предпосылкой осуществления речевой коммуникации:
«Участники имеют какую-то общую ближайшую цель, например, починку автомобиля. Каждая сторона должна в данный момент идентифицировать себя с преходящими интересами другой»
(Grice, 1975, 48).
Думается, что здесь правомернее было бы говорить не об общей ближайшей цели коммуникантов, а об общей ближайшей теме диалога. А общая тема диалога может, естественно, базироваться как на общих, так и на разных интенциях коммуникантов, либо на их взаимопонимании, либо на отсутствии такого взаимопонимания. Возможны, как известно, и такие формы диалогической речи, которые характеризуются отсутствием определенных коммуникативных целей у говорящих.
Ориентация на систему переменных правил, порождающих идеальную речевую ситуацию, прослеживается у ряда философов и лингвистов данного направления при анализе косвенных речевых актов и их скрытого значения (Дж. Серль, Г. Грайс и др.). Хотя Г. Грайс, например, указывает, что приводимая им модель речевого акта носит идеальный характер и, следовательно, отходит в большинстве случаев от реальных коммуникативных ситуаций (см.: Grice, 1975, 48 – 49), он, однако, опирается на данную модель при анализе косвенных речевых актов и игнорирует действие факторов социологического плана при исследовании особенностей речевой ситуации. Так, например, понятие разговорной импликации выводится им как производное внешней семантической иррелевантности высказывания в ответных репликах адресата речи. В диалогическом единстве типа:
A. I am out of petrol.
B. There is a garage round the corner
(Grice, 1975, 51).
– импликация выявляется в результате процедуры логического вывода, опирающегося на правило релевантности высказывания:
«B нарушал бы принцип „быть релевантным“, если бы не считал возможным, что гараж открыт и что в нем есть бензин для продажи; итак, он подразумевает, что гараж открыт или, по крайней мере, может быть открытым, и т.д.» (там же).
Однако по нормам социолингвистического плана данный речевой акт представляется вполне корректным, ответная реплика адресата вполне уместна, и никакого отклонения от нормы в построении дискурса не наблюдается. Здесь имеет место взаимное влияние участников речевой ситуации друг на друга. Известно, что если говорящий не задает прямого вопроса, а делает лишь намек на него путем определенного сообщения, адресат речи под влиянием говорящего также не ответит прямо на скрытый вопрос, а лишь намекнет косвенно о возможности реализации желаемого для адресата действия.
Ориентация на определенные правила ограничивает возможности интерпретации значений невыраженных звеньев дискурса, игнорирует явления вариативности и полисемии речевых актов. Интерпретация импликаций часто носит при этом интуитивный характер, как, например, в следующем диалогическом единстве, где скрытое содержание, по мнению Г. Грайса, сводится к суждению Smith has or may have a girlfriend in New York:
A. Smith does not seem to have a girlfriend these days.
B. Не has been paying a lot of visits to New York lately
(Grice, 1975, 51).
Здесь, на наш взгляд, возможна как импликация суждения Smith is busy, так и отсутствие какой-либо импликации вообще, если B сообщает A дополнительные сведения об обсуждаемом лице. В последнем случае речевой акт характеризуется конвергирующим поведением коммуникантов, стремящихся создать общее знание AB-события. Не вполне четко определяются виды и маркеры импликации в речевых актах подобного типа. Не разграничиваются импликации, устанавливающиеся на основе соотнесенности / несоотнесенности диалогических реплик, и импликации, возникающие в диалогических единствах типа Where does С. live? – Somewhere in the South of France, где значение косвенного иллокутивного акта вытекает из лексического значения компонента somewhere и импликация, таким образом, не базируется на межфразовой связи с предшествующим высказыванием.
Стремление выделить в косвенных речевых актах скрытое содержание, опираясь на критерий соотнесенности / несоотнесенности высказывания с постулируемыми правилами и требованиями идеального речевого акта, побуждает исследователей выделить два уровня высказывания, которые получают весьма расплывчатое толкование: уровень выражения the level of what is said, на котором прослеживается нарушение правил дискурса, и уровень импликации the level of what is implicated, на котором эти правила соблюдаются. Предложения тождества типа War is war и Women are women, по мнению Г. Грайса, характеризуются нарушением правила количества, поскольку они не передают никакой информации на уровне выражения, но информативны на уровне импликации, а их значение зависит от способности слушающего объяснить, почему говорящий выбрал именно данную конструкцию для передачи соответствующего значения.
В этой связи следует отметить, что в конкретных речевых ситуациях употребление высказываний – косвенных средств выражения тех или иных значений настолько стабилизируется, а разговорные импликации становятся настолько стереотипными и часто вообще не воспринимаются как импликации, что интерпретация таких речевых актов с точки зрения правил дискурса вряд ли правомерна, поскольку она не учитывает реальных фактов языковой действительности. Предложения тождества типа War is war с точки зрения реальной языковой действительности представляют особый, стабильный тип построения, не предусматривающий введения дополнительной информации путем расширения конструкции. Сжатость модели – показатель подчеркнутого качественного признака субстанции, а не результат нарушения правила достаточной информативности высказывания. Здесь импликация является «нормой» построения высказывания.
Далеко не всегда представляются правомерными применяемые сложные приемы декодирования значений в ситуациях косвенной номинации. В таких случаях опять-таки не учитываются факты стабилизации, стереотипности речевых ситуаций, а также их вариативность, игнорируются живые, конкретные факты языка. Применение схем декодирования, предлагаемых лингвистами и логиками этого направления, в целом ряде случаев не дает возможности дифференцировать стандартные и вариабельные ситуации, стандартные и вариабельные высказывания (см.: Верещагин, Костомаров, 1973, 95 – 102). Приведем пример. Одной из стандартных, с точки зрения социолингвистики, является такая ситуация, в которой отказ адресата от предложения говорящего вербально не выражен. Эксплицитно выраженное высказывание, объясняющее причину отказа, несогласия, невозможности принять предложение, является, таким образом, косвенным средством выражения отрицательной реакции адресата. Импликация отрицательного суждения прослеживается как в симметричных ситуациях, коммуниканты которых характеризуются одинаковыми социальными признаками, так и в ситуациях асимметричных, участники которых различаются по социальному положению, возрасту и другим признакам, хотя, видимо, скрытая ситуация отказа наиболее характерна для лица подчиненного, низшего по рангу. Нулевая форма суждения здесь социально детерминирована, ибо ее можно считать этикетной формой. Отсутствие прямого ответа на вопрос или предложение – это по нормам социального общения вежливый отказ или несогласие. Поэтому нам представляется, что социальный фактор в таком случае является вполне достаточным индикатором содержания импликации.
Рассмотрим, как объясняет Дж. Серль значение косвенного иллокутивного акта отказа от предложения пойти в кино (ситуация: A. Пойдем сегодня вечером в кино. B. Я должен готовиться к экзаменам). Значение косвенного речевого акта раскрывается путем реконструкции шагов, отражающих ход рассуждений слушающего, базирующихся на теории речевых актов, правилах говорения, фоновых знаниях коммуникантов:
