Однако при работе над обоими этими произведениями Толкин столкнулся с очевидной проблемой — открытием Америки. Святой Брендан или средневековые авторы легенд о короле Артуре, возможно, и верили в то, что на Западе за океаном лежит какая-то страна не от мира сего, однако сегодня это предположение звучит уже абсолютно неправдоподобно. Проблема была решена в проработанной, пусть и не до совершенства, мифологии Толкина с помощью идеи об утраченном Прямом Пути — кстати, это еще один прекрасный пример использования мифа для согласования несовместимых убеждений (см. выше стр. 293).
По словам Толкина, Аман, где жили валары, был отделен от Средиземья дважды. В первый раз это случилось после предательства нолдоров и возвращения Феанора и его сторонников в Средиземье. Тогда валары наполнили море между Аманом и Средиземьем «тенями и смятением». Физически они разделены не были, но тем не менее «Благословенный Край был закрыт» («Сильмариллион», глава 11). Дорогу туда вновь открыл Эарендил, ведомый Сильмарилом, и союзникам валаров из числа людей была дарована не только новая земля — Нуменор, поднявшийся из вод океана, — но и возможность видеть берег Бессмертных Земель. Однако в итоге король Нуменора, поддавшись губительному влиянию Саурона, обиде и страху смерти, решил захватить Аман, направив туда свою армаду, и добыть бессмертие силой. Валары (так сказать, архангелы земли) отказались от своего владычества над Ардой и воззвали к Единому, Илуватару, Богу-Творцу, и тот «изменил облик мира».
Нуменор вместе со своей армадой был потоплен; Аман и Эрессэа навсегда ушли из мира «в края недостижимые»; на их месте были сотворены «новые моря и новые земли» — судя по всему, так и была создана Америка; кроме того (хотя Толкин не говорит этого прямо), мир впервые стал круглым. Когда в конце рассказа «Акаллабет», входящего в «Сильмариллион», потомки уцелевших нуменорцев вновь отправляются в море в поисках Западной земли, о существовании которой им было известно, они находят лишь другие земли, «подверженные смерти», а те, кто не останавливается на этом и плывет дальше, в конце концов оказываются там, откуда отплыли. Потому-то и стали говорить, что «все пути ныне замкнулись в кольцо».
Однако людские мудрецы по-прежнему утверждают, что Прямой Путь наверняка существует до сих пор. Те, кому позволено его обнаружить, могут уйти по нему с земли через атмосферу и космос, и он, «словно невидимый мост», приведет их к Одинокому Острову и даже дальше, в Валинор. Наверняка именно этой дорогой отправились Фродо и его спутники в конце «Властелина колец», по ней приглашали пройти Фириэль и, возможно, на нее же попал «безумец». Толкин предполагает, что могут быть и другие, кто «по милости судьбы или благоволенью валаров» находил этот потаенный путь. Как поют хоббиты, возможно, сами не осознавая, что значат произносимые ими слова:
За поворот! Там встретят нас
Безвестный путь, секретный лаз…
«Проблема Америки» беспокоила Толкина до самой старости. Он оставался недоволен своим собственным решением, описанным выше, и продолжал размышлять о том, может ли такой миф считаться приемлемым в эпоху научного прогресса (см. «Кольцо Моргота» и статью Хэммонда в сборнике «„Легендариум“ Толкина»). Возможно, его сомнения были бы отчасти развеяны, вспомни он об известном прецеденте такой двусмысленности — в десятой книге «Потерянного рая» (строки 668–691) Мильтон осторожно описал сдвиг земных полюсов, предоставив читателям выбирать между традиционным/мифическим и современным/научным объяснением.
Но еще более актуальной проблемой, которая преследовала Толкина постоянно, была необходимость претворить образ в сюжет. В другой статье для сборника «„Легендариум“ Толкина» Джон Рэтлифф предположил, что знаменитое пари К. С. Льюиса и Толкина (упоминания о нем можно найти в «Письмах») о том, что каждый напишет по книге — один о космических путешествиях, а другой о путешествиях во времени, — было вызвано впечатлениями Льюиса от чтения Чарльза Уильямса и осознанием того, что подобные вещи можно создавать в духе «философского триллера». В 1938 году Льюис написал «За пределы безмолвной планеты», а затем еще два тома «Космической трилогии», последний из которых, «Мерзейшая мощь» (1945), содержит очевидную отсылку к Толкину, хоть и в искаженном написании[115]. Но вот Толкин оказался в тупике.
Его намерения в отношении «Утраченного пути» в целом ясны. Как и в случае со словарными соответствиями вроде dwarf — dvergr — Zwerg (см. выше стр. 26), Толкина поразили последовательность и преемственность имен в германской традиции — он считал, что в этом должен быть скрыт некий смысл. Он знал, что имена Альбойн и Аудойн, которые встречаются в знаменитой «Истории лангобардов» Павла Диакона, — это лишь вариант написания древнеанглийских имен Эльфвине и Эадвине (или современных Элвин и Эдвин). Он знал также, что они означали «друг эльфов» и «друг блаженства» и что было еще третье имя на древнеанглийском, Освин, которое означало «друг бога» или, по крайней мере, «друг языческих богов», асов (на древнескандинавском — Æsir). Однако такие имена, как Освальд и Освин, носили христиане и даже причисленные к лику святых, так что Толкин решился на дерзкое предположение о том, что асы/Æsir — это не бесы, а полубоги или архангелы (в его собственной мифологии — валары).
Замысел «Утраченного пути» состоял в том, чтобы, как в первых главах «Хоббита», поместить традиционный сюжет в новый и на сей раз современный контекст, не ограничившись введением анахронизма. В основу сюжета должны были лечь повторяющиеся имена. Одна сюжетная линия была посвящена трем современным англичанам, которых зовут Освин, Альбойн и Аудойн (что создает некоторую путаницу); вторая, основанная на легенде о конунге Скильде из «Беовульфа», — англосаксу по имени Эльфвине; третья — двум знаменитым лангобардам (что было не так-то просто, учитывая их свирепость и привычку пить вино из черепа врага); а четвертая сюжетная линия должна была разворачиваться в Нуменоре до его падения, и имена главных персонажей трансформировались в Валандиль, Элендиль и Херендиль (соответственно «друг валаров», «друг эльфов» и «друг блаженства»).
Основная идея книги, судя по всему, заключалась в рассмотрении темы преданности, возникающей в различных обстоятельствах. Проблема состояла в том, что повторение одного и того же сюжета, независимо от контекста, неизбежно сделало бы книгу монотонной. Рэтлифф утверждает, что у Толкина все складывалось и что из этой истории вполне мог получиться «философский триллер», если бы внимание и силы автора не отвлекались на множество проблем, связанных с изданием «Хоббита» в 1937 году. Однако сравнение с книгой «За пределы безмолвной планеты», написанной вторым участником пари, не может не обескуражить. У Льюиса к двадцатой странице герой уже похищен и летит на Марс в космическом корабле, чей экипаж намерен завоевать эту планету. У Толкина к двадцатой странице персонажи все еще обсуждают историю языков, а сюжет все никак не просматривается.
Удивительно, однако, то, что Толкин предпринял еще одну попытку, причем в гораздо менее подходящее время. В 1944 году у него уже было написано две трети «Властелина колец», и можно было бы предположить, что автор будет усердно работать над завершением книги, тем более что ее уже ждал издатель, поддерживающий писателя и готовый публиковать его произведение. Но вместо этого Толкин отдал много времени и сил второй попытке написать об утраченном пути в романе под названием «Записки клуба „Мнение“», которую он предпринял втайне от Стэнли Анвина, чувствуя свою вину перед ним
Работа над этой книгой шла еще медленнее, чем над «Утраченным путем»: в ней было несколько персонажей, отдаленно напоминающих членов клуба «Инклинги», которые обсуждали сны, языки, работы К. С. Льюиса и путешествия во времени. Среди персонажей есть по крайней мере два изображения самого Толкина: Рэймер (эта фамилия, по-моему, означает «безумец»[116], см. «Поражение Саурона») и Рэшболд (перевод фамилии «Толкин»[117]). В книге повторяются некоторые из тех же элементов, что и в «Утраченном пути», в частности преемственность имен: одного из персонажей зовут Элвин Арундель Лаудем, то есть Эльфвине Эарендель. В тексте появляются видения Нуменора и Древней Англии, а также поэтическая версия истории о «короле Шиве»[118]. Кроме того, на этот раз в повествовании упоминается «Плавание святого Брендана» в форме стихотворения, которое было опубликовано в 1955 году под названием «Имрам».
