Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

Ознакомительная версия.

653

Любопытно, что одним из аргументов приглашения Рюрика было как раз отсутствие порядка: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет» (Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи // Федорова М. Е., Сумникова Т. А. Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1994. С. 4).

См.: Шубарт В. Европа и душа Востока. М., 2000. С. 94.

Напротив, восточная идея, в рамках которой государство нужно только для того, чтобы собирать налоги, поддерживать порядок и охранять безопасность власти, хорошо усвоена российским государством. При этом данная доктрина не включала в себя ни ответственность государства за людей, его населяющих, ни обязанности перед обществом.

Надо сказать, что правление Ярослава оставило в России памятник, достойный великого правителя. Ярослав впервые издал письменные законы на славянском языке. В рамках же нашего интереса необходимо отметить, что с «Русской Правдой» на место родов и племен пришли сословия (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1. С. 201).

См.: Рыбаков Б. А. Мир истории. С. 155–157.

Судьи в европейских странах изнывали под тяжестью запутанных, не приведенных в систему правовых положений разных времен, которые они напрасно стремились связать и осмыслить своими университетскими воспоминаниями из области изучения римского права. Особенно поразительным казалось московское судопроизводство англичанам, у которых, как известно, суд построен на прецедентах, старых решениях, хранившихся в архивах. Такой порядок требовал от судей и адвокатов обширной памяти и создавал громадный класс профессиональных ходатаев. В России, наоборот, юристы в суде просто отсутствовали, каждый самостоятельно подавал челобитную и писал ответы. Таким образом, наряду с определенной прогрессивностью российской системы судопроизводства, она не создавала условий для распространения юридических знаний населения; вместо юристов, защищавших интересы своих клиентов в суде, русский человек сам обращался с жалобой и отвечал на нее, уповая при этом на справедливость и честность судейского чиновника (см.: Виппер Р. Ю. Иван Грозный. С. 118).

См.: Валишевский К. Иван Грозный. С. 165.

В развитие указанного положения Статья 185 Воинского артикула Петра I позволяла без страха наказания умертвить татя, ворвавшегося ночью в дом (см.: Законодательство Петра I. С. 787).

См.: Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. С. 170.

Тем самым реанимируется идея византийских императоров Юстиниана Великого и Феофила (829–842) о законопослушании. При этом, как пишет Ф. Успенский, «источники отмечают особую любовь Феофила к правосудию, во имя которого он не допускал никаких изъятий, даже по отношению к самым близким лицам».

Идея защиты закона и равного законопонимания просматривалась и ранее. Обвиняя Вассиана Патрикеева, насильно постриженного в монахи, митрополит Даниил говорил, что главная вина подсудимого в вольном обращении с Кормчей книгой, т. е. с византийским церковным судебником, а «та книга более 500 лет сохраняет церковь и спасает христиан и до нынешнего царя и великого князя Василия Ивановича не была ни от кого поколеблена» (см.: Виппер Р. Ю. Иван Грозный. С. 116).

См.: О государстве Русском… 1906. С. 127–129.

См.: Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. С. 605.

Ознакомительная версия.