ту повеле пребывати нищим, слепым и хромым и трудноватым, и от монастыря подаваше им еже на потребу, и от того всего сущаго монастырскаго десятую часть давайте им» [53]. Фактически это было соединение богадельни с больницей – странноприимный дом, созданный, скорее всего, по примеру православных монахов Византии.
В церковных рукописях упоминается, что странноприимные дома, или странноприимницы, включавшие, очевидно, и больницы, действительно существовали в Византии. «Егда създа Великий Макарие странноприимницу, тамо приходящая и болящая и странныя приемляше, и всякой потребе сподобляше их» [54]. Такую же странноприимницу организовал Феодосий в Печерском монастыре.
Феодосий Печерский, преподобный (около 1036–1091) – русский святой, один из основателей Киево-Печерской лавры (другим основателем считается Антоний Печерский), учредитель монашеского общежития в русских монастырях. Будучи вторым игуменом Киево-Печерской лавры, ввел в монастыре так называемый Студийский общежительский устав, предписывавший общую трапезу, одинаковую одежду, отсутствие личного имущества и непрестанные труды для всех монашествующих. Начал в монастыре обширное строительство. Принимал участие в политической жизни киевского княжества [55].
Как считали историки, господство религиозного сознания в Средневековье вместе со слабостью медицины того времени отдавали в распоряжение церкви множество тяжело или неизлечимо больных еще задолго до их смерти. Например, в рассказе Киево-Печерского патерика об организации Феодосием больницы (странноприимницы) в монастыре в 1060–1070 гг. ясно указывается, что тяжелобольные, которых приносили в монастырь, прежде чем они поступали в монастырскую больницу, постригались, т. е. превращались в монахов: «ин же некто, тако же болен, принесен бысть в печеру и пострижен; и мниси же на то устроении болным служити, вземыпе и сего, несоша его къ Пиминови» [56].
По всей вероятности, странноприимница Печерского монастыря была не единичным подобным учреждением, ибо в тогдашнем законодательстве было узаконено их существование и даже определено их «финансовое положение».
Хотя о точной дате открытия монастырских больниц говорить трудно, все же следует считать, что они появились в Древней Руси одновременно, по-видимому, с монастырями. Во всяком случае, первое сохранившееся упоминание о монастырских больницах относится ко времени княжения Владимира Святого (X в.): именно он, как свидетельствуют летописи, вместе с митрополитом Леоном (Леонтием) установил своеобразную подать (налог) – так называемую десятину в пользу «нищих, сирот, сирых, больных и пр.». Это были весьма солидные средства.
В «Уставе святого князя Володимира, крестившаго Русскую Землю», говорилось: «А се о десятинах. От всякого княжа суда десятая векша, и с торгу десятая неделя, от дани и от виры и всего схода и прибытка, и от лова княжа, от всякого стада и от всякого жита десятое в соборную церковь, царь или князь в девяти частях, а церкви сборная в десятой части» [57]. Кстати, в этом «Уставе» говорилось не только о больницах, но и о банях, которые издревле занимали особое место в жизни народа, в том числе в мероприятиях, связанных с охраной здоровья: «Монастыри, и бани их, больницы, и врачи их» [58] – этот текст содержится в позднейшей Иосафовской редакции.
В древнейшем списке устава Владимира, написанном в Новгороде в конце XIII в., в числе «церковных людей» упомянуты, между прочими, «лечец, задушный человек, слепец, хромец, монастыреве больницы, гостинницы, странноприимницы» это люди церковные богадельные». Все они – и люди, и учреждения – поручались ведению архиереев. Таким образом, именно монастырская больница, находившаяся в ведении Православной церкви, была учреждением, где работал лечец (лекарь, врач).
Это подтверждает и другая древнерусская летопись. В Степенной Книге («Книга степенная царского родословия») говорится, что Владимир Святой установил «десятину» – церкви полагалась «десятая часть от всего стяжания нашего». Здесь же упоминались «церковнии люди» – среди них были и «лечци», а далее перечислялись «монастыреве и больницы и гостинницы и странноприимницы»: все они подчинялись церкви, их «не подобает судити ни князю, ни боляром, ни судиям их» [59].
Кстати, в некоторых списках Устава Владимира (Смоленская грамота) были расширены статьи о церковных людях – в списке лиц, подлежащих суду церкви, оказались «лечец» и «прощеник». По мнению Я. Н. Щапова, под «прощениками», по-видимому, следует понимать многочисленную группу людей, которые тем или иным способом получили «прощение», «прощу», т. е. чудесное «исцеление», и в результате этого оказались под эгидой церкви.
Дело в том, что в религиозном сознании древности и Средневековья болезнь представлялась наказанием человеку за его грехи, а выздоровление – прощением их. Судя по отечественным памятникам, духовное «прощение» и физическое «исцеление» не разделялись в сознании древнерусских людей: термин «прощение» употреблялся, когда подразумевалось чудесное выздоровление. Таковы рассказы Устюжского летописного свода об исцелении в церкви Бориса и Глеба в Смоленске (1177 г.). Ослепленные князья Ярополк и Мстислав «поидоша на прощение к св. мучеником Борису и Глебу, и бывшим на Смядыни и прозревшим во церкви св. мученик…»; сообщения ряда летописей (1413 г.) об «исцелении» от иконы богородицы под Можайском: «Явилося жалования и прощения людем много: слепым, хромым, раслабленым, глухим и немым» [60].
То, что лечцы, да и больницы, были, как писал знаменитый русский историк Н. М. Карамзин, «отчуждены от мирскаго ведомства», означает, что они во всем подчинялись церкви. Таким образом, именно эти лечцы играли основную роль в медицине, хотя были, несомненно, и мирские, т. е. как бы гражданские лечцы.
Бесспорно, что с первых же шагов на Русской земле Православная церковь взяла медицину под свое крыло – подобно тому, как это было в Византии, или как поступала православная, да и католическая церковь, во многих странах Европы.
Уже в скором времени больницы стали, очевидно, непременной частью монастырей, впрочем, и церквей тоже: во всяком случае, при сооружении новых церквей и различных зданий для монастырей предусматривалось строительство и «медицинского корпуса». Так, в Никоновской летописи говорится, что Ефрем, митрополит Киевский «в лето 6599 (т. е. в 1091 г. – М.М.)… бе же тогда зданиа многа воздвигл: докончав церкви святаго архангела Михаила, и заложи церковь камену на воротах градных… другую церковь и строение банное, и врачеве и болницы, всем приходящим безмездно врачевание, такоже и в Милитине в своем граде устрой, и по иным своим градом митрополским, иже суть и со уезды и с волостьми и с селы; се же не бысть прежде в Руси; и град бе Переаславль заложил камень, от церкви святого Федора, и с прочими здании, и съверши его чюдне» [61]. Иными словами, митрополит Ефрем не только построил больницы, но и установил, что больных надо лечить «безмездно», т. е. бесплатно.
Таким образом, монастырские и церковные больницы (и в Киеве, и в Переяславле, и в Милитине, и в других городах) стали непременной принадлежностью социального устройства Древнерусского государства. (Кстати, уместно напомнить, что о больных заботились не только в монастырях:
