И. Пригожин заметил, что существует и другой тип структур. Он называет их диссипативными, испытывающими значительные отклонения от равновесия, характерными для открытых систем[250].
В нашем случае такой открытой, неустойчивой системой предстает прежде всего связь произведение читатель, которая постоянно меняется. Известны сотни примеров, когда книги, высоко оцениваемые в одну эпоху, напрочь забываются в другую. Но и в пределах своего времени произведения принимаются одной группой читателей и отвергаются другой. Эту проблематику успешно изучала рецептивная эстетика.
Понятие открытой системы применимо и к жанрам. Оно обозначено в определении романа как свободной формы. Открытой систему делает присутствие в ней не только прямых, но и обратных связей. При этом неравновесные связи и ограничения допускают возникновение новых состоянии, свойства которых контрастируют со свойствами равновесных состояний: «Неравновесные связи являются sine qua non условием самоорганизации, но самоорганизация, в свою очередь, изменяет роль и смысл связей»[251]. Этим положением можно объяснить относительную автономность художественного произведения от автора, когда создание обретает самостоятельную жизнь, изумляющую порой художника, как изумляют дети родителей неожиданным проявлением характера. Вспомним знаменитую сцену, описанную биографами А.С. Пушкина, завершившего трагедию «Борис Годунов» и якобы воскликнувшего в восторге от себя самого: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!»
Вспомним, к примеру, поэму А. Блока «Двенадцать». С момента ее публикации и все годы существования Советской власти «Двенадцать» называли первой октябрьской поэмой. Идеи неотвратимости и очистительной бури, которую приветствует автор, подтверждались выписками из дневника Блока и стилистическим анализом текста. В качестве «несводимой вероятности» в поэме смущал финал, где шествовал «в белом венчике из роз / Впереди Исус Христос». Он даже заменялся порой в эстрадном исполнении на революционного матроса. Но со временем изменилось отношение к Октябрю, превратившемуся из Октябрьской революции в переворот. Изменилось и отношение к христианству. И трактовка поэмы получает сегодня совсем другой смысл: крестная мука ожидает тех, «которые идут державным шагом». Но и это описание тоже принадлежит к разряду «вероятностных».
Представим себе, предлагает Пригожин, что Адам не решается надкусить запретное яблоко, что изгнания из рая не произошло и нам предстоит дать описание безгрешного Адама. Но между библейской историей и сегодняшним днем пролегли тысячелетия прогресса и информации, а потому «на современном языке можно было бы сказать, что адекватным описанием Адама было бы вероятностное описание»[252].
Таким образом, при описании системы фактор времени имеет решающее значение. Теория относительности А. Эйнштейна изменила отношение к однонаправленной «стреле времени», дала основание для поисков обратной связи во времени. «Эйнштейновская метрика» связывает время и пространство, задает новое измерение, «вводит инвариант». Появляется «мнимое время». У вселенной Эйнштейна нет ни возраста, ни «стрелы времени». Но в книге Пригожина есть глава «Узкая тропинка». В ней рассказывается, как выдающийся математик Курт Гедель, восприняв идею Эйнштейна, подарил ему очерк, в котором человек отправляется в прошлое. Гедель подсчитал даже количество топлива на единицу пути. Однако Эйнштейн усомнился, что кому-нибудь удастся «телеграфировать в свое прошлое». При всей точности расчетов Геделя и гениальности теории Эйнштейна физическое путешествие назад означало бы отрицание реального мира.
Путь назад – путь памяти, путь творческого начала, человеческой психологии. Именно так разворачивается роман Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Это не вполне реальность, но это и не мистика. Пригожин отрицает и вполне логический, и чисто интуитивный подход. Его реальный мир управляется недетерминистическими законами, равно как и не абсолютными случайностями. В теории систем Пригожина интуиция – не синоним авторского произвола. Это иной, внутренний способ постижения мира, имеющий свои права. И если путь науки – путь накопления знаний и логики, то путь искусства – путь духовного озарения. В грядущем веке ученый угадывает синтез искусства и техники, Бога и точного расчета – «новый альянс»[253].
В статье «Философия нестабильности», опубликованной в журнале «Вопросы философии», Илья Пригожин пишет: «Литературное произведение, как правило, начинается с описания исходной ситуации с помощью конечного числа слов, причем в этой своей части повествование еще открыто для многочисленных различных линий развития сюжета. Эта особенность литературного произведения как раз и придает чтению занимательность – всегда интересно, какой из возможных вариантов развития исходной ситуации будет реализован. Так же и в музыке – в фугах Баха, например, заданная тема всегда допускает великое множество продолжений, из которых гениальный композитор выбирал на его взгляд необходимое. Такой универсум художественного творчества весьма отличен от классического образа мира, но он легко соотносим с современной физикой и космологией»[254].
В изучении литературы как сложной динамической, открытой, нестабильной системы, постоянно находящейся в состоянии перехода от хаоса к порядку и от порядка к хаосу, может быть использован системно-синергетический подход.
Способность к саморегуляции, относительная временная устойчивость среди хаоса придает литературе «художественное произведение». Художественное произведение – центральный элемент системы «литература»:
В современной культуре возникает новое состояние всемирной глобализованной литературы, характеризующееся бесконечным увеличением числа взаимосвязанных систем национальных и региональных литератур. В результате возникают многоэлементные сверхсложные метасистемы[255].
Синергетический подход позволяет исследовать смысловой аспект взаимоотношений системы «литература» с многочисленными контекстами, с окружающей средой. В филологии в последние годы появились многочисленные работы с названиями «Искусство и синергетика», «Синергетика текста» и т. п.[256]. Особо отметим книгу «Этюды по теории искусства», имеющую подзаголовок «Диалог естественных и гуманитарных наук»[257]. Эта мысль о «диалоге» важна, поскольку нередко в исследованиях возникает некорректное противопоставление гуманитарного и естественнонаучного знания. Напоминая, что «…в социально-гуманитарных науках предмет включает в себя человека, его сознание и часто выступает как текст, имеющий человеческий смысл», философ B.C. Стёпин подчеркивает, что «…фиксация такого предмета и его изучение требуют особых методов и познавательных процедур»[258]. Такие «познавательные процедуры» могут быть выделены в рамках системно-синергетического подхода.
Синергетика изучает взаимодействие сложных систем. Определяя смысл термина, Г. Хакен подчеркивал, что «синергетика – это междисциплинарное поле, в рамках которого исследуются системы, состоящие из нескольких или большого числа элементов»[259]. Согласно Г. Хакену, среди самых сложных и интересных проблем синергетики рассматривается вопрос о самопорождении смысла в сложных системах. Такими сложными системами предстают «литература», художественное произведение и концепт.
Герман Хакен (Haken, 1927) – выдающийся немецкий ученый, создатель новой науки – синергетики. Г. Хакен закончил университет в г. Эрлангене, с 1960 г. – профессор теоретической физики в университете города Штутгарта. Разрабатывая конкретные проблемы лазерной физики и нелинейной оптики, физики плазмы и теории бифуркации, Г. Хакен выдвинул принципы синергетики, управляющие поведением сложных саморегулирующихся систем. В последние десятилетия немецкого ученого особенно интересуют «человекомерные» (Ю.А. Данилов) аспекты синергетики. В рамках исследовательской программы под руководством Г. Хакена синергетические модели применяются в биологии, медицине, психологии, социологии, теории и практике менеджмента, планировании развития городов и гуманитарном знании.
Литература:
Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.
Хакен Г. Синергетика и некоторые ее применения в психологии / Пер. с англ. Е.Н. Князевой // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. – М., 2002.
Синергетике 30 лет. Интервью с профессором Г. Хакеном. Проведено Е.Н. Князевой // Вопросы философии. – 2000. – № 3.
