прежде всего – до анализа других элементов состава (например, наличия мотива – ревности), установить, что это лицо:
1) причинило смерть жертве и
2) причинило виновно – умышленно или неосторожно.
Как было указано, учет вины и причинной связи как элементов состава, с субъективной и объективной стороны обосновывающих уголовную ответственность, имеет не только практическое, но и общее принципиальное значение.
За истекшие десятилетия советская наука уголовного права достигла значительных успехов. Если в самой сжатой форме охарактеризовать тот творческий процесс, который неизменно совершается при развитии институтов и понятий советского уголовного права, его можно определить как процесс материализации правовых понятий, процесс наполнения правовых форм новым содержанием. Можно проиллюстрировать это положение на понятии преступления.
Советская наука уголовного права с полным основанием может утверждать, что в области изучения понятия преступления она достигла значительных успехов. Советская наука уголовного права материализовала это понятие и внесла в него конкретное содержание. Она вскрыла историческую изменчивость и классовую природу преступления.
Выделение вины и причинности для обоснования – наряду с иными элементами состава – уголовной ответственности, являясь дальнейшим выражением процесса материализации уголовно-правовых понятий, выдвигает дополнительный материальный принцип уголовной ответственности: нет преступления, нет наказания без указания о том в законе (формальный признак), нет преступления, нет наказания без вины и причинности (материальный признак)[135].
