Ознакомительная версия.
Поклонников у красавицы было несметное количество. Тут можно было найти и самого благонравного В. А. Жуковского, который, говорят, даже сватался за нее. Ее влюбленно воспевали князь П. А. Вяземский, В. Туманский, Хомяков, Лермонтов, Соболевский. Большим успехом пользовалась она и при дворе. Ходили слухи, что ею увлекались великий князь Михаил Павлович и сам император Николай, известный своей пристрастием к молоденьким фрейлинам своей супруги. Видимо и сам Пушкин вступил в число поклонников прелестной А. Россет. Но она отказала поэту, как отказала многим другим.
«Не видя для себя ни успеха в брачных делах, ни возможности интимного общения с гордой Александрой Пушкин влюбляется (или делает вид, что влюблен) в Анну Алексеевну Оленину – веселую, пылкую, своенравную двадцатилетнюю девушку. Это дочь Президента Академии Художеств и директора императорской Публичной библиотеки, знатного вельможи, большого знатока и любителя русской старины и античности Алексея Николаевича Оленина. Его салон был одним из самых притягательных для Пушкина после выпуска из Лицея. Здесь он встречался с И. А. Крыловым, В. А. Жуковским, Н. И. Гнедичем, Н. М. Карамзиным. К. Н. Батюшковым. А. Н. Оленин был женат на Е. М. Полторацкой, родной тетке А. П. Керн, – и «чудное мгновенье», которое довелось пережить и навсегда запомнить в 1819 г. Пушкину, как уже знает читатель, связано именно с домом Олениных. И вот сейчас все обитатели этого гостеприимного дома радушно встретили возвратившегося из ссылки поэта.
«Кружок Олениных состоял, – вспоминают современники, – с одной стороны, из представителей высшей аристократии и писателей, – художников и музыкантов – с другой, никакого раздвоения в этом кружке не было; все жили дружно, весело, душа в душу, особенно весело проводил время оленинский кружок в Приютине, – так называлась дача Елизаветы Марковны (Олениной) около Петербурга, за Охтой; дача эта отличалась прекрасным местоположением: барский дом стоял здесь над самою рекою и прудом, окаймленным дремучими лесами. Из забав была здесь особенно в ходу игра в шарады, которая в даровитой семье оленинского кружка являлась особенно интересною; особенно уморителен был в этой игре Крылов, когда он изображал героев своих басен. Между играми тут же часто читали молодые писатели свои произведения, а М. И. Глинка разыгрывал свои произведения».
Непременной участницей и, как тогда говорили, «украшением» литературных и музыкальных вечеров в доме отца своего была младшая дочь Олениных – Анна. Хорошо образованная, очень изящная, музыкальная, она полновластно царила в интеллигентном и мужском преимущественно обществе Оленинского окружения. Ей посвящали стихи Крылов, Гнедич, Козлов и другие поэты. Ее баловали, восхищались ею, куртуазно ей поклонялись.
«Семнадцати лет Анна Алексеевна была назначена фрейлиною к императрицам; Марии Федоровне и Елизавете Алексеевне; при дворе она считалась одною из выдающихся красавиц, выделяясь, кроме того, блестящим и игривым умом и особенною любовью ко всему изящному». Взаимоотношения поэта и Олениной прослеживаются из «Дневника» Аннеты, который отражает психологию чувств, взглядов и мировоззрения тех молодых девушек, которые составляли пушкинский «идеал» жены. О себе она говорит в дневнике в третьем лице, как бы описывая все происходящее со стороны.
«Однажды на балу у графини Тизенгаузен-Хитрово, – описывает А. Оленина первую встречу с поэтом, – Анета увидела самого интересного человека своего времени и выдающегося на поприще литературы: это был знаменитый поэт Пушкин. Он только что вернулся из шестилетней ссылки. Все, и мужчины и женщины, спешили оказать ему внимание, как это всегда делается по отношению к гению. Одни делали это, следуя моде, другие, чтобы получить от него красивые стихи и этим поднять свою репутацию, иные, наконец, из подлинного уважения к гению, но большинство, потому что он пользовался милостивым расположением императора, который был его цензором…
Встретив его на балу, она захотела отличить знаменитого поэта и выбрала его в одном из танцев; опасение, что он посмеется над ней, заставило ее, подходя, опустить глаза и покраснеть. Ее задела небрежность, с которой он спросил, где ее место. Ее задела мысль, что Пушкин может принять ее за дурочку, но она ответила просто и уже весь вечер не пыталась его выбирать. Тогда он, в свою очередь, подошел и пригласил ее на фигуру. Она подала ему руку и, чуть отвернувшись, улыбнулась. Ведь такой чести все добивались». После этого романтического знакомства проницательная девушка отметила некоторые сексуальные особенности поэта.
«Среди особенностей поэта была та, что он питал страсть к маленьким ножкам, о которых он в одной из своих поэм признавался, что предпочитает их даже красоте. Анета соединяла с непосредственной внешностью две вещи: у нее были глаза, которые порой бывали хороши, порой глупы, Но ее нога была действительно очень мала, и почти никто из ее подруг не мог надеть ее туфель. Пушкин заметил это преимущество, и его жадные глаза следили по блестящему паркету за ножками молодой Олениной».
После первой встречи поэт стал часто бывать в их доме и на даче в Приютине. Постепенно Пушкин увлекся юной красавицей чуть более серьезно. А в ответ на хвалебную оду Вяземского по поводу прекрасных глаз Александры Россет Пушкин написал очень милые стихи, посвященные своему новому увлечению:
Она мила, скажу меж нами,
Придворных витязей гроза,
И можно с южными звездами
Сравнить, особенно стихами,
Ее черкесские глаза…
Она владеет ими смело,
Они горят огня живей;
Но сам признайся, то ли дело
Глаза Олениной моей!
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты.
И сколько томных выражений,
И сколько неги и мечты!.
Потупит их с улыбкой Леля, —
В них скромных граций торжество,
Поднимет, – ангел Рафаэля
Там созерцает божество!
Весною 1828 года Пушкин почти ежедневно встречается с нею в Летнем Саду, куда ходил гулять с Вяземским и Плетневым. «Девица Оленина, – писал Вяземский жене, – довольно бойкая штучка. Пушкин называет ее «драгунчиком» и за этим «драгунчиком» ухаживает. Чрезвычайно подвижная, бойкая, светская, с поразительно миниатюрными ножками и прелестными глазами Анна Оленина казалась поэту той самой девушкой, которая могла бы составить «счастье его жизни», стать ему верной подругой, женою. В рукописях Пушкина появляются записи: Eninelo, Etenna Eninelo – ее имя и фамилия, прочитанные с конца. Он окружает начертание милого имени виньеткой. Annette Olenine, пишет он и заменяет ее фамилию своей: Annette Pouchkine. Запись эта выдает его мечту…
Поэт посвящает ей много стихов, однажды Оленина нечаянно сказала Пушкину «ты». В следующее свое посещение поэт привез ей стихи:
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила —
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: «Как вы милы!»
И мыслю: «Как тебя люблю!»
В другом стихотворении («Зачем твой дивный карандаш…») он призывает знаменитого английского художника Доу запечатлеть вместо своего «арапского профиля» – «ее черты» – олицетворение «юности и красоты»
В первых числах июня 1828 года Пушкин услышал у Олениных привезенную с Кавказа А. С. Грибоедовым и обработанную М. И. Глинкой грузинскую мелодию. Анна Алексеевна, как показалось Пушкину, прекрасно пела ее. Тогда, 12 июня, было создано изумительное стихотворение «Не пой, красавица, при мне», записанное в альбом Анны Алексеевны:
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.
Увы! напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь – и при луне
Черты далекой, бедной девы…
Я призрак милый, роковой,
Тебя, увидев, забываю;
Но ты поешь – и предо мной
Его я вновь воображаю.
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.
И снова Пушкин вспоминает свою «утаенную» любовь, черты «далекой, бедной девы». Видимо, увлечение Олениной не было особенно сильным и носило больше матримониальный и эстетический характер. Проницательный князь П. А. Вяземский писал своей жене 7 мая 1828 года: «С девицею Олениной танцевал я pot-pourri и хвалил ее кокетство… Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен, и вследствие моего pot-pourri играл ревнивого…»
Сама Анна Алексеевна относилась к поэту довольно равнодушно, что видно из ее «Дневника». Мало того, ее характеристика поэта, данная в дневнике, отчасти верная, но крайне презрительная, показывает, что Аннета Оленина и не собиралась становиться женой поэта. Как человек он был ей неприятен. Повторим еще раз ее слова, приведенные в начале книги:
«Бог, даровав ему гений дивный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный из поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие – вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту XIX столетия.
Ознакомительная версия.
