Из этого следует, что на практике для смешанных соглашений (которые так называются в связи с тем, что они заключаются как Союзом, так и его государствами-членами) единогласное голосование является правилом. Таким образом, как над данными соглашениями, так и над соглашениями, подпадающими под действие ст. 310 Римского договора, постоянно висит угроза вето того или иного государства-члена. Так, например, Франция или Польша, страны, экономика которых в значительной мере основана на производстве сельскохозяйственных продуктов, могут довольно обоснованно не желать заключения соглашения об ассоциации с Меркосур, откуда может поступать много дешевой сельхозпродукции[44].
Таким образом, будущее развитие внешних связей Европейского союза стало проблематичным – сложность ратификации смешанных соглашений является доказательством этому. Общее заключение соглашения Европейским союзом должно сопровождаться ратификацией соглашения всеми государствами-членами. Распределение компетенций между европейскими инстанциями и государствами-членами для одного и того же международного документа приводит к тому, что фактически на стадии заключения соглашений необходимо не квалифицированное большинство, а единогласное одобрение. Более того, процедура довольно бюрократична, т. к. к европейской процедуре добавляются и процедуры ратификации или одобрения каждого государства-члена.
Таким образом, на практике вступление в силу таких соглашений является, по сравнению с соглашениями, заключаемыми исключительно европейскими инстанциями в рамках их исключительных компетенций, довольно длительным процессом и может занять несколько лет. Вступление в силу таких соглашений в рамках Союза, в котором число членов постоянно растет, осложнено, что создает затруднения в отношениях с различными партнерами ЕС.
Конечно, некоторые изменения учредительных договоров ЕС, внесенные Лиссабонским договором, облегчили процедуру заключения соглашений и их вступления в силу[45]. Тем не менее, эти изменения не искоренят проблемы, которая создана системой распределения компетенций между европейскими инстанциями и государствами-членами ЕС[46].
Для того чтобы устранить неудобства, связанные со сроками вступления в силу так называемых смешанных соглашений, установилась особая практика, которая используется, в частности, для соглашений об ассоциации. Речь идет об использовании временных соглашений и о временном применении соглашений, возможность которого была введена Амстердамским договором и предусмотрена ст. 218 нынешнего консолидированного текста Договора о функционировании Европейского союза; временное применение соглашений возможно по инициативе только европейских инстанций.
Однако эти соглашения могут по определению касаться только сфер, входящих в исключительную компетенцию Союза, и только коммерческих аспектов, в частности, свободного передвижения товаров и услуг (с некоторыми исключениями). Таким образом, они являются лишь ограниченным средством борьбы с европейской бюрократией.
В итоге, единогласие и неоднородность взглядов расширенного состава членов Европейского союза, существующего на сегодняшний день, не только тормозит продвижение отношений, начатых с некоторыми странами и интеграционными объединениями Азии и Латинской Америки, но создает также сложности в развитии новых аспектов внешней политики ЕС.
Глава 2.
Инструменты взаимодействия ЕС с латиноамериканскими странами и региональными организациями
2.1. Политический диалог в отношениях ЕС с азиатскими и латиноамериканскими странами и региональными организациями
В целом Европейским союзом воспринят целостный, комбинированный подход к отношениям со странами Азии и Латинской Америки, основанный на том, что в жизни и деятельности любой страны невозможно разделить политический, экономический и социальный аспект.
Основным инструментом сотрудничества со странами этих регионов мира является так называемый политический диалог. Идея такого диалога возникла в самом начале сотрудничества и означает, что возможны контакты между государствами без заключения конкретных соглашений. Эта форма международных контактов, предусматривающая не только точно обозначенные права и обязанности, но где возможны и заявления о намерениях, может использоваться как для сотрудничества с отдельными странами (двусторонний диалог), так и для сотрудничества с интеграционными объединениями (межрегиональный диалог). Такой подход позволил найти и сформировать методы решения международных проблем даже с наиболее нестабильными развивающимися странами.
Изначально политический диалог с развивающимися странами был средством установления сотрудничества с латиноамериканскими странами, но сегодня он применяется не только в отношениях с латиноамериканскими развивающимися странами, но и с азиатскими развивающимися странами. Действительно, с исторической точки зрения, формулировка «межрегионального диалога ЕЭС со странами Азии и Латинской Америки» изначально была оглашена в Сан-Хосе (Коста-Рика) 28–29 сентября 1984 г. и применялась по отношению к сотрудничеству с государствами Центральной Америки (Коста-Рика, Гватемала, Гондурас, Никарагуа, Сальвадор), а также в отношениях со странами-членами «Контадорской группы» (Колумбия, Мексика, Венесуэла).
Вслед за Саммитом в Сан-Хосе, главной целью которого было установление благоприятного для политической и экономической стабилизации Центральной Америки климата, отношения приобрели институциональный характер во время встречи представителей правительств в Люксембурге (11–12 ноября 1985 г). Данная встреча объединила Сообщество и его государства-члены, а также Испанию и Португалию, с одной стороны, и вышеупомянутую группу восьми латиноамериканских развивающихся стран, с другой стороны[47]. Здесь важно отметить, что институализация диалога, т. е. придание спорадическим контактам формальных рамок постоянного мероприятия – ценное нововведение того времени в международных отношениях Европы.
Другой многосторонний диалог берет начало с 1987 года между Европейским сообществом и его государствами-членами, с одной стороны, и государствами-членами «Группы Рио», с другой стороны, (в то время в нее входили Аргентина, Боливия, Бразилия, Чили, Колумбия, Эквадор, Мексика, Парагвай, Перу, Уругвай и Венесуэла). Контакты с этой группой латиноамериканских государств также постепенно развивались; в 1986 году, в момент возникновения острого кризиса в Центральной Америке, на их основе удалось сформировать «Группу по консультациям и примирению».
Однако в полной мере контакты с этой группой государств оставались не формализованными вплоть до 1990 года. 20 декабря 1990 г. была подписана Римская политическая Декларация, и форма спорадических переговоров уступила место организации[48].
Диалог с «Группой Рио» и поныне приводится как один из наиболее успешных примеров постоянных политических контактов между ЕС и группой развивающихся стран Азии и Латинской Америки.
Политические контакты, называемые диалогом, постепенно распространились и на отношения с другими региональными интеграционными объединениями и региональными организациями Азии и Латинской Америки: «ЕС – Меркосур», «ЕС – Андское сообщество», «ЕС – Центральноамериканский общий рынок», «ЕС – АСЕАН», «ЕС – Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива», «ЕС – Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии». Они стали частью более широких областей сотрудничества с Латинской Америкой (в рамках регулярных встреч «Европа – Латинская Америка») и с Азией (в рамках регулярных встреч «Азия – Европа»).
Политический диалог стал необходимым средством коммуникации, а его существование объясняется неразрывной связью политики и экономики. Действительно, Сообщество, а сегодня и Союз и его партнеры, заостряют внимание в рамках этих диалогов на связи между такими вопросами, как демократия, соблюдение прав человека, борьба с такими политическими или социальными явлениями, как терроризм, наркобизнес, с одной стороны, и долгосрочное развитие стран Азии и Латинской Америки, с другой стороны.
Прекращение советско-американского противостояния в 1990-х годах, которое ознаменовалось окончанием «холодной войны» и разрушением биполярности международных отношений, также не могло не сказаться на отношениях ЕС с его азиатскими и латиноамериканскими партнерами.
Одним из последствий разрушения биполярного мира стала интенсификация напряжений и конфликтов в Южном полушарии. Вольфганг Хагер считает, что «третий мир» не будет иметь никакого значения, если он так и останется за порогом цивилизации и процветания; однако он будет продолжать оказывать на нас давление и создавать многочисленные проблемы, т. к. именно «третий мир» порождает насилие, наркобизнес, угрозу химических или ядерных войн и т. п.»[49].
