нашла отражение бурная торговая деятельность северных городов.
Записи эти по XVII в. исчисляются сотнями тысяч. Перед нами проходит масса списков различных товаров. Особенно интересны сведения о товарах, двигавшихся с юга на север и обратно. Каждый корабль, каждое небольшое суденышко, даже одинокий воз, пеший человек, направлявшиеся к рынку, скрупулезно записывались таможенными целовальниками, взимавшими плату – фамилия, прозвище, место жительства, на чем доставлен товар, его название, вес, количество в штуках. И поэтому таможенные книги – это самая истинная фотография товаров водного, гужевого, ручного транспорта. Среди них было много таких, которыми местные жители пользовались как лекарственными средствами, – жиры, ворвань, лук, чеснок, бобровая и каборожья струя, ревень, «ртють» (ртуть), свинец, сера, квасцы, нашатырь, мышьяк, сурьма, индиго, «сантал» (сандал), «канфара» (камфара) и пр.
Таможенные книги проливают свет на мирную культурную связь северян-поселенцев с коренным населением, жителями Средней Азии, Кавказа и в особенности с иностранцами из Западной Европы. Английские, норвежские, голландские, датские, немецкие купцы были завсегдатаями северных портов, крупных «плотбищ», «пристанищ» на больших северных реках. Иноземцы старались изучить русский разговорный язык, нравы, обычаи северян, лечились у русских лекарей.
Культовая письменность обычно редко и мало используется для интересов изучения истории отечественной медицины, а между тем она – богатейший склад порой даже трудно поддающихся оценке исторических сведений по различным вопросам истории русского народа.
Из этой группы источников наибольший интерес представляют жития. По Северному краю их написано за период XV–XVII вв. во много раз больше, чем в других местах Древней Руси. Таковы жития, составленные в Соловках, на Кольском полуострове, на Печоре, Северной Двине, в Карелии, Вологде, на островах Ладожского озера, Белозерском крае, Перми, Вятке. Самыми ценными следует признать для истории медицины Соловецкие патерики. Житие Антония Сийского (с устья Двины), целую серию житий из Вологды и ее окрестностей. Для данной брошюры использовано несколько десятков северных житий как печатных, так и, в особенности, рукописных.
Монастыри и церкви должны были заниматься показной благотворительностью, проявлением которой было врачевание больных служителями культа за материальные «приношения» или тяжелую отработку в церковных вотчинах. И поэтому нигде не найти таких подробностей о больницах, «богорадных домах» (богадельнях), временных госпиталях для раненых, приютах для сирот, малолетних детей, как в житиях. Здесь приведены описания больничных зданий, вся их обстановка, число и состав больных, их содержание, больничный порцион, одежда, постели, наименования и течение разных болезней, лица, обслуживавшие недужных, способы лечения. Причем весь больничный быт подан в такой полноте и в такой колоритной характеристике, что ничего равного не обнаружить ни в одном из других источников.
Жития часто останавливаются на биографиях «лечьцов» и «служебников больничных» (санитаров). Нередко – это бывшие крестьяне, ремесленники, еще в миру занимавшиеся лечением людей, домашних животных.
По источниковедческой значимости к житиям примыкают хозяйственные архивы северных светских и духовных вотчин, хозяйство которых отличалось крупными размерами. При вотчинах находились «дворцы» и «избы» – служебные помещения, в которых работали и жили ремесленники и другие «слуги», имелись швальни, сапожные, портные избы, «кочережниковая», в которой изготовлялись ложки, посуда, другие деревянные изделия. Были кузница с «конюшенным человеком», исполнявшим роль ветеринара, «портомойня», квасоварня и пивоварня, помещения для изготовления и хранения солода («солодовня»). Для старших слуг устраивалась «служная изба», а для чернорабочих («детенышей») – «детин дворец». Вотчины держали сторожей у ворот, сторожей лесных, «быковых», дворников, истопников, рыболовов [371].
Среди этих вотчинных архивов нужно особо выделить приходо-расходные записи монастырей, проводившиеся ежедневно в течение всего отчетного года, а также кормовые книги.
В кормовых книгах сообщается много интересных для истории пищевой санитарии и гигиены сведений – виды пищи, способы ее изготовления, распорядок питания, состав обеденных блюд и блюд «в вечерю». Книги дают возможность проследить ту пропасть, которая существовала в питании отдельно привилегированных обитателей и «гостей» вотчин, с одной стороны, и убогих, нищих и работных людей, трудом которых они жили, – с другой. По расходным записям удается проследить, сколько стоил в XVI столетии тот или иной продукт питания, одежда, лекарства. Много уделено внимания в этих книгах и больницам. Для отчетности перед вотчинным начальством на страницы книг заносились расходы по покупке «богорадным больным» «шюб», опорок, шапок. При этом нередко прозвища некоторых больных фигурируют на протяжении многих лет [372]. Это дает возможность проследить срок их пребывания в больничном заведении, успешность лечения.
Основу для изучения медико-санитарного состояния Севера в годы XVI–XVII столетий составляют различные медицинские произведения – травники, лечебники, «Вертограды», медико-биологическая литература типа псевдоаристотелевых сочинений и др. Их немало. В большинстве случаев они были привозными – вначале из пределов Новгородской феодальной республики, а потом из Москвы. Творческая переработка их содержания северными писателями, переписчиками, редакторами накладывала на эти произведения густой налет местных особенностей. Рассмотрение медицинских источников Севера делается в третьей главе.
Из азбуковников Севера – этих древнерусских энциклопедий, служивших словарями иностранных слов и являвшихся в то же время учебно-воспитательными книгами, наибольший интерес представляют те, в которых содержатся элементы местной медицинской ботаники, зоологии. Азбуковники иногда помогают точнее определить местные географические названия. За последнее время найдены разговорные словари XVII в. между русскими людьми и купцами-иностранцами. В них отведено определенное место вопросам эпидемиологического состояния «пристанища» (порта) и окружающих его селений, приведены названия болезней на русском и иноземном наречии и много других сведений. К сожалению, не все такие словари напечатаны.
Исключительно ценное подспорье при изучении Севера оказывают произведения прикладного и изобразительного искусства, так называемых «лицевых» рукописей с большим количеством древних миниатюр, рисующих во всех проявлениях природу, быт людей на Севере. В. В. Стасову, Н. П. Лихачеву, братьям М. И. и В. И. Успенским, Д. А. Ровинскому, М. П. Погодину, Олсуфьеву, П. И. Савваитову, Симони П., М. В. Тюлину принадлежат богатейшие собрания лицевых рукописей, икон, гравюр, рисунков северного происхождения. В северном орнаменте по традиции всегда широко господствует зоологический и ботанический стиль – местные породы рыб, диких зверей, птички, клюющие съедобные ягоды, служившие для изготовления из них народного лекарства. Северные рисунки в книгах, на вышивках, предметах быта богаты разнообразием красок. По ним косвенно можно судить, какие из этих красок были наиболее любимы народом. Любого цвета красящее вещество на Севере, как и повсеместно на Руси, широко использовалось как популярное средство в лечении внутренних, а еще чаще кожных болезней. Так неожиданно открывается еще одна из возможностей познания особенностей истории народного врачевания на Севере.
Глава II. Санитарный быт первоселов Севера
На Севере санитарный быт складывался на основе русских народных традиций Новгородской феодальной республики и Русского централизованного государства. В свою очередь, особенности местной физико-географической среды не могли не оказать воздействия на способ расселения, ведения хозяйства, на характер жилища, его архитектурного
