нужен диагноз для того, чтобы назначить лечение, ему достаточно симптомов [40]. Научная же медицина идет от симптомов и клиники заболевания к постановке диагноза, который определяет лечение. Почувствуйте разницу.
Вместо ненаучной медицины XVIII века (а она на 99 % была ненаучной) Ганеман создал альтернативное и тоже ненаучное гомеопатическое учение.
Давайте вникать в суть. Считайте это практикумом по доказательной медицине.
Разумеется, лечение диареи слабительными препаратами (образно говоря) не нашло бы понимания ни у врачей, ни у пациентов. Но поставьте себя на место Ганемана. Вас не устраивает существующее положение дел, вам не нравится современная медицина. Вы хотите придумать что-то свое и придумываете весьма интересную (ну, во всяком случае весьма оригинальную) теорию. Но есть опасения, что эта теория на практике не сработает…
Стоп! Никто не собирается упрекать Ганемана в подтасовке фактов или научном подлоге. Вполне возможно, что он пришел к эффекту «динамизации» лекарственных средств без какой-либо задней мысли, не имея желания «скрестить ежа и ужа». Но если такое желание у него имелось, то надо отдать Ганеману должное – проблему он решил идеально.
Неизвестным миру способом Ганеман установил, что эффективность лекарства усиливается по мере разведения его раствора. Вот чем сильнее разведешь, тем лучше будет действовать. В наше время этому парадоксу навыдумывали всяких разных якобы научных объяснений. Наиболее распространенной является гипотеза о памяти воды. Согласно этой гипотезе, вода якобы обладает некоей «информационной памятью» и способна запоминать информацию о препарате, который в ней находился. Препарата нет, наразводили так, что в данной порции даже одной молекулы не осталось, а память о нем живет… [41]
Однако ни одна из гипотез, пытающихся объяснить эффект динамизации, научного подтверждения так и не получила. Но тем не менее динамизация оказалась спасательным кругом для учения, созданного Ганеманом. Если лечить диарею слабительным, то на фоне ухудшения состояния никакого эффекта плацебо не возникнет. А вот если это слабительное развести в 100 000 раз (вполне обыденное разведение для гомеопатов), то можно ожидать улучшения на фоне самовнушения при приеме практически чистой водички или пропитанных ею сахарных пилюлек. Кстати, известны гомеопатические препараты с тридцатикратным повтором стократного разведения. Нет, вы только представьте: тридцать раз по сто! Что останется при таком разведении от вещества, которое и изначально-то берется в малом количестве? [42]
На одно неверное допущение накладывается другое неверное допущение, и в результате мысли заходят совсем не туда… Точнее, это не мысли, а мечты, которые, как известно, могут завести далеко-далеко.
О том, как Ганеман делал свои выводы (то есть о его научно-исследовательской добросовестности), можно судить хотя бы по тому, как был открыт эффект – эффект потентизации. Так называется усиление действенности растворенных лекарственных средств при встряхивании раствора. На самом деле встряхивание ничего не дает, поскольку этот физический процесс не влияет на химические свойства вещества, встряхивание может только запустить химическую реакцию одного вещества с другим, как это, например, бывает с нитроглицерином, взрывающимся (вступающим в реакцию с кислородом воздуха) при ударе.
Дело было так. Однажды Ганеман перевозил свои лекарственные препараты в карете по неровной дороге. Впоследствии он заметил, что эти препараты действуют «сильнее обычного» (!), и стал искать причину. Логика подсказала, что во всем виновата тряска во время поездки. Бинго! Отныне Ганеман стал рекомендовать энергичное встряхивание раствора лекарственного средства после каждого разведения для усиления его действенности.
Презумпция невиновности – основа правовых основ, поэтому мы не станем упрекать Ганемана в подтасовке данных ради «растягивания» его теории в полноценное научное направление, но буквально все, что составляет основу гомеопатии, научного подтверждения не имеет. Начиная с лечения подобного подобным и заканчивая конституционным принципом, согласно которому людям с разным телосложением (а также цветом волос, цветом кожи и др.) следовало назначать при одних и тех же состояниях различные препараты. Но позвольте, биохимические процессы, протекающие в человеческом организме, от конституции не зависят. Также конституция, то есть особенности анатомического телосложения, а заодно цвет волос и кожи, не влияют на характер патологических процессов, происходящих в организме. И высокие худые блондины, и низкорослые коренастые брюнеты болеют одинаково. У людей с различной конституцией или разным цветом кожи может наблюдаться разная предрасположенность болезням [43], но характер и условия течения этих болезней в рамках одного и того же биологического вида всегда будут одинаковыми.
Гомеопатия создавалась в противовес отжившей свое медицине как новое (и правильное) направление, причем создавалась она вроде бы как научным, экспериментальным путем… Но мы с вами уже знаем, что эксперименты бывают правильные и неправильные. Ганеман с самого начала поступал неправильно. Можно оставить за рамками его мотивы, нам важен результат.
Американский врач Оливер Уэнделл Холмс-старший, прославившийся еще и как поэт, называл гомеопатию «смесью извращенной изобретательности, показушного всезнайства, глупого неправдоподобия и искусной полуправды».
Зачем понадобилось отводить гомеопатии целую главу в книге, посвященной доказательной медицине?
Затем, что рождение гомеопатии – это очень интересный и поучительный исторический пример. В то время, когда имелись все предпосылки для развития научной медицины, волею одного человека, рассуждения которого были устремлены не в ту сторону, было создано учение, которое при всей своей ненаучности пользуется успехом и наши дни.
Гомеопатию нельзя ставить на одну доску с шарлатанством, она представляет собой нечто более масштабное и, на первый взгляд, более научное (но только на первый взгляд). Примером чистого и незамутненного шарлатанства может служить авантюра с вытягивателями, двумя прутами – медным и стальным, которые якобы вытягивали из организма любые болезни. Прутами полагалось надавливать на больную часть тела. Надавил раз, надавил другой – и выздоровел!
Изобрел вытягиватели американский врач Элиша Перкинс. Патент на свое устройство он получил в 1796 году, то есть примерно в то же время, когда создавалась гомеопатия. Вытягиватели Перкинса пользовались огромной популярностью, и причина этой популярности крылась не только в коммерческой хватке их создателя, но и в той ситуации, которая сложилась к концу XVIII века. Люди разуверились в медицине, считая ее абсолютно бесполезной. Любая альтернатива, при условии что она была преподнесена должным образом, встречалась с воодушевлением, будь то вытягиватели Перкинса или гомеопатия Ганемана.
Но, в отличие от гомеопатии, под вытягивателями не было даже видимости научной основы. Перкинс напирал на то, что его изобретение помогает избавиться от
