Такое объяснение, конечно, любопытно, но требует тщательной проверки.
Впрочем, это не входит в задачи настоящей книги; нам следует вернуться к нашей основной теме.
Язык и мифология
Однажды в оперном театре, где шел «Евгений Онегин», во время антракта мне случайно довелось услышать часть разговора двух девиц:
«Не понимаю: дуэль происходит зимой, а Ленский поет, что память о нем «поглотит" медленное лето...» — «Чего ж тут не понимать: он знает, что Ольга — девушка легкомысленная, до лета она его еще будет помнить, а пройдет лето — и Ольга его забудет...»
И я понял, как далека таинственная подземная река забвения Лета, да и вся мифология, — от сознания этих девиц...
Наши современники вообще имеют слабое представление об античной мифологии, получая о ней отрывочные сведения в средних классах школы на уроках истории. Пойдите в воскресенье в Эрмитаж, и вы убедитесь, какое огромное количество мифологических сюжетов (а еще в большей степени — библейских, которые, в сущности, являются той же мифологией) остается непонятным для широкой публики.
Не так обстояло дело лет сто — полтораста тому назад. Вспомним, как насыщена образами классической мифологии, например, поэзия Пушкина. Вот одно его стихотворение — «Прозерпина»:
«Плещут волны Флегетона,
Своды Тартара дрожат,
Кони бледного Плутона
Быстро к нимфам Пелиона
Из Аида бога мчат...»
Вряд ли современный читатель, даже с достаточным общим образованием, поймет все строки этого стихотворения без комментария!
И всё же множество идиоматических выражений, взятых из античной мифологии (а равно и из библейских сказаний и речений), встречается в нашем современном разговорном языке. Многие ораторы любят употреблять их, иногда не давая себе труда вникнуть, что, собственно, означает то или иное выражение и по какому поводу оно возникло.
Вот некоторые выражения и отдельные образы из античной мифологии, которые живут в нашей речи (беру первые вспомнившиеся): «Муки Тантала», «Сизифов труд», «Дамоклов меч», «Прокрустово ложе», «Авгиевы конюшни», «Ариаднина нить», «Титанический труд», «Ахиллесова пята», «Яблоко раздора», «Пегас», «Парнас», «Музы», «Цербер», «Фурия».
А вот из библейской мифологии: «Вавилонское столпотворение», «Иерихонская труба», «Козел отпущения», «Тридцать сребреников», «Путь в Дамаск», «Валаамова ослица», «Соляной столб», «Голиаф», «Голгофа», «Поцелуй Иуды», «Фома неверующий»...
Думается, что со временем количество таких выражений уменьшится, так как смысл их станет непонятным. Да и теперь иные употребляют подобные выражения в исковерканном виде, не вникая в их первоначальный смысл. Это подметил А. Н. Толстой, давший Лёвке Задову в «Хмуром утре» фразу: «Если ты, сволочь, будешь мне еще врать, я с тобой сделаю, что Содома не делала с Гоморрой...»
А один читатель сообщил мне, что он слышал, как его соседка по квартире говорила: «На рынке что делается! Ну прямо садовый гомор!»
Вот во что могут превратиться библейские Содом и Гоморра!...
Это, кстати, лишний раз показывает, что иногда мы произносим слова и фразы, совершенно не вникая в их смысл, что каждому «противопоказано».
О буквах и звуках
Буквы русского алфавита имеют точные наименования, Сейчас они называются очень просто, но когда-то, на заре нашей грамотности и долгое время спустя, школьникам приходилось твердо заучивать мало или ничего не говорящие уму: «аз», «буки», ве́ди», «глаголь», «добро», «есть» и т. д.
Сейчас эти названия букв, а также и некоторые буквы («ять», «фита», «ижица») — преданы забвению. И никто не скажет вместо «твердый знак» — «ер», вместо «мягкий знак» — «ерь» и вместо «ы» — «еры»...
Не каждому понятен сейчас смысл такой, например, эпиграммы Пушкина на поэта Федора Глинку:
«Наш друг Фита, Кутейкин в эполетах,
Бормочет нам растянутый псалом:
Поэт Фита, не становись Ферто́м!
Дьячок Фита, ты Ижица в поэтах!
Для ее понимания необходимо знать, что имя «Федор» писалось через букву «Фита» (которая выговаривалась как «Ф», но писалась иначе — «Ѳ») и что именно так подписывался иногда Ф. Глинка, что «ферт» — это старинное название буквы «ф» и вместе с тем — прозвище самонадеянного человека (по внешней конфигурации, напоминавшей человека, упершего «руки в боки»), и что «ижица» («Ѵ») — название последней буквы в старом алфавите.
А вот еще одна эпиграмма — поэта Н. Ф. Щербины на поэта И. И. Панаева, питавшего страсть к выпивке:
«Бесталанный горемыка
И кабачный Аполлон,
Весь свой век не вяжет лыка
И мысле́те пишет он...»
Опять же далеко не каждый современный читатель догадается, что «мысле́те» — это старинное название буквы «М», а под «писанием мысле́те» — надо понимать зигзагообразную походку пьяного.
Еще один пример упоминания старинных названий букв в поэзии, правда, в неопубликованной. В черновиках «Евгения Онегина» в строфе, оканчивавшей «Письмо Татьяны», у Пушкина были строки (не вошедшие в текст поэмы):
«И думала: что скажут люди?
И подписала: Т. Л.»
Наш современник едва ли смог бы правильно прочитать вторую строку. Между тем современник Пушкина прочитал бы ее без всякого раздумывания:
«И подписала: Твердо. Люди...»
Потому что буквы «Т. Л.» иначе тогда не читались и
было понятно, что это означает «Татьяна Ларина».
* * *
Один герой из романа Достоевского сообщает о себе: «... Со второй половины жизни стал говорить словоер- сами...»
Что это означает?
А вот что. «Слово» — старинное название буквы «с», а «ер» — название буквы «твердый знак». Всё вместе — «съ» (сокращенное слово «сударь») — прибавка к некоторым словам, выражающая почтительность говорящего к тому лицу, с которым он говорит.
«Говорить словоерсами» — означает вести себя приниженно, заискивающе, находясь в зависимом положении...
Впрочем, «словоерсы» отличали также учтивую, почтительную речь молодого человека по отношению к старшим, — качество, которого совершенно не было у молодого помещика Евгения Онегина, что вызывало недовольство его солидных соседей: им не нравилось, что он отвечал:
«Всё да, да нет; не скажет д а — с
Иль нет-с. Таков был общий глас...»
* * *
Как мы уже сказали, буквы русского алфавита имеют точные наименования, с которыми дети хорошо знакомятся в первом классе школы. Почему же, став взрослыми, некоторые из них говорят, к примеру, не «Ка» «Эл<ь>», «Эм», «Эн», «Эр», «Эс», «Эф», «Ша», а «Кэ». «Лэ», «Мэ», «Нэ», «Рэ», «Сэ», «Фэ», «Шэ»?.. То и дело слышишь: «Рэ-Сэ-Фэ-Сэ-Рэ», «Сэ-Сэ-Сэ-Рэ», «Сэ-Шэ-А», «фэзэу» и т. д.
Любопытно отметить, что у этой формы произношения есть своп защитники. Так, один мой знакомый уверял, что гораздо удобнее все согласные буквы нашего алфавита произносить единообразно: сперва данный звук, а затем буква «э», чем будет устранен «разнобой» в произношении... «Почему, — говорил он, — мы произносим «бэ», «вэ», «гэ», «дэ» и так далее, а потом вдруг переходим на «ка», «эм», «эн», «эр»?.. И чем вообще можно доказать, что произношение «мэ», «нэ», «рэ», «фэ» и пр. — неправильно?»
Чем доказать? Хотя бы ссылкой на литературу.
У Маяковского в стихотворении «Юбилейное» есть такие строки:
«Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
на эМ»...
А вот из его же стихотворения «Марксизм — оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод этот!»:
«Перелистывая
авторов
на букву «эл»,
фамилию
Лермонтова
встретя,
критик выясняет,
что́ он ел
на первое
и что́ — на третье».
В одном стихотворении Маршака читаем:
«...A мы отправимся пока
К соседней букве — букве «К».
«... Гуляет меж бетонных стен
Бесшумный ветерок,
Но побывать у буквы «Н»
Давно пришел нам срок».
«... Но слышен паровозный свист
Садимся мы в экспресс,
И нас товарищ машинист
Доставит к букве «С».
Остается только прибавить буквы «и т. д.», чтобы вопрос о том, как произносить названия русских согласных букв, был исчерпан...
Впрочем, нет! Вспомним еще, как в 1920 году красноармейцы пели в популярной тогда песне:
«Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер, Сумеем кровь пролить за Эр-Эс-Эф-Эс-Эр!...»
Думаю, что на этом наш спор можно закончить.
* * *
Когда надо произносить «е» и когда «э»?..
Казалось бы, ответ ясен: где эти буквы написаны, там их и следует произносить. Мы говорим «эта еда» и никаких сомнений в этом вопросе не испытываем.
