Генри Клауд - Как воспитать замечательного ребенка

Полное руководство для родителей, воспитывающих детей в благодати и истине

Какие книги могут способствовать решению сложной и требующей всех наших сил проблемы воспитания детей?

Вот эта книга!

Почему мы в первую очередь называем «Как воспитать замечательного ребенка», когда вокруг столько потрясающих пособий и руководств? По трем причинам.

Во-первых, эта книга оправдывает себя на практике. Она говорит с мамами и папами на доступном для них языке. Она разумна и понятна всем. Доктора Генри Клауд и Джон Таунсенд предлагают нам теорию и методику, применимую в повседневной жизни любой семьи.

Во-вторых, эта книга следует Библии. Авторы, имеющие и психологическое, и богословское образование, рисуют нам полную и достоверную картину отношений между родителями и детьми. Они проделали большую исследовательскую работу и сообщают нам ее результаты.

В-третьих, это фундаментальная книга. Она охватывает все возрасты ребенка, все стадии воспитания, особо выделяя при этом наиболее сложные первые годы развития. Для родителей важно приступать к своей работе, заранее предвидя ее итоги и цель. Я уже наблюдаю, как результаты такого подхода сказываются на моих детях. Нет, они отнюдь не сделались совершенством. Но они просто замечательные!

В качестве примера я приведу такой эпизод.

Мы закончили ужин на веранде, муж с нашим двенадцатилетним сыном Этаном поспешили на площадку для гольфа и на весь длинный летний вечер оставили нас с Евой вдвоем. Мы засиделись на веранде. Дочь рассказывала мне, как провела последние три недели в летнем лагере, как съездила на экскурсию вместе с группой молодежи из нашей церковной общины. Я успела соскучиться по ней.

Дочка скоро вырастет и уйдет от нас. В ней уже пять футов восемь дюймов росту. Передо мной сидела не девочка, а девушка. Но, к моему удивлению, в тот вечер она охотно говорила со мной обо всем: о подругах, мальчиках и Боге. В какой-то момент я угадала, какая перемена происходит в наших отношениях: я по-прежнему ее мама, но я становлюсь и ее подругой. Ева все еще нуждается во мне, но уже не так, как в прежние годы. Наши отношения приобретают новое качество. Я знаю, что для моей дочки завершается детство и теперь она устремится ко взрослой жизни. Опираясь на полученное ею воспитание, она тянется вверх и вширь, спеша навстречу завтрашнему дню, а мне остается удивляться и радоваться ей.

Я вспоминала кругленькое, в ямочках, личико двухлетней девочки, восторженный визг пятилетней, прелестную, послушную девочку десяти лет и тот момент — всего год назад, — когда в ней начал пробуждаться подросток. И теперь, сидя рядом с ней, разделяя открытия, принадлежащие ее возрасту, я понимала, что прочные отношения, заложенные в детстве и развивавшиеся на протяжении всех этих лет, остаются основным аспектом совместного паломничества матери и дочери. Конечно, чтобы сформировать ее такой, какой она стала, требовались и замечания, и объяснения, и одобрения, и наказания. Но в тот летний вечер, в тот важнейший момент жизни, сидя, откинувшись, в шезлонге, я слушала дочку и мирно наслаждалась, вспоминая годы, проведенные в добрых и надежных отношениях. Все возвратилось ко мне, все окупилось стократ: и ласковое прикосновение, и взгляд глаза в глаза, и привычка внимательно слушать ее — все, что я вкладывала в нее с самого детства.

Итак, в качестве президента «Матерей дошколят» и матери двух подрастающих и бодро идущих по жизни детей я рекомендую эту книгу как наилучшее руководство, помогающее пройти процесс воспитания от колыбели до «шезлонга». Вы найдете здесь полезные советы и в том случае, если только начинаете процесс воспитания ребенка детсадовского возраста, и тогда, когда вы сами уже далеко продвинулись по этому пути.

Элиза Морган, президент союза «Матери дошколят»

Рассказывает Генри Клауд

Недавно я выступал с докладом в одной организации, затем мы сели обедать. И за столом речь зашла о воспитании детей. Сначала люди просто рассказывали о своих детях, но вскоре перешли к обобщениям. Помнится, в детстве парикмахер наставлял меня: «Если не хочешь поссориться, не болтай о религии и политике». Полагаю, к числу запретных тем следовало бы добавить и воспитание детей.

Дискуссия за столом становилась все ожесточеннее, уже намечались боевые позиции противников. Я припомнил ставшую классикой песню Буффало Спрингфилда 60-х годов «Чего это стоит?»:

Хотя собеседники предваряли свои ремарки общепринятыми любезностями, я чувствовал, как нарастает напряжение.

С одной стороны оказались люди, отстаивавшие контроль и дисциплину любой ценой, для которых самое главное — чтобы ребенок рос послушным. Другие утверждали, что любовь важнее дисциплины и нужно, чтобы ребенок чувствовал себя любимым и защищенным, а уж послушание приложится.

Были и те, кто все время подчеркивал греховность ребенка. Послушать их, так получается, что если мы не используем любую возможность для исправления маленьких грешников, то можно считать их пропащими. Им противостояли другие, кто верил в природную невинность и доброту ребенка и полагал, что они грешат лишь в ответ на дурное обращение со стороны окружающего их мира.

И по голосам, и по лицам присутствующих можно было догадаться, что оппоненты казались им худшими врагами. «Почему они так сердятся? — думал я. — Разве нельзя высказать свою точку зрения, не возмущаясь теми, кто с тобой не согласен?» Но я продолжал прислушиваться к разговору — и кое-что выяснилось. Я начал понимать, почему за нашим столом разгорелись страсти.

На самом деле мои сотрапезники вовсе не рассуждали на отвлеченные темы, они говорили о том, что их близко затрагивало, обсуждали четыре аспекта жизни, в которые они вкладывали свою душу:

1. Благополучие своих детей.

2. Устройство общества, где они живут.

3. Свое благополучие.

4. Веру в Бога.

Осознав роль, какую каждая из этих близких мне тем играла в дискуссии о воспитании, я понял, что происходит. Разумеется, человек не может не волноваться, когда говорит о том, что более всего его затрагивает.

Во-первых, эти люди заботились о благополучии своих детей, хотели для них самого лучшего. Как вырастить малышей здоровыми, как подготовить их ко взрослой жизни? Существует ли гарантия, что дети не притронутся к наркотикам? Как помочь успешной учебе в школе? Что делать, чтобы дети наверняка выросли способными к любви и близости? Как воспитывать их в колыбели, чтобы тридцать лет спустя они сумели сохранить свой брак?

Уже по этой причине никто из родителей не в состоянии занять нейтральную позицию, когда речь идет о воспитании ребенка. Ведь их решения отразятся не только на его жизни в ближайшие годы, но и на судьбе, быть может, нескольких последующих поколений. Родители любят своих детей, и проблема воспитания для них вовсе не сводится к академическим рассуждениям.

Во-вторых, с социальной точки зрения родители отнюдь не находятся в изоляции. На их образ мыслей существенно влияют ожидания людей, с которыми они живут бок о бок. Друзья, родные, церковь — все учат их чему-то. Многие из моих собеседников входили в родительские группы при той или иной церкви, регулярно встречались и обсуждали свой опыт воспитания. Другие столь же постоянно выслушивали советы своих родителей, бабушек и дедушек или более дальних родственников. Были и такие, кто полагался на руководство узкого круга друзей, на другие системы поддержки.

Итак, нейтральной эту тему не назовешь. Если ваши понятия о том, как надо успокоить плачущего младенца, резко расходятся с тем, что рекомендуют вам близкие, это может привести даже к разрыву отношений с любимыми друзьями или группой поддержки.

Подумайте, какое давление испытывает молодая мать, пытающаяся установить определенные правила или предписать сыну-подростку ограничения, отличающиеся от указаний ее матери или священника. И в этот конфликт вовлечен не только ребенок — родители вынуждены постоянно спорить со всеми, кто печется о них самих или об их малыше.

В-третьих, задумываясь о проблемах воспитания, человек размышляет не только о своих отпрысках, но и о самом себе, и о своем браке. Разве все, что делают дети, не отражается на нас, на нашей жизни? Разве нам не хотелось бы спокойно спать ночью и не вставать к младенцу, которого почему-то надо кормить восемь раз в сутки? Разве мы не предпочли бы потратить сбережения на отпуск, а не на лечение от наркомании? Разве не приятнее слушать за столом милую и приятную беседу, а не постоянные препирательства? Разве мы не хотели бы избавиться от этой боли — видеть, как наш ребенок навлекает на себя одну беду за другой?