принятые тогда профилактические меры.
В феврале 1655 г. Алексей Михайлович издал указ (подготовленный, очевидно, в Аптекарском приказе) о борьбе с чумой. Предусматривался, в частности, ряд предупредительных мер. Следовало: «которые есть денги в Приказах, и что учнут впредь из городов привозить, перемывать; …денги золотые и сосуды золотые и серебряные и деревяные заморные мыть в реке текущей, а выносить на реку не дотыкаючись руками здоровых людей, которых Бог пощадил от морового поветрия и болны не были… платье заморное вымораживать и вытресать тех людей руками, которые в моровых болезнях были, а здоровым бы людям… к тому отнюдь ни к чему не касатца… И о том указал Государь на Москве и в городах кликать биричем по торгам и по улицам по многие дни, чтобы тот Государев указ всяких чинов людям был ведом…» [349]
Эпидемия чумы сопровождалась колоссальными жертвами. Сэмюэль Коллинс, служивший в это время придворным врачом царя Алексея Михайловича, считал, что в 1665 г. моровая язва в России похитила от семисот до восьмисот тысяч человек: цифра эта, по-видимому, близка к истинной, – именно такими были потери от эпидемий в других европейских странах.
Кстати, по сведениям доктора Коллинса, в XVII в. в Россию проникли венерические болезни. «Завоевав Вильну и многие другие пограничные польские города и области, русские взяли в плен госпожу Lues Veneria и, вероятно, провладеют ею долее, нежели городами, – писал Сэмюэль Коллинс. – Прежде этой войны она здесь в течение тысячи лет не была известна; но проникнув однажды в такую страну, как Россия, она, как барсук, врывается так глубоко, что ее не иначе прогонять можно, как копьем и огнем» [350].
Существенно, что российские власти хорошо осознавали опасность моровых поветрий – различных эпидемий, принимали (скорее всего, по рекомендации докторов Аптекарского приказа) надлежащие меры. Впрочем, проведением основных противоэпидемических мер в XVI–XVII вв. ведал прежде всего сам царь, издававший основные указы, и воеводы – представители царя на местах. Как своеобразные «издержки времени» следует расценить и то, что наряду с рациональными мерами использовались и не приносившие видимой пользы религиозные средства (крестные ходы, посылки креста со святыми мощами, молебны и пр.). К сожалению, и рациональные меры далеко не всегда оказывались полезными – очень часто они принимались несвоевременно, только после получения царского указа или распоряжения воеводы.
Что касается мер общественной гигиены и санитарии, то сведений о них сохранилось сравнительно мало. Известно, впрочем, что в царствование Михаила Федоровича в Москве был построен, в частности, водопровод – как писал летописец, благоверный царь «хитростройными художествы возвел воду из Москвы реки на царский двор ради великого потребования» [351].
Вот как описывал это современник, архидьякон Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха Макария:
«Внутри Кремля прежде не было воды, и для царской кухни воду доставляли посредством черпальных колес из упомянутой реки (реки Москвы. – М.М.), но в дни нынешнего царя приехал один франк из немцев и соорудил на берегу реки огромную башню, куда провел воду посредством колеса и приспособления для того, чтобы поднимать воду ночью и днем без всякого труда и снабжать ею царский дворец для всяких потребностей. Он выкопал 45 огромных колодцев, выстроил над ними куполы, провел трубы и желоба и сделал снаружи железное колесо; если понадобится вода, повертывают колесо одной рукой, и вода течет в изобилии, когда это нужно» [352].
Подчеркну еще, что иностранцев изумляло, что в Москве, как писал Ганс Мориц Айрман, побывавший здесь в 1669 г., «у каждого дома устроена баня… до чего охотно они моются, постоянно на третий или даже второй день, ходят они в баню; как простые, так и знатные люди. Подобных бань я во всю свою жизнь и не видывал… Ни в одной почти стране не найдешь, чтобы так ценили мытье, как в этой Москве». Еще одно свидетельство голландца Балтазара Койэтта, относящееся к 1675–1676 гг.: «Русские вообще очень любят бани и наружное смывание, из-за чего там везде в городах и деревнях много общественных бань».
Думается, что эти и другие подобные свидетельства современников не нуждаются в комментариях.
Врачебные освидетельствования
Важной функцией Аптекарского приказа было проведение освидетельствований больных и увечных – врачебная экспертиза: в результате составлялись «дохтурские сказки», в которых указывалось, в частности, «какой болезнью кто скорбен» или «какой скорбью болен» и, главное, «можно ль ему государеву службу служить». Историк медицины М. Ю. Лахтин установил, что подобной врачебной экспертизой в Аптекарском приказе в конце XVII в. занимались лекари Иван Албанус, Флор Дляклер, Степан Зоммер, Фадей Тавритинов, Василий Улф, доктора Лаврентий Блюментрост и Михаил Грамон, окулист Иван Малчар и др.
Например, в «дохтурской сказке», которую составили лекари Иван Албанус и Флор Дляклер, было сказано: «Стрельца Потанку Иванова осматривали, а на осмотре сказали, что у него правой ноги берцо переломлено и кости из берца выходят и излечить ту ногу не можно, потому что застарела». В другой «дохтурской сказке» эти же лекари свидетельствовали: «На правой ноге на берце большая гноючая с диким мясом и от того под коленом жилы ведет и нога разгибается не свободно, и покамест он Степан от той болезни не выздоровеет, и до тех мест ему Степану на службе быть и службы служить невозможно». А вот диагноз доктора Лаврентия Блюментроста: «Немоществует тяжким воздыханием, а по латыни зовется астма – тяжкая грудная болезнь, да в нем же болезнь тяжкая цынготная и водяная немощь и помрачение ума» [353].
Врачи осматривали самых различных лиц – родственников царя, ближних и дальних бояр, военачальников, рядовых стрельцов, а то и «подлых людей». Составлялись протоколы медицинского обследования – «дохтурские сказки». Главным, в сущности, было установить, чем болеет человек, нет ли у него «моровой (т. е. эпидемической. – М.М.) болезни?» Иногда врачи проводили осмотр трупов. Кроме того, они давали заключения о различных лекарствах, целебном действии трав и пр.
На Аптекарский приказ возлагались и дела, не связанные прямо с медициной, например, заведование водочными изделиями (т. е. приготовление водки). Так, еще в июне 1630 г. была дана память (распоряжение) «окольничему князю Львову и дьякам Мартемьянову и Чиркову: о даче в Аптекарский приказ, для Государя, на водку анисную двух ведер вина двойного доброго». Вероятно, этот раздел деятельности Аптекарского приказа расширялся – в 1663 г. здесь был уже специальный «холоп (т. е. работник. – М.М.)… водочного строения Ерофейко Мухановский» [354]. Позднее Аптекарский приказ ведал продажей спиртных напитков частным лицам, продажа эта проводилась под ответственность целовальников – выборных людей, целовавших крест в добросовестном исполнении своих обязанностей.
Уместно напомнить, что ни государственные, ни церковные власти отнюдь не поощряли употребления спиртных
