В современной науке вежливость рассматривается как снятие или смягчение возможной или реальной агрессии. Таким образом, если оценивать в целом стратегии вежливого поведения в рассматриваемых ситуациях, то европейскую можно было бы обозначить как “мы (ты и я) – свои, и поэтому я не представляю для тебя опасности”, а русскую – как “ты для меня не существуешь, и поэтому я не представляю для тебя опасности”.
Здесь очень важно заметить, что русские были ничуть не менее вежливыми, чем европейцы, – просто этикет у них был устроен иначе. Невежливость русских возникала только в той ситуации, когда они, попадая в Европу и говоря на соответствующем иностранном языке, сохраняли свой речевой этикет (свои стандартные манеры). Но ведь и поведение иностранца в России, говорящего по-русски, но сохранявшего свой речевой этикет, выглядело по меньшей мере странным.
За последние годы произошел сдвиг русского речевого этикета в сторону европейского. Прежде всего речь идет об общении в магазине. Эта ситуация, в отличие от двух других и даже в отличие от близких к ней ситуаций в транспорте, в медицинских учреждениях, попадает в сферу корпоративного этикета. Во многих крупных магазинах больших городов действует обязательный корпоративный этикет. Продавец или кассир должны обязательно поздороваться с клиентом. Не ответить в данном случае на приветствие было бы откровенной грубостью. Естественно, что постоянные покупатели сами начинают здороваться с продавцами и кассирами.
Определенные изменения происходят и при встрече незнакомых людей в доме или рядом с ним. Все чаще происходит обмен приветствиями во дворе и подъезде, причем это касается в основном молодого и среднего поколения. Очевидно, здесь также сказывается знакомство с европейским этикетом, причем, по-видимому, непосредственное.
Итак, наш этикет за достаточно короткий срок существенно изменился. Мы стали больше похожи на европейцев и американцев. Новый этикет приветствий уже сложился в корпоративной культуре и постепенно складывается в бытовой. И здесь мне почему-то совсем не жаль старой русской традиции. Ну что, разве от нас убудет – лишний раз поздороваться? А приятный осадок останется.
Правда, и с вежливостью не стоит перебарщивать.
Неужели вам незнакомо это чувство, когда хочется швырнуть трубку всего-то после третьего-четвертого повтора с легким придыханием: “Ваш звонок очень важен для нас. К сожалению, в данный момент все операторы заняты…”? Ну и так далее по тексту. Вежливость тоже может раздражать, особенно если она, как бы это поаккуратнее сказать, не вполне естественна, что ли.
Приведу два примера из собственного языкового опыта.
Первая сцена разворачивается в эстонском посольстве в очереди. В окне выдачи виз сообщают, что время работы закончилось и следующая по очереди русская женщина визы не получит. Та, однако, возражает, говоря, что ее впустил охранник и она отстояла очередь. В качестве свидетеля она призывает охранника, чье имя случайно услышала: “Ян, Ян, подойдите, скажите…” и т. д. Охранник подходит и молча присутствует при разговоре русской просительницы и эстонской чиновницы, а затем так же молча отходит на свое место. Обращение по имени к незнакомому человеку, выполняющему в данный момент свои профессиональные обязанности, по-видимому, совершенно исключено в европейском, и в том числе в эстонском, речевом этикете, но допустимо, хотя также с определенными ограничениями, в русском. В данной ситуации оно является способом установления более близких отношений, сокращения дистанции и привлечения адресата на свою сторону (как своего). Напротив, с точки зрения служащего оно воспринимается как внедрение в личную сферу, незаконная (имя ведь услышано случайно) претензия на знакомство и попытка изменить служебные отношения на личные без каких-либо оснований.
Второй пример связан с моей собственной реакцией на распространенную французскую просьбу, выражаемую конструкцией из слов merci de + глагол в неопределенной форме или отглагольное существительное, например, merci de те rendre quelque chose или merci de votre compréhension (последнее выражение, как правило, завершает констатацию некоего положения дел, не слишком приятного для адресата). Эту конструкцию достаточно сложно перевести на русский язык, поскольку русское спасибо – естественный перевод французского merci – является реакцией на уже совершившееся событие. В данных же примерах речь идет о благодарности за еще не сделанное действие, которое состоится в будущем. В русском языке “благодарность вперед” возможна, однако значительно более редка. Существует выражение заранее благодарен, используемое в письменной речи (как правило, в письмах). Оно заключает некую просьбу и выражает определенную подчиненность пишущего, более низкий статус. Выражение merci de votre compréhension можно перевести на русский язык как “надеемся (или надеюсь) на ваше понимание”.
Эта конструкция, безусловно относящаяся к средствам выражения вежливости, вызывала у меня устойчивое раздражение и воспринималась, напротив, как не вполне вежливое и достаточно агрессивное действие. Опрос русских, живущих во Франции, показал, что эта реакция не единична и, по крайней мере, не случайна. Выражение благодарности за еще не совершенное действие воспринимается как навязывание этого действия, то есть не как вежливая просьба, а скорее как агрессия, спрятанная за этикетной формой благодарности, что совершенно нехарактерно для русского этикета. Перевод merci с помощью “надеемся” не адекватен, поскольку данное русское слово выражает неуверенную просьбу в отличие от сверхуверенной (если не сказать – самоуверенной) благодарности за еще не случившееся. Произнесенная благодарность обязывает адресата следовать навязанной стратегии, предопределяет его действия и лишает возможности выбора.
Обе описанные языковые ситуации интересны сами по себе. Но кроме того, они подтверждают достаточно важный, хотя и очевидный факт: использование речевого этикета одной культуры (в данном случае слов, направленных на установление положительного контакта и доброжелательных отношений) по отношению к представителю другой культуры может вызывать непредвиденные негативные последствия, в частности восприниматься как своего рода агрессия.
Думаю, что, читая эти рассуждения, многие удивятся, потому что за прошедшие годы слово спасибо после просьбы стало довольно обычным в корпоративных письмах на русском языке.
Кроме особенностей нашего этикета, про которые я говорил в предыдущей главе, у него есть еще одна важная черта – анонимность, и прежде всего она реализуется как раз в телефонном разговоре. Мы не любим называть себя (и этому есть много серьезных причин[28]) случайному собеседнику. Если я звоню кому-либо по служебной надобности, а трубку берет кто-то другой, то, как правило, ни он, ни я не называем себя и не здороваемся, а я просто прошу подозвать нужного человека. Даже на личных автоответчиках чаще встречается запись “Вы позвонили по телефону такому-то”, чем имя хозяина. Впрочем, это касается не только телефона. Мои японские коллеги отмечали, что для них естественно представиться, даже если они задают вопрос на конференции.
Я уже сказал, что за последние годы произошел резкий сдвиг русского речевого этикета в сторону европейского. Изменилось и телефонное общение.
Во всех крупных или просто уважающих себя компаниях служащий, беря трубку, либо представляется сам, либо называет свою компанию и, как правило, здоровается. К хорошему – в данном случае открытости и “персональности” общения – привыкаешь очень быстро. Поэтому когда-то привычное старое уже раздражает. Например, когда звонишь в обычную поликлинику, кто-то снимает трубку и ты еще пару минут слушаешь разговор о чужих проблемах, а потом короткое “Да”, кажется, что ты попал в другой мир. По существу, так оно и есть. И все-таки, вводя чужой этикет, надо быть осторожным. То, что немцу здорово, русскому не то чтобы смерть, но как-то не по себе. Русский этикет, даже новый, все-таки достаточно экономен и прост, поэтому длинные и непривычные фразы мы склонны воспринимать уже не как чистую вежливость, а скорее как содержательное общение. А к нему и требования иные. Так что осторожно, особенно с корпоративным этикетом.
Вот и фразе “Ваш звонок очень важен для нас” поначалу просто веришь, на третьей минуте ожидания начинаешь сомневаться, а на десятой понимаешь, что тебе нагло врут. А ведь автоответчик всего лишь хотел быть вежливым…
Как правильно начинать электронное письмо, с обращения или с приветствия? Увы, не знаю. И если кто скажет, что знает, не верьте ему. Этикет электронного письма еще окончательно не сложился, и человек, который дает рекомендации по этому поводу, просто придумывает его.
