вполне определенному влиянию со стороны индоарийских языков. К таким чертам в области фонетики следует отнести, например, утрату кратких фонем
е и
о в языке брагуи, что, как известно, наблюдается в индоевропейских языках, развитие назалированных гласных и дифтонгов индоарийского типа в языках брагуи, курух и некоторых других, развитие придыхательных согласных в большинстве современных дравидийских языков.
В области морфологии – постепенная утрата некоторыми современными дравидийскими языками многих синтетических отрицательных форм глагола и развитие особых отрицательных слов индоарийского типа с дальнейшим переходом к сходному с индоарийским аналитическому способу выражения отрицания путем сочетания положительных форм с отрицательными словами.
В области синтаксиса новой чертой, типологически близкой строю индоарийских языков, в дравидийских языках является постепенное развитие сложноподчиненных и сложносочиненных предложений, абсолютно чуждых древним дравидийским языкам (исключение составляют лишь предложения с прямой речью)» [412].
В данном рассуждении речь идет даже не о типе, а просто о наличии в вышеуказанных языках сходных признаков. Чаще всего тип представляется как нечто, характеризуемое наличием определенных сходных признаков.
«Тип отдельного языка, – замечает Т.П. Ломтев, – характеризуется набором признаков, общих для некоторого подмножества общего множества языков… Тип отдельных языков представляет набор их общих свойств» [413].
Н.А. Баскаков близок к такому пониманию типа.
«Типологический анализ тюркских языков, как определившейся, сформировавшейся структурной модели, – замечает Баскаков, – позволяет установить как те основные конструктивные черты, характерные для данной модели, так и те наносные, полученные в результате контактов с другими языками адстратные и суперстратные особенности, характеризующие отдельные тюркские языки» [414].
Однако не все лингвисты согласны с таким определением языкового типа.
Так, например, В.Н. Ярцева не согласна с таким определением:
«Очень часто, – отмечает она, – при характеристике морфологического строя ограничиваются перечислением грамматических приемов, которыми располагает данный язык. Однако это явно недостаточно… один и тот же грамматический прием может иметь в различных языках различный удельный вес» [415].
«Следовательно, не по наличию или отсутствию какого-либо грамматического приема должны дифференцироваться различные языки, а по всей совокупности тех грамматических признаков, которыми характеризуется их строй. Если между языками различной морфологической структуры может иногда наблюдаться пересечение грамматических признаков или, точнее говоря, совпадение отдельных грамматических приемов.., то все же в целом их грамматические системы никогда не накладываются одна на другую» [416].
Это замечание не лишено основания. На основании признака препозиции родительного падежа мы можем объединить в одну типологическую группу такие языки, как литовский, татарский и коми-зырянский.
Однако дистрибуция родительного падежа в этих языках будет разной. В литовском языке, как и в русском, она довольно велика, в татарском языке с родительным падежом довольно сильно конкурирует изафетная конструкция. По этой причине частотность его употребления значительно ниже, чем в русском. В коми-зырянском языке родительный падеж не может определять имя существительное, выполняющее функцию прямого дополнения.
Какие бы споры ни существовали вокруг понятия языкового типа, нужно согласиться с тем, что признаки составляют основную характеристику типа. Типология не создает каких-то особых сплошных типов. Она только наделяет, вернее устанавливает, объективно существующие в языковых явлениях сходные признаки, и на основании установления этих признаков появляются типы. Немаловажным вопросом является вопрос о размерах типов. Нам представляется целесообразным выделить так называемые макротипы и микротипы. Примером макротипа может быть группа языков, объединяемая по каким-нибудь признакам в один тип. Практически любое явление языка, любая микросистема языка в результате сравнения их с явлениями или микросистемами других языков может стать микротипом. Количество признаков здесь может колебаться от небольшого количества до одного.
Чаще всего описание в определенном типологическом плане допускают различные сферы языка. Одна сфера может принадлежать к одному типу, другая к другому, третья – к третьему и т.д. Например, языки могут быть описаны по принципу констатации присутствия или отсутствия некоторых гласных. Гласный ö имеется в немецком, французском и финском, но отсутствует в английском, испанском и эскимосском языках. Носовые гласные характерны для французского, португальского и гуарани, но отсутствуют в немецком, баскском и кечуа. Вокализм и консонантизм различных языков может быть охарактеризован типологически и в количественном отношении, например, в кхмерском языке 30 гласных, во-французском – 15 или 16, в датском – 10, в испанском – 5 и в кечуа – 3 или 5. В таити – 8 согласных, в убыхском – 78. Может приниматься в расчет также общее количество фонем, например, в таити – 14, а в убыхском – 81. Предметом типологического описания может быть также соотношение гласных и согласных в каком-либо языке.
Все славянские языки могут быть разбиты на две группы – на языки с явным преобладанием согласных и на языки с большим количеством гласных. Встречаемость гласных и согласных также может быть показательна. Есть языки, которые имеют долгие и краткие гласные, в других это различие не проводится. В типологическом плане могут описываться различные просодические особенности языков, например, французский, английский и русский не имеют тонов, а китайский, сербохорватский и шведский имеют. Языки могут иметь фиксированное или разноместное ударение. Каждый язык характеризуется определенными типами слогов. Есть языки, имеющие одинаковые типы слогов. В области грамматической структуры выделяются различные типы, есть языки типа китайского, в которых морфемы очень редки. В флективных языках морфемы полисемантичны, наоборот, в агглютинативных языках они преимущественно имеют одно значение. Есть языки, имеющие только суффиксы, и наоборот, встречаются языки, в которых употребляются исключительно префиксы. Семантико-грамматические категории в различных языках обладают не меньшим разнообразием типов. Одни языки имеют так называемые именные классы, другие их не имеют, одни языки различают множественное число, другие его различают только в редких случаях. Типовые особенности наблюдаются и в характеристиках глагола, например, большинство языков имеет три прошедших времени – имперфект, перфект и плюсквамперфект, и есть языки, в которых существует только одно прошедшее время, например, русский, венгерский и др.
На основании учета различных признаков можно составить типологические группировки языков, например, объединить все языки, имеющие пять гласных, или все языки, имеющие четыре падежа, или все языки, предпочитающие префиксацию.
«Типологическое исследование, – замечает Б.А. Успенский, – может характеризовать языки (например, сравнивать системы разных языков на некотором уровне) или же ограничиться характеристикой какого-то отдельного явления в разных языках (т.е. ограничиться сравнением некоторой, заранее определенной подсистемы языка… Примерами типологического изучения парадигматически организованных явлений языка на грамматическом уровне представляют различные исследования по типологии категории, например по типологии рода (именных классов), падежа и других категорий; также работы по типологии артикля, вообще указательных
