Эдуард Дроздов - Алкоголизм: 100 вопросов и ответов

Фридрих Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии» писал: «Общества трезвости сделали, правда, немало, но что значат несколько тысяч «Teato-tallers» в сравнении с миллионами рабочих? Когда отец Матью, ирландский апостол трезвости, объезжает английские города, то нередко от тридцати до шестидесяти тысяч рабочих дают «pledge» (обет), но не проходит и месяца, как большая часть из них об этом забывает. Если, например, сосчитать, сколько человек в Манчестере дали за последние три-четыре года этот обет трезвости, то полученное число превысит общее число жителей города, а между тем не видно, чтобы пьянство заметно уменьшилось»[2].

Прогрессивные общественные деятели прекрасно отдавали себе отчет в истинных причинах фиаско, которое потерпели многочисленные общества трезвости. Так, В. Я. Канель писал в 1914 году: «Неудачи обществ трезвости ясно показывают нам, что никакое пламенное воодушевление, никакие горячие проповеди не помогают там, где нет понимания причин, толкающих людей к употреблению спиртных напитков. Общества старались насадить трезвость среди трудящегося населения, среди ремесленников, крестьян и рабочих. Но организаторы не имели ни малейшего представления о том, на чем основана наклонность всех перечисленных групп населения к злоупотреблению спиртными напитками. Они исходили из совершенно ложной мысли, будто можно одним воздействием на волю людей одержать победу над социальным злом».

Говоря о пропаганде идей трезвости в России, нельзя не остановиться на деятельности Л. Н. Толстого: «В наше время, — писал он в одном из писем, — всякому мыслящему человеку, ввиду всего происходящего от пьянства зла, нельзя оставаться к этому вопросу безразличным». В декабре 1887 года Лев Николаевич основал в Ясной Поляне общество трезвости, которое назвал «Согласие против пьянства», и включил себя первым в его списки. Члены общества обязывались «никогда не пить, пьяного… не покупать и не угощевать ничем пьяным других». Членами общества были известные общественные деятели и писатели П. И. Бирюков, И. И. Горбунов-Посадов, Н. Н. Миклухо-Маклай, худож ник Н. Н. Ге и многие другие. А в письме к П. М. Третьякову, приглашая его вступить в члены «Согласия», Толстой указывал: «В особенности же желательно было бы вербовать членов между рабочим народом — фабричными».

Перу Толстого, выступавшего с активных трезвеннических позиций, принадлежит ряд статей, имевших большой общественный резонанс. В статьях «Пора опомниться!», «Для чего люди одурманиваются?», «Праздник просвещения 12-го января» он призывает людей раз и навсегда покончить с пьянством, рассказывает о вреде, наносимом алкоголем здоровью человека, и прежде всего его нравственности. Чем чаще человек одурманивает себя вином, тем более порочным он становится. «Не во вкусе, не в удовольствии, не в развлечении, не в веселье лежит причина всемерного распространения гашиша, опиума, вина, табаку, а только в потребности скрыть от себя указания совести» — таков категорический вывод писателя.

В 1896 году Л. Н. Толстого, как «одного из выдающихся русских трезвенников», избрали почетным членом Первого Московского общества трезвости, однако в 1901 году, после отлучения его святейшим синодом от церкви, он был из общества исключен. Это вызвало справедливое возмущение всей передовой русской общественности и отечественных врачей. Доктор Н. И. Григорьев, выступая на заседании «Русского общества охранения народного здравия», сказал, что Московское общество трезвости этим актом «навсегда покрыло себя позором».

Несмотря на все попытки покончить с пьянством и даже проведение в 1909 году Первого Всероссийского съезда по борьбе с пьянством, деятельность общества трезвости в дореволюционной России не принесла каких-либо ощутимых результатов.

Тот же В. Я. Канель замечал: «О наших обществах трезвости ничего не слыхать; не умеют они к себе привлекать внимание и прозябают вместо того, чтобы жить, являясь немыми и равнодушными свидетелями народного пьянства».

Анализируя деятельность обществ трезвости прошлого, можно со всей ответственностью утверждать, что основная причина их неудач лежала в непонимании истинных, социальных корней пьянства, а также в нежелании правительств оказать реальную помощь движению за трезвость. Предоставленные самим себе, не поддержанные действенной системой государственных антиалкогольных мероприятий, общества трезвости не смогли отвлечь народ от пьянства; деятельность их постепенно была свернута.

В интервью журналу «Трезвость и культура» старый большевик и общественный деятель Владислав Петрович Тыдман, прошедший славный боевой путь от красноармейца до батальонного, полкового и дивизионного комиссара и члена армейских революционных военных трибуналов, вспоминал: «…Наш добровольческий отряд сразу бросили в бой. Глубокой ночью мы выскочили из вагонов и пошли в атаку против почти невидимого противника. И кайзеровские вояки из пятой запасной дивизии германской армии, превосходно вооруженной и вымуштрованной… не выдержали штыкового удара немногочисленных добровольцев рождавшейся в тех боях Красной Армии. Вильгельмовские генералы щедро напоили перед сражением своих солдат и офицеров шнапсом и пивом, но алкогольная «накачка» так же не помогла им, как и их оружие, и солдафонская муштра, и механическая дисциплина. Голодные, плохо обмундированные, но абсолютно трезвые и охваченные единым патриотическим порывом и революционным энтузиазмом красноармейцы остановили врагов и обратили их в бегство.

Без малого три года провел я на фронтах гражданской войны и борьбы с интервентами. Поэтому могу с чистой совестью сказать: партия большевиков показала себя не только подлинно революционной, марксистско-ленинской, но и самой культурной политической партией России, а Красная Армия победила и разгромила интервентские и белогвардейские войска и всевозможные банды не только потому, что она защищала правое дело, вела освободительную войну против чужих и «своих» эксплуататоров (это само собой!), но и потому, что в ней в 1918–1920 годах фактически действовал «закон трезвости». Пили алкоголь белые и интервенты, беспробудно пьянствовали петлюровцы, пилсудчики и прочие «псы-атаманы». В Красной Армии же тех немногих бойцов, командиров и политработников, кто замечался в употреблении спиртного, предавали суду революционного военного трибунала и строго наказывали.

Трезвеннический настрой воодушевляет и окрыляет людей, помогает им преодолевать горести и трудности, бороться с недугами. Мы, участники гражданской войны, знали это лучше, чем даже многие хорошие врачи, горячо ратовавшие за полное искоренение алкоголизма. И когда через десять лет после первых боев Красной Армии под Псковом и Нарвой в доме Герцена на улице Воровского собрались активисты противоалкогольного движения, ветераны этих сражений, жившие тогда в Москве, были среди них».

После собрания на улице Воровского в Колонном зале Дома союзов на массовом собрании активистов противоалкогольного движения 16 февраля 1928 года было объявлено о создании новой общественной организации — Общества борьбы с алкоголизмом. В состав Организационного комитета общества вошли видные деятели Коммунистической партии и Советского государства — Н. А. Семашко, Н. И. Подвойский, С. М. Буденный, врач В. А. Обух, биохимик А. Н. Бах, поэт Демьян Бедный, писатель В. В. Иванов, передовые рабочие, юристы.

Состоявшийся в декабре 1927 года XV съезд Коммунистической партии принял решение о составлении первого пятилетнего плана, проведении всеобщей коллективизации сельского хозяйства, укреплении трудовой и производственной дисциплины. К числу важнейших мероприятий была отнесена борьба с алкоголизмом и вовлечение в нее всех партийных, советских, профсоюзных и комсомольских организаций, всей передовой общественности.

«Поэтому ничуть не удивительно, что в некоторых журналах тогда публиковались лозунги-призывы такого типа: «Борьба за трезвость и здоровый быт так же серьезна и необходима, как борьба с белыми в эпоху гражданской войны, как борьба с разрухой в последующие годы, как борьба с классовым врагом в наши дни». Пьяницы и алкоголики, духовно и нравственно разложившиеся, грубо и постоянно нарушавшие общественный правопорядок и трудовую дисциплину, не только сопоставлялись с классовыми противниками Советской власти, но и открыто приравнивались к преступной «контре»[3].

Таким образом, тяжкий пережиток капитализма, принявший уродливую форму общественной болезни, поражающей в первую очередь духовно незрелых людей, был объявлен новым врагом социалистического Отечества.