«умом повредился», и в России, и во всех странах Европы.
Призрением и лечением больных занимались многие служители Православной церкви (они были тогда наиболее образованными людьми), от монахов до высших церковных иерархов. Известно, например, что лечебной практикой занимался даже патриарх Никон, когда по определению Московского собора он в 1666 г. был сослан в Ферапонтов монастырь. Документально установлено, что здесь начиная с 1672 г. он вел прием больных – читал над ними молитвы, мазал их освященным маслом, давал им разные лекарства.
Один из келейных старцев Никона, дьякон Мардарий, покупал ему в Москве «для лекарства деревянное (оливковое) масло, осной ладан, скипидар, траву чечуй, целебиху, зверобой, нашатырь, квасцы, купорос, камфару и камень безуй»: из этих компонентов и других продуктов (мед, свиное сало, утиный жир и пр.) Никон составлял лекарства и лечил разные болезни – падучую, страхование от бесов, забывчивость, мнительность и безумие, порчу, черную болезнь, галлическую, расслабление членов, волосатик, трясовицу и гнетеницу, слепоту и др. По всей вероятности, это были заболевания, которые сейчас находятся в компетенции психоневрологов: как свидетельствовали современники, Никон часто добивался успеха. Впоследствии следственным властям, посланным собором в 1676 г., между прочим велено было «все Никоновы лекарства, коренья, травы, водки, мази сжечь на огне и бросить в реку, чтоб от него ничего не осталось» [333].
Искусным врачевателем показал себя архиепископ Холмогорский и Вятский Афанасий (в миру Алексей Артемьевич Любимов), образованный человек, много занимавшийся в Патриаршем книгохранилище в Москве, знакомый с известным просветителем XVII в. Епифанием Славинецким. При Холмогорском монастыре Афанасий завел аптеку, в которой был широкий набор лекарств, в том числе доставленных из Москвы: об этом свидетельствует находящаяся в библиотеке Российской академии наук рукопись «Тетрадь преосвященного Афанасия архиепископа Холмогорского», в которой приведена «роспись» лекарств – масел (гвоздичного, мятного, анисового, полынного, миндального сперматанарум), мазей (диалтейной, попилевой, белильной, бобковой), сложных порошков, сиропов, бальзамов. Афанасий был и автором научных трудов, в том числе по медицине – наибольшую ценность представляет «Преосвященного Афанасия архиепископа Холмогорского и Вятского Реестр из доктурских наук» (рукопись хранится в Военно-медицинском музее в Санкт-Петербурге): историк медицины И. Л. Аникин оправданно считал этот труд одной из первых русских фармакопеи [334].
Православная Церковь была в российском государстве крупной общественной и политической силой, не только духовной, но и мирской, светской. Монастыри имели свои земельные владения – обширные вотчины, энергично вели хозяйство и имели возможность оказывать помощь «больным, сирым и убогим». Масштабы этой помощи были достаточно велики.
Не подлежит сомнению, что в XVII в. в России многие монастыри, да и церкви тоже, продолжали содержать и строить новые больницы. Например, когда келарь Иринарх в 1655 г. построил в Троицком калязинском монастыре церковь, то при ней были сооружены и больничные кельи. При Белгостицком монастыре по описи 1685–1686 гг. значились, среди других, «пять келий братских, келья больнишная, а в них живут пятнадцать старцев». В 1685 г. патриарх Иоаким в грамоте к новгородскому митрополиту Корнелию признал необходимым «Николаевской белой монастырь с вотчинами и со всеми угодьи переписать в Софейский дом и в том монастыре построить больницу для прокормления и покоя болящих и питати их из вотчины того Николаевского Белаго монастыря» [335].
В 1678 г. Вологодский и Белозерский архиепископ Симон распорядился устроить в Успенском горнем девичьем монастыре новую больницу. В Нижегородской епархии при Благовещенском соборе в XVII в. Алексеевская каменная церковь, как сказано в старинном документе, стояла между двумя каменными больницами: в длину простиралась она с больничными келиями на 24 сажени, а в ширину на 11 сажень. Из свидетельств современников известно также, что еще в 1597 г. во время оползня горы из-под Печерского монастыря в Волгу монахи и служители больницы сохранились невредимыми: а раз были служители, было, значит, и призрение в больнице.
Первым подлинным больничным учреждением в России нужно считать приемный покой для раненых, устроенный в 1612 г. монахами Троице-Сергиева монастыря. Впоследствии создавались другие подобные больницы, вернее госпитали, для лечения раненых. Так, в 1656 г. военно-временной госпиталь был открыт в Смоленске. 29 сентября 1678 г. по указу царя Федора Алексеевича «велено занять Рязанское подворье для лечения ратных раненых больных всяких чинов людей, которые ранены на… службе в Чигирине и под Чигириным» [336]. Туда поступило сначала 159 человек. Потом оказалось, что раненых 746 человек. Тогда были заняты еще Вологодское и Казанское подворье. Расходы по содержанию раненых были возложены на Приказ Большого Дворца, а лечили их лекари Аптекарского приказа братья Митрофан, Кирило и Артемий Петровы.
Устраивались больницы и на частные средства – на средства жертвователей. Наиболее известным жертвователем был боярин Федор Ртищев – незаурядная личность, видный государственный деятель и приближенное лицо царя Алексея Михайловича, воспитатель его сына царевича Алексея Алексеевича. Федор Ртищев был образованным человеком, отличался добротой и гуманностью. Во время войны с Польшей, находясь в действующей армии, он подавал пример заботы о раненых воинах: «ни одного из них, от скорби изнемогающего, не оставлял без вспомоществования», встречая их на дороге, брал в свою коляску, уступая в ней даже свое место, несмотря на многолетнюю болезнь ног; доставив их в ближайшие город или деревню, изыскивал все способы для их призрения, лечения и пропитания – даже неизвестно, каким образом набирал врачебный персонал, «назиратаев и врачев им и кормителей устрояше, во упокоение их и врачевание от имения своего им изнуряя», как вычурно замечал его биограф.
В общем, писал в 1892 г. историк В. О. Ключевский, он «сам собою превратился в печальника Красного Креста, им же устроенного на собственные средства» [337]. Действительно, боярин Ртищев устраивал для этих людей, пострадавших на войне, временные госпитали и лечил их на свой счет и на деньги, данные ему на это дело царицей Марьей Ильиничной (женой царя Алексея Михайловича). А в мирное время в Москве богатый царедворец Федор Ртищев велел собирать по улицам валявшихся пьяных и больных и направлять их в особый приют, где содержал их до вытрезвления и выздоровления.
О боярине Ртищеве писали, что «он построя во многих городах больницы и богадельни, собирал в оныя бедных и немощных, определял к ним врачей, приставников (служителей. – М.М.) и снабжал всем на содержание нужным» [338]. Неудивительно, что именно боярин Федор Ртищев стал основателем первых гражданских больниц: в 1656 г. он на свои деньги устроил в Москве первую гражданскую больницу из двух палат на 15 больных.
Следует сказать о том, что благотворительная деятельность боярина Федора Ртищева стала высоким образцом для тогдашнего русского общества; обратили на нее внимание и при царском дворе. В царствование Федора Алексеевича «возбужден был вопрос о церковно-государственной благотворительности. По указу царя произвели
