— 73 —
туда. Вот тут-то, друг Илюша, тебе и придется вспомнить кое-что из того, о чем мы с тобой толковали. Например, о топологической схеме лабиринта, затем о четности перекрестков-узлов в лабиринте и еще кое о чем…
Илюша посмотрел на Радикса и задумался.
— Вот уж не думал, — сказал он через минутку, — что задача о лабиринтах такое сложное дело! Читал я про них в разных книжках, и мне казалось, что это очень просто[7]. Мне только вот еще что приходит на ум. Мы с тобой разбирали лабиринты на плоскости. А могут существовать лабиринты в пространстве?
— Разумеется! Больше того, ведь только такие лабиринты и существуют в действительности. Коридоры копей, каменоломен, шахт, катакомб, как и сплетение подземных ходов, которые роет крот, можно рассматривать как пространственные лабиринты. И все наши правила отлично годятся и в этом случае,
Лабиринт, который построил специально для любителей элоквенции У. У. Уникурсальян, К. Т. Н., Д. Ч. и Н. У., М. Д., К. и К. О. С. М., П. В. В. М.
— 74 —
ибо они от числа измерений не зависят. Только твое правило правой руки тут никак не удастся применить.
— Уф! — воскликнул Илюша. — Все-таки это все довольно хитро. Но на досуге я все обдумаю и разберу как следует…
— Итак, — заметил Радикс, — мы с тобой не торопясь разобрали подробно две немаловажные задачки, а в продолжение этого разбора коснулись некоторых довольно серьезных вещей. Не так уж плохо! Чем с большей старательностью ты отметаешь все излишнее, тем скорее приближаешься к решению…
Илюша задумчиво посмотрел на своего всеведущего друга и промолвил:
— Да… пожалуй… Что ж еще осталось мне спросить у тебя? А, вспомнил! Что это за интересный зверек бегал все время через лабиринт то вперед, то назад, точно заводной, у этой страшной тетушки Розамунды?
— А-а, — засмеялся Радикс, — тебе понравилась ее мышка! Она, братец, не простая мышка, а даже очень умная. Эта мышка — электронный робот. У нее превосходная электронная память, и для нее решить задачу лабиринта довольно просто. Она быстро запоминает свои ошибки и во второй раз уже не ошибается, а бежит по лабиринту, как по садовой аллее[8].
— 75 —
— Интересно!.. А кто такая богиня Лилавати, которую тетушка поминает через каждые два слова?
— Лилавати — прекраснейшая и благороднейшая богиня, — сказал Радикс. — Древние индусские математики называли ее «Прекрасная дева с блистающими очами». А попросту сказать, так называется одна глава из старинного сочинения индуса Бхаскара Ачария «Венец Астрономической Мудрости». Слово это в данном случае значит «благородная наука», а речь идет о решении уравнений. Ну, а у тетушки это просто такая поговорка.
— Так, — отвечал Илюша. — Ну, это по крайней мере хоть нетрудно. А древние индусы очень любили математику, если они придумывали для нее такие красивые имена?
— Ну еще бы! — произнес почтительно Радикс. — Ведь это они придумали нуль. А вычислять с нулем гораздо легче. Наши арабские цифры на самом деле индусские цифры. Вот, например, еще пифагоровы числа, — хоть они и называются пифагоровыми, на самом деле их надо называть вавилонские числа, ведь вавилоняне их знали раньше греков.
— А что такое пифагоровы числа? — спросил Илюша.
— Неужели ты не знаешь? — удивился Радикс. — это очень… Тесс! — вдруг сказал он, сделав серьезное лицо — Постой-ка… Ты ничего не слышишь?
Илюша прислушался и услыхал какие-то довольно медленные, ровные и тихие шаги.
— Кто-то идет сюда, — сказал он.
— Тише, тише! — зашептал Радикс. — Давай спрячемся.
Ты сейчас увидишь замечательное зрелище. Только смотри — ни одного звука. Тесс!..
Илюша и Радикс быстро юркнули в темный угол. Тихие шаги медленно приближались. И они звучали так приятно и гармонично, что казалось, будто слушаешь удивительную музыку, которая становилась вся яснее. И вот из мглы показались какие-то стройные, высокие фигуры.
Одна за другой перед глазами удивленного Илюши выходили из неопределенного тумана и двигались вперед высокие прекрасные женщины в легких одеждах, ниспадавших с их стройных фигур. Они смотрели куда-то вдаль, словно не замечая, что делается кругом, и странно улыбались, будто думая о чем-то, что только им одним известно. Илюша смотрел на них и думал, что эти женщины похожи на тех прекрасных мраморных греческих богинь, которых он в прошлом году видел с напой в Московском музее изобразительных искусств на Волхонке.
— Какие красавицы! — прошептал Илюша. — А я-то думал, что у вас здесь только и есть страшилища, вроде Розамунды.
— 76 —
— Тесс! — зашипел на него Радикс. — Говори потише. Впрочем, это, брат, такие важные особы, что они, конечно, нас с тобой заметить не могут.
Илюша снова посмотрел на медленно двигающихся стройных молодых женщин и заметил, что у первой на платье выткана цифра «6», у другой — «28», у третьей — «496», у четвертой — «8128». У следующих были, кажется, вытканы тоже какие-то числа, но этого Илюша не мог разобрать.
— Да кто же они такие?
— Тесс!.. — прошипел Радикс. — Говори потише… Это — Совершенства.
— 77 —
благодаря которой читатель узнает очень простое правило, как из септиллиона, то есть из 1000 000 000 000 000 000 000 000 = 1026, отобрать восемь бесподобных красавиц, и так как это правило применялось с успехом в течение двух с лишним тысяч лет самыми рассудительными людьми, то на него вполне можно положиться. Однако приятные рассуждения на эту тему неожиданно прерываются появлением довольно солидной особы, которую было бы затруднительно осмотреть обычными средствами, поэтому наши путешественники отправляются за помощью к очень юркому, трудолюбивому и словоохотливому маленькому народцу, и затем Илюша узнает немало неведомых ему до сей поры вещей по вопросу о четных и нечетных числах, их квадратах и о том, чем занимаются, с одной стороны, высшая арифметика, а с другой — разные бездельники.
Илюша поглядел на Радикса недоверчиво и спросил:
— То есть как — Совершенства?
— Тише! Тише! — сказал Радикс. — Впрочем, они уже удаляются. Эти удивительные существа суть совершенные числа великого Евклида…
— Это тот ученый грек, который написал «Начала», про геометрию?
— 78 —
— Он самый, а случилось это за три века до нашей эры. Поистине это был великий человек, — ответил очень серьезно Радикс. — «Совершенство же этих чисел заключается в том, что каждое из них равняется сумме своих делителей, разумеется исключая его самого. Например, число «шесть». Его делители — 1, 2 и 3. Сложи и опять получишь шесть. Или число «двадцать восемь». Его делители — 1, 2, 4, 7 и 14. Сложи их, и снова получается двадцать восемь. Следующее число будет 496, и оно опять-таки равно сумме своих делителей — 1, 2, 4, 8, 16, 31, 62, 124 и 248. Совершенно так же и с числом 8218, что ты и сам можешь легко проверить.
— И много этих чисел? — спросил Илюша.
— Если по натуральному ряду чисел добраться до десяти в двадцать четвертой степени…
— Это будет, значит единица с двадцатью четырьмя нулями! А как называется такое громадное число?
— Оно называется септиллион. Это будет девятый класс чисел: единицы, тысячи, миллионы, биллионы, триллионы, квадриллионы, квинтиллионы, секстиллионы и, наконец, вот эти септиллионы. Так вот, если до них добраться (а как ты сам понимаешь, это не так просто), то на всем этом протяжении чисел окажется всего-навсего восемь совершенных чисел. Они были найдены триста лет тому назад математиком Мерсенном. Еще Евклид дал общую формулу этих чисел, которая, разумеется, была выведена из наблюдений над ними.
И все же формула выводится на основании общих соображений. Формула очень простая. Но обращаться с ней тоже не очень просто. Вот она какова:
2n (2n+1 — 1).
При этом n может быть любым числом, однако выражение (2n+1 — 1) должно быть обязательно простым числом, то есть не иметь никаких делителей, кроме единицы и самого себя.
— Я знаю эти числа: 1, 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19, 23 и так далее.[9]
— 79 —
— Ясно, — ответил Радикс. — Но если ты сам попробуешь применить эту формулу, то скоро убедишься, до чего это трудная задача. Я назвал тебе четыре совершенных числа. Для них в Евклидовой формуле n = 2, 3, 5 и 7. Если хочешь ознакомиться и с другими, то имей в виду, что для них число n будет равняться 13, 17, 19 и 31. Восьмое число начинается с квинтиллионов. Позже было найдено девятое совершенное число (для него n = 61), а затем — десятое, для которого n = 89. Для одиннадцатого n = 107. Для двенадцатого n = 127; в этом числе больше семидесяти пяти цифр. Ты заметил, что все указанные совершенные числа четные? Так вот, греческий математик Ямвлих говорит (и в правильности этого легко убедиться), что из всех четных чисел совершенными могут оказаться только те, которые подходят к формуле Евклида. Что формула Евклида дает в итоге четное число, это как будто ясно. Не — правда ли?
