идеалистической основой, поскольку первоосновой здесь являются речевые акты как особый вид деятельности, упорядоченный характер которой не связывается с закономерностями объективной действительности. Коммуникация же, как известно, – это
«не простое соположение единиц, например, слов, а грамматически и семантически упорядоченная структура, передающая внутренне упорядоченный способ существования вещей, предметов, их свойств и отношений»
(Колшанский, 1976, 197).
Идеалистическая концепция теории речевых актов в зарубежной лингвистике проявляется, как было показано выше, и в трактовке скрытой номинации (конвенциональных и разговорных импликаций), которая, как известно, представляет собой один из характерных способов выражения различных категорий. Скрытое выражение значений в речевых актах определяется не как нарушение изоморфизма между содержанием и формой, когда часть элементов ситуации, передаваемой предложением, не получает вербальной оформленности. Имплицитность в рамках данной теории – это релятивная категория, представляющая собой либо производное от лингвистического значения высказывание, либо такое понятие, которое вытекает из отношения коммуникантов и основывается на их коммуникативной интенции, пресуппозициях, а также правилах организации и декодирования высказываний. Показательно в этом отношении определение разговорной импликации как частичного описания коммуникантов (см.: Sadock, 1978, 284).
Идеалистический подход к изучению речевой деятельности проявляется и в самом методе выделения и описания разговорных импликаций, ориентированном на критерий соблюдения коммуникантами определенных принципов речевого общения. Однако не отношения между «нормой» и «отклонениями» от нормы, как полагают теоретики речевых актов, порождают различные импликации в процессе речевого общения, а сам язык, обладающий богатейшими возможностями передачи информации, допускает такие формы организации высказываний, в которых он обходится «без звукового обнаружения категории» (Кацнельсон, 1972, 80).
Интенсивная разработка теории речевой деятельности в зарубежной лингвистике в значительной степени обусловлена стремлением философов и лингвистов противопоставить свою теорию концепции Н. Хомского, исключившего речевую деятельность из рассмотрения как явление неграмматичное и хаотичное (Швейцер, 1980, 11 – 12). Однако, критикуя Н. Хомского за игнорирование социального аспекта языка, представители данного направления в лингвистике допускают одностороннее, часто весьма субъективное толкование речевой деятельности и ее внутренних механизмов. По их мнению, объективно наблюдаемыми фактами могут быть лишь факты речи, рассматриваемые как один из видов поведения, и лишь они являются предметом языкознания. Совершенно очевидно, что если язык понимается как система взглядов исследователя на речь или как сама система его описания, то вопрос о языке как предмете языкознания решается с идеалистических позиций (Панфилов, 1979, 4). При таком подходе к определению языка и его сущностных характеристик не учитываются связи синтагматических и парадигматических аспектов языковых единиц, не всегда находит отражение причинно-следственная связь фактов языка и реальной действительности, игнорируются конкретные живые факты языка. В ряде исследований вопросы социальной детерминации речи уступают место анализу коммуникативных ситуаций с позиции идеальных речевых актов. Поскольку в центре внимания здесь отношения между коммуникантами, а не многообразие языковых форм выражения их мыслей, лингвисты и философы данного направления фактически ограничиваются изучением лишь диалогической речи. Монологическая речь в различных регистрах языка остается вне поля зрения этих исследователей.
Все эти факты одностороннего понимания и толкования сущности языка и его дифференциальных признаков, естественно, должны учитываться при оценке мировоззренческого аспекта теории речевой деятельности в зарубежной лингвистике.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3.
Ленин В.И. Полн. собр. соч.
Проект ЦК КПСС к XXVI съезду партии. Основные направления экономического и социального развития СССР на 1981 – 1985 годы и на период до 1990 года. – Правда, 1980, 2 дек.
Адмони В.Г. Опыт классификации грамматических теорий в современном языкознании. – Вопр. языкознания, 1971, № 5.
Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М., 1975.
Андреев Н.Д. Квазилингвистика Хомского. – Вопр. языкознания, 1976, № 5.
Андреев Н.Д. Хомский и хомскианство. – В кн.: Философские основы зарубежных направлений в языкознании. М., 1977.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
Ахманова О.С., Минаева Л.В. Еще раз о так называемой «теоретической лингвистике». – Вопр. языкознания, 1979, № 5.
Белецкий А.А. Семиотический аспект языковой системы. – В кн.: Структурная и математическая лингвистика, № 7. Киев, 1979.
Белл P.Т. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М., 1980.
Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975.
Бехтерева Н.П., Бундзен П.В., Гоголицын Ю.А. Мозговые коды психической деятельности. Л., 1977.
Блумфилд Л. Язык. М., 1968.
Будагов Р.А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени. М., 1978.
Будагов Р.А. Система и антисистема в науке о языке. – Вопр. языкознания, 1978, № 4.
Верещагин Е.М., Костомаров Б.Г. Язык и культура. М., 1973.
Гарднер М. Теория относительности для миллионов. М., 1965.
Гринберг Дж. Квантитативный подход к морфологической типологии языка. – Нов. в лингвистике, 1963, вып. 3.
Домашнев А.И. Западногерманские «языковые барьеры». – Вопр. языкознания, 1980, № 1.
Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. – Нов. в лингвистике, 1960, вып. 1.
Жирмунский В.М. Марксизм и социальная лингвистика. – В кн.: Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.
Жирмунский В.М. Проблемы социальной дифференциации языков. – В кн.: Язык и общество. М., 1968.
Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях, ч. 2. М., 1960.
Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962.
Звегинцев В.А. Предисловие к кн.: Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М., 1972.
Звегинцев В.А. Хрестоматия по истории языкознания XIX – XX веков. М., 1956.
Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М., 1973.
Ильяшенко Т.П. Языковые контакты. М., 1970.
История лингвистических учений. Древний мир. Л., 1980.
Йордан Й. Романское языкознание. Историческое развитие, течения, методы. М., 1971.
Каверина Е.К. О развитии речи детей первых двух лет жизни. М., 1950.
Карри Г. Некоторые логические аспекты грамматической структуры. – Нов. в лингвистике, 1965, вып. 4.
Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.
Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974.
Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте. – В кн.: Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.
Колшанский Г.В. Проблемы коммуникативной лингвистики. – Вопр. языкознания, 1979, № 6.
Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. М., 1979.
Косериу Э. Синхрония, диахрония и история. – Нов. в лингвистике, 1963, вып. 3.
Котов Д.Г. Лингвистика и современное состояние машинного перевода в стране. – Вопр. языкознания, 1976, № 5.
Кривоносов А.Т. Открывает ли «трансформационная грамматика» новые горизонты в лингвистике? – Вопр. языкознания, 1977, № 6.
Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика, ч. 1. Теория. М., 1920.
Леонтьев А.Н. Психика. – БСЭ, т. 21. 3-е изд. М., 1975.
Лосев А.Ф. Аксиоматика знаковой системы языка.
