вопрос: когда происходят события в романе? Поэтому придётся сделать копии ещё нескольких московских глав, возможно, по подсказке того самого сексота, который и сообщил в НКВД о существовании романа.
На что же придётся обратить внимание, если толком и не знаешь, что следует искать? Но вот читаем в двадцать первой главе романа фразу, которая довольно точно указывает на время действия московских глав:
«В конце его [переулка] её внимание привлекла роскошная громада восьмиэтажного, видимо, только что построенного дома. Маргарита пошла вниз и, приземлившись, увидела, что фасад дома выложен чёрным мрамором, что двери широкие, что за стеклом их виднеется фуражка с золотым галуном и пуговицы швейцара и что над дверьми золотом выведена надпись: "Дом Драмлита"».
В Москве конца 30-х годов известны лишь были два дома, построенных специально для писателей – невзрачное строение в Нащокинском переулке, где поселился Булгаков в 1934-м году, а также внушительного вида здание в Лаврушинском переулке. Подъезд дома был отделан чёрным мрамором, ну, а количество этажей – семь, восемь или девять – принципиального значения это не имеет. Итак, Дом Драмлита предельно узнаваем, ну разве что волею автора он перенесён куда-то на Арбат. Однако вот что важно: дом «только что построен». А построен он, как нетрудно выяснить, в 1937-м году. Далее в двадцать восьмой главе находим примечательную фразу: «Балычок имею особенный… у архитекторского съезда оторвал…» Тут уже всё становится предельно ясно, поскольку съезд состоялся в том же 1937-м году.
Итак, появление Воланда в Москве и последовавшие вслед за тем события сам Булгаков в последних редакциях романа датирует 1937-м годом – годом, когда в стране начались широкомасштабные репрессии. И ничто уже не заставит нас отказаться от такого вывода – даже то незначительное обстоятельство, что описанный в романе Торгсин с балыком и осетриной закрылся на год раньше.
Теперь самое время обратить внимание на то, с чего всё начиналось:
«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве…»
Это первые слова в романе. Следует заметить, что для известного писателя такая ошибка непростительна – весной в Москве не случается жары. Ну разве что в мае уже достаточно тепло. Однако зачем эта погодная аномалия потребовалась автору? Почему 1937 год, почему май и что означает этот жаркий закат?
И вот словно бы сами собой из памяти возникают некие события: 22 мая в Куйбышеве арестован Михаил Тухачевский, через девять дней застрелился Ян Гамарник… Дальше можно не продолжать, поскольку смысл жаркого заката становится понятен – это начало массовых репрессий в СССР.
Теперь можно взяться и за главу о великом бале у сатаны. В дневниках Елены Сергеевны, которые следователь тоже имел возможность прочитать, говорится о том, что в 1933 году Булгаков собирался описать всего лишь «малый бал». Автор заимствовал у Гёте идею описанного им в «Фаусте» шабаша ведьм на Броккенской горе, поэтому и глава называлась так – «Шабаш». Однако весной 1938 года Булгаков переписал главу, существенно изменив её содержание. Что же его заставило это сделать – уж не процесс ли над Бухариным и над врачами-умертвителями, бывшими коллегами Булгакова? А что если события этой главы связаны с тогдашними репрессиями? Тогда всё встаёт на свои места: судилища 37-го и 38-го года – это и есть бал Сатаны!
Можно представить себе волнение следователя после того, как он сделал столь неожиданное открытие. Впрочем, по здравому размышлению он должен был прийти к выводу, что аргументов в пользу этой версии пока что очень мало. Надо бы ещё что-то накопать.
Вот что вызывает недоумение: если скрытый смысл главы «Великий бал у сатаны» состоит в том, чтобы в образной форме представить события 1937 года, тогда при чём тут господин Жак и граф Роберт? Зачем в романе появился император Рудольф? Может быть, кто-то скрывается за этими именами? Ведь ни Жак ле Кёр, ни граф Роберт Дадли Лейчестер, известные исторические персонажи, не имеют никакого отношения к этому роману.
А что если граф Роберт – это на самом деле Роберт Эйдеман, бывший прапорщик царской армии, комкор, соратник Тухачевского? При подавлении контрреволюционных выступлений на Украине в 20-х годах прошлого века он не гнушался взятием заложников и расстрелом «классово чуждых» и «сочувствующих».
На роль императора Рудольфа лучше других возможных кандидатов с этим именем подходит Рудольф Петерсон, с 1920 по 1935 год бессменный комендант Кремля, а позже – заместитель командующего Киевским военным округом. В апреле 1937-го года Петерсон был арестован за участие в «антисоветской террористической организации» и обвинён в подготовке заговора.
В образе господина Жака нетрудно угадать Якова Агранова, урождённого Янкеля Соренсона. В апреле 1937 года он занимал пост замнаркома и начальника отдела НКВД. Агранов имел репутацию «специалиста по интеллигенции» и потому мог вызвать особую ненависть у Булгакова. Недюжинные способности психолога и инквизитора Агранов проявил в деле, по которому был расстрелян Николай Гумилев, а также при расследовании обстоятельств Кронштадтского мятежа. Причастен он и к гибели экономистов Николая Кондратьева и Александра Чаянова. Но в августе 1938 года Агранов-Соренсон был объявлен «врагом народа» и расстрелян.
Теперь обратим внимание на то, как подручный Воланда представляет Маргарите ещё двух гостей бала Сатаны:
«Да это кто-то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стёклышко, – ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом».
А вот какие обвинения выдвинул на следствии против бывшего своего начальника Генриха Ягоды его личный секретарь Павел Буланов:
«Когда он был снят с должности наркома внутренних дел, он… дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно взять ртуть и растворить ее кислотой… Опрыскивание кабинета, в котором должен был сидеть Ежов, и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено… в присутствии меня и Ягоды».
Ещё один персонаж – Гай Кесарь Калигула. Пожалуй, он чем-то смахивает на начальника Особого отдела НКВД в 1936 году Марка Исаевича Гая – подлинная его фамилия Штоклянд. Видимо, и эта личность не вызывала у Булгакова никакого уважения.
Надо отметить, что Булгаков описывал события 1937 года именно как ведьмовский шабаш, бал Сатаны, на котором всё перемешалось – убийцы с жертвами, черти с мертвецами, погибшие от яда с отравителями. Отчасти содержание главы «Великий бал у сатаны» навеяно воспоминанием о торжественном приёме в посольстве США весной 1935-го года или в 1937-м году. Ведь были там и Тухачевский, и
