Шаг 1. Я сделал У предложение пойти в кино, а он ответил, что должен готовиться к экзамену.
Шаг 2. Я предполагаю, что У соблюдает правило сотрудничества и что его ответ имеет отношение к моему предложению.
Шаг 3. Релевантный ответ, согласно теории речевых актов, должен быть согласием, отказом, контрпредложением, дальнейшей дискуссией.
Шаг 4. Его буквальный ответ не относится ни к одному из них и, следовательно, не является релевантным выводом из шагов 1 и 3.
Шаг 5. Следовательно, он имеет в виду большее, чем говорит. Если считать, что его ответ является релевантным, то его первичное иллокутивное высказывание отличается от буквального иллокутивного высказывания (вывод из шагов 2 и 4).
Шаг 6. Я знаю, что подготовка к экзамену занимает более чем один вечер, а посещение кино отнимет довольно много времени (фоновая информация).
Шаг 7. Следовательно, он не может одновременно пойти в кино и готовиться к экзамену в один и тот же вечер.
Шаг 8. Предварительное условие для понятия предложения состоит в способности выполнить акт, предицированный в условии соответствующего пропозиционального содержания (теория речевых актов).
Шаг 9. Следовательно, мне ясно, что он сказал нечто такое, следствием чего является то, что он, вероятно, не может безоговорочно принять предложение (вывод из шагов 4, 7, 8).
Шаг 10. Итак, его первичное невыраженное иллокутивное утверждение, по-видимому, заключается в отказе от предложения (вывод из шагов 6 и 9).
Если адресат не получил желаемый (!) результат в ходе декодирования такого рода, то он, по мнению Дж. Серля, либо сделал ошибку в дедукции, либо высказывание его является неуместным и нерелевантным в приведенной речевой ситуации.
Данная схема декодирования, на наш взгляд, вряд ли воспроизводит реальный процесс раскрытия значения косвенного иллокутивного акта. Этот процесс, надо полагать, имеет автоматизированный характер, и модель декодирования скрытого значения может быть представлена в виде одного шага, если декодирование будет базироваться, например, на коммуникативной компетенции коммуникантов. Как уже говорилось выше, отсутствие ответа на предложение говорящего означает либо вежливый отказ, либо нежелание продолжать разговор.
Кроме того, следует отметить, что изложенная модель декодирования скрытого значения Дж. Серля не лишена внутренних противоречий. С одной стороны, она предполагает регламентированный подход к языку с готовыми моделями знаний; с другой стороны, допускает весьма субъективное толкование дедуктивных звеньев. Так, шаги 6, 8, 9 представляются весьма субъективными по своему содержанию; здесь, на наш взгляд, возможны и альтернативные суждения. Вывод о значении импликации может быть сделан на 6-м или 7-м этапе декодирования. Р. Райт справедливо отмечает, что реализация такой схемы декодирования связана с рядом трудностей. Прежде всего трудность возникает в связи с выбором самого объекта исследования; следует выделить тот языковой материал, который дал бы возможность сформулировать необходимые правила его анализа. Надо знать, как действуют эти правила. Кроме того, чтобы применять правила для раскрытия разговорных импликаций, исследователю приходится приписывать конвенциональным высказываниям статус неконвенциональных, что, естественно, ведет к искажению реальной картины функционирования языка и его единиц и нивелирует разницу между стабильными и нестабильными явлениями (Wright, 1975, 380).
Таким образом, ряд теоретиков речевых актов, причисляющих себя к социальному направлению в лингвистике, фактически отходят от принципов социолингвистического анализа при исследовании речевых актов.
Ошибочность методологической позиции у ряда представителей этого направления проявляется и в том, что акцент на речевую деятельность не всегда дает возможность установить системные связи иллокутивных актов в сфере косвенной номинации. Ряд лингвистов, анализируя косвенные речевые акты (косвенные директивы, просьбы и т.п.), полагает, что косвенное значение таких актов является значением (!) говорящего; оно не входит в значение предложения и не отражено в формах его синтаксической организации. Другие теоретики речевых актов причисляют косвенное значение речевых актов к прагматическим значениям высказываний и считают, что эти значения связаны с синтаксисом предложения. Онтологическая сущность категории импликации представляется не вполне ясной в связи с тем, что в нее включаются разнородные явления, а методы декодирования косвенных речевых актов остаются идентичными. На наш взгляд, небуквальные иллокутивные акты, анализируемые в работах зарубежных лингвистов и философов, представляют собой различные формы косвенной номинации, не сводимые к одной модели: их можно разделить на три основные категории, характеризующиеся различными признаками:
1) косвенные иллокутивные акты, значение которых определяется на уровне текста, на основе корреляции с другими высказываниями. Импликация возникает как результат семантической несовместимости высказываний и нередко индицируется социолингвистическими факторами (например, коммуникативной компетенцией говорящих);
2) косвенные иллокутивные акты, сущность которых раскрывается только на основе общей ситуации речевого общения, макроконтекста, поскольку лексико-грамматическая структура предложения сама по себе не индицирует скрытый смысл. В декодировании значения таких высказываний принимаются во внимание и факторы социолингвистического плана. Например, высказывание Itʼs cold in here при обращении герцога к дворецкому может обозначать Close the window (Gordon, 1975, 83);
3) особую группу составляют иллокутивные акты, включающие типизованные высказывания, имеющие определенную модель, а в ряде случаев и определенное лексическое наполнение. К таким единицам Дж. Серль относит предложения, выражающие косвенные просьбы, приказы, желание, угрозу: Can you reach the salt? Wonʼt you stop making that noise soon? I would like you to go now. I must have told you a dozen times not to eat with your mouth open (Gordon, 1975, 83). Косвенное значение таких высказываний потенциально содержится в самом высказывании.
В интерпретации значений речевых актов зарубежные лингвисты не всегда достаточно четко разграничивают семантические и прагматические аспекты высказывания, не уточняют роль пресуппозиций в организации речевой деятельности индивидов. В связи с этим не получает окончательного решения и вопрос о специфике косвенных иллокутивных актов и импликаций в сфере скрытой номинации.
Нельзя не отметить, что и в зарубежном языкознании все больше высказывается критических точек зрения на понимание речевых актов как регламентированного вида деятельности. Отмечается, что принципы и правила организации речевых актов не обладают той объяснительной силой, которая приписывается им в интерпретации значения высказывания. Лингвисты, занимающиеся изучением функциональных аспектов предложений, настаивают на необходимости четкого разграничения семантики и прагматики при интерпретации значения высказывания и его компонентов (см.: Sadock, 1978; Morgan, 1978; Holdcroft, 1978).
Подводя итоги, следует отметить, что поскольку теория речевых актов рассматривает речь как одну из форм, подчиненных правилам поведения, многие языковые процессы, в том числе и явления косвенной и скрытой номинации, объясняются не динамическими свойствами языка как средства общения, не его способностью к семантическому и формальному варьированию, а факторами отклонения от правил организации идеальных форм дискурса. Такой подход к изучению речевой деятельности ведет, в конечном счете, к экзистенционализму с его
