салфеток служили «ширинки», «убрусы», иногда «мохнатья», различные «утиральники» для рук.
В XVII в. на базарах можно было купить рукомойники или «барашки» (так они назывались по лепному изображению на них головы барана). Простонародные «рукомои» изготовлялись на местах из глины; зажиточные люди употребляли умывальники металлические – серебряные, медные, часто вычурной формы.
Стены и пол в богатых домах украшались коврами, «полазами», «дорогами». Не было недостатка и в шкурах, например, медвежьих («медведно»). В более скромном жилье этой цели служили: циновка, «рогожа застилошная», «холщовый хрящ». У входа жилья ноги очищались от грязи железными или деревянными скобами.
На характере жилья, представляющего фактор большой санитарно-гигиенической важности, сказывалась степень классового расслоения. Это не оставалось незамеченным умными наблюдателями народной жизни. На одной из миниатюр дана попытка отразить этот кричащий антагонизм в красках на бумаге.
Усадебные пристройки. Из них интерес представляют погреб, «нужник», баня, портомойня.
Погребы для хранения скоропортящихся продуктов питания, а у торговцев для хранения некоторых товаров – строились обычно в виде землянки с деревянным срубом.
«Нужники» в виде выгребной ямы со срубом известны на Севере не позднее XVI в. Не снабженные срубом ямы засыпались по наполнении. «Нужники» упоминаются около правительственных мест – приказных изб, таможен, на «торжищах», в монастырских усадьбах. Были еще теплые уборные («каморки потребныя»); они делались внутри жилищ у феодалов, во дворах воевод, бояр, в келиях игуменов, при городских школах.
На заднем дворе у зажиточных поселян имелись небольшие избушки, служившие для храпения хозяйственных предметов, посиделок, для стирки белья.
Одежда. Обувь. Стирка белья. Мыло
В характере и покрое одежды и обуви население Севера долгие годы оставалось верным древнерусским традициям Новгородской земли, Московского государства. Однако специфический климат заставлял вносить коренные изменения. В итоге получались значительная пестрота и разнообразие. Процесс заимствования от коренного населения в одежде сказался значительно заметнее, чем в архитектуре жилья, составе пищи.
Впредь до сельскохозяйственного освоения земель Севера, введения посевов льна, конопли, упрочения животноводства исходным материалом для одеяния были дикие пушные звери, птицы, рыбы.
По каноническим правилам греческой церкви христианам не разрешалось ношение одежды из меха. Поэтому приверженцы этих чуждых бытовых традиций запрашивали с Севера новгородских вероучителей о допустимости ношения ими меховой одежды. Под давлением условий жизни еще в XII в. последовало полное разрешение носить «меховииу» даже служителям культа: «Служебником иереом, иж облачаются в порт исподний от кож, их же ядят, и неснедных, не возбраняем великиа ради зимы ни в Грекох, ни в Руси студени ради» [378]. В миру же со всей решительностью были отброшены эти заплесневелые культовые предрассудки. Мех, кожа стали основой одеяния северян в холодное время года.
Мех обильно доставляли море, реки и в особенности лес. Самыми распространенными были шкурки векши (белки), зайца, лисы, рыси, волка, медведя, росомахи; кожи лося, оленя, моржа, тюленя. Однако меха ценных животных – «горносталя», соболя, лисы чернобурой, бобра, куницы, песца и др. – уже в период новгородского заселения стали одной из важнейших государственных монополий, которая в Московском государстве еще более упрочилась и была строго отрегулирована. Мехами государство торговало с заграницей, они служили ясаком (данью), разменной монетой внутри страны, ими оплачивались государственные чиновники. Свободная торговля мехами была запрещена. Зато чрезвычайно выросла контрабанда. «Злостные воры» (крупные царские чиновники) мехами обвертывали тело, прятали их в дорожные подушки, подшивали к подошвам обуви, втискивали в печеные хлебы, выдолбленные ямские дуги, санные полозья, наколески телег, подстилали под покойников в гробах, перевозимых на дальние расстояния. Естественно поэтому, что такой мех был доступен только богачам. Достаточно сказать, что соболиная шуба в XVI столетии стоила столько же, сколько стоили 15–20 лошадей.
Основой мехового сырья малосостоятельных первоселов была овчина. Северные овцы отличались очень теплой шерстью, пользующейся большим спросом. Из нее домашним способом валяли «сермягу» – грубое сукно, полсти, войлок, изготовляли «прядено» – нити.
Северяне умели хорошо «голить» и дубить кожи диких и домашних животных в кустарных мастерских. Кожа получалась прочная. Высоко ценилась «ровдуга» или «ирха» – род замши. Она выделывалась из кожи лося, оленей, баранов, коз; способ выделки был перенят от коренного населения. Ровдугой обивали окончины, опушали двери, ею преплетались книги, покрывали верхнюю одежду, из нее шили белье, потому что поверхность ее была нежной, бархатистой, как бы покрытой мохом.
Из культурных растений изготовлялся холст. Он был известен во многих видах, начиная от «хряща» – грубого «рядна» для мешков, торпищей, хребтугов, парусов, рыболовных сетей, так как делался из очесей конопли, льна, и кончая тонким полотном. Самым доступным был холст – «хрящ»; на рынках он продавался огромными партиями («концами»-свертками), тысячами аршин закупался вотчинами, вывозился в Сибирь; его покупали охотно и русские первоселы, и коренные жители Севера – ненцы, лопари. Употреблялся этот холст во все сезоны года для одежды, обуви (шел на онучи). Из него шили «запоны» полевые домашние, он служил лучшим перевязочным средством для раненых, он же сопровождал северянина в последний путь в виде савана на море и на суше. «Крашениной» назывался холст, окрашенный краской. Предпочтением пользовался белый холст, а из крашенины – лазоревый, красный и пестрый («полосчатый»).
Дикие растения, несмотря на их обилие, не столь широко использовались на одеяние и обувь, если не считать камбия (лыка) для лаптей, хвои, моха – для постелей и еще некоторых лубяных (например, крапивы – для изготовления грубой, но прочной ткани).
В XVI, а тем более в XVII в. из-за границы поступали китайка, миткаль, серпянка, из Средней Азии завозилось много дешевой хлопчатобумажной ткани – «киндяки».
Список привозных тканей, шерстяных изделий, кожевенных товаров, рассчитанных на вкусы зажиточных классов, был довольно разнообразным и свидетельствовал о глубине материального расслоения общественных групп населения Севера. Эти товары приходили из Москвы, с юга по Волге – из Ирана, а начиная с середины XVI в., морским путем через Архангельск – из Англии, Голландии и других стран Запада. В их числе были дорогие ковры, шерстяные щали, топкие полотна, парча, атласы, камка, тончайшие сукна и шелка разных цветов.
Климат прокладывал глубокое различие между зимней и летней одеждой.
Самым распространенным типом верхней зимней одежды у богатых была шуба из дорогих мехов, бедные пользовались овчинной или бараньей. К теплой одежде принадлежали также очень распространенные «кафтаны» и более короткие «полукафтаны». Носили их как мужчины, так и женщины.
Северные скорняки и «шевцы» с большим искусством использовали пушные отходы – лапки, «пупки», хвосты зверей. Из ушей и «лбов» составлялись нарядные шахматные меховнны. Густые лисьи хвосты разрезались с «мездряной стороны» на 15–20 длинных полосок, которые, наложенные на материю, сшивались с небольшими промежутками. Получалась во много раз увеличенная по площади очень теплая и легкая
