Однако сегодня наш мир находится в чрезвычайно опасной ситуации, а для лечения серьёзных болезней, как известно, зачастую требуется принимать решительные и рискованные меры. Примером может служить использование при бешенстве сыворотки Пастера. Ведь опасность нашего положения не исчерпывается тем, что мы можем просто взорвать планету с помощью ядерных бомб, задохнуться от перенаселённости и погубить почву вместе со всем растительным миром в результате использования химических удобрений и пестицидов. Ведь, кроме того, возможно, что наша цивилизация сможет достичь огромных успехов в развитии технологии, однако при этом большинство людей потеряют покой, будут введены в заблуждение и разочарованы — в частности потому, что наш образ жизни будет постоянно изменяться. Ситуация напоминает игру, правила которой постоянно изменяются, так что игрокам никогда не удаётся понять их до конца. Не совершив самоубийства, никто не может выйти из этой игры, равно как никто не может вернуться к старым правилам или предложить свои собственные.
Однако проблемы человека и технологической цивилизации почти всегда рассматриваются неверно. Говорят, что человечество развивается односторонне — только экономически, без аналогичного роста в моральной сфере. Или, как говорят другие, при всех технических достижениях нет прогресса в образовании и рациональном мышлении. В действительности же проблема здесь более глобальна. Причина всех наших затруднений кроется в том, как мы чувствуем себя по отношению к остальному миру, что думаем о себе, своей жизни и её источнике. Мы страдаем потому, что подвержены иллюзии — ложному и искажённому представлению о себе как об отдельных живых организмах. Большинство из нас ощущает, что «я» — это отдельный центр чувств и поступков, обитающий внутри физического тела и ограниченный его рамками. Этот центр «сталкивается» с «внешним» миром других людей и объектов, взаимодействуя с помощью органов чувств со всей остальной Вселенной, которая представляется ему чуждой и враждебной. Обороты нашей повседневной речи отражают эту иллюзию: «я пришёл в этот мир», «ты должен противостоять реальности», «покорение природы».
Однако то, что человек ощущает себя временным одиноким пришельцем в этот мир, находится в явном противоречии со всем, что говорит о человеке (и других организмах) современная наука. Мы не приходим в этот мир, мы появляемся из него, как листья на дереве. Вселенная «человечится» точно так же, как океан волнуется. Каждый индивид представляет собой целое измерение мира природы, уникальное действие всей Вселенной. Однако большинство из нас если и осознаёт эту истину непосредственно, то случается это крайне редко. Даже те, кто знают, что это верно теоретически, не чувствуют и не переживают этого в жизни, продолжая осознавать себя отдельными «эго» в мешке из кожи.
Первым следствием иллюзии отделённости является то, что мы чаще всего относимся к «внешнему» миру враждебно. Мы не перестаём «покорять» природу, пространство, горы, пустыни, бактерий и насекомых вместо того, чтобы научиться жить в гармонии и сотрудничестве с ними. В Америке великими символами этого поколения являются бульдозер и ракета. Первый представляет собой приспособление, с помощью которого холмы превращаются в асфальтированные площадки и маленькие жилые ящички, построенные из всякого мусора, тогда как ракета — это большой фаллический снаряд, который с рёвом продирается сквозь небо. Тем не менее среди нас есть талантливые архитекторы, которые знают, как строить на холмах дома и не вносить при этом диссонанс в пейзаж, а также астрономы, которые поняли, что земля уже сама по себе летает в космическом пространстве и что для исследования других миров нам прежде всего нужны чувствительные электронные приборы, которые, подобно глазам, сделают достоянием нашего мозга самые удалённые объекты.[1] В основе нашего враждебного отношения в миру, проявляющегося в стремлении покорять природу, лежит непонимание глобальной взаимосвязи всех вещей и явлений неведение того, что мир вне нашей кожи на самом деле является продолжением наших тел. Если мы не изменим своего отношения к внешнему миру, окружающая среда, которая породила и питает нас, вскоре может исчезнуть с лица земли навсегда.
Ещё одним следствием того, что мы чувствуем себя независимыми субъектами во враждебной и большей частью неразумной Вселенной, является отсутствие у нас всеобщей системы ценностей — мировоззрения, которое было бы естественным для людей. Всё сводится к противоборству. Наши отношения построены на борьбе мнений — «моё» всегда лучше, чем «твоё», — и поэтому верх всегда одерживает мнение более агрессивного и настойчивого (а значит, менее чувствительного) человека. Хаос противоречивых мнений, в котором всё решает сила пропаганды, не может быть надёжным средством контроля мощных технологических средств, как бы мы ни пытались убедить себя в обратном.
Поэтому может показаться, что человечество нуждается в гении для того, чтобы изобрести новую религию, жизненную философию или мировоззрение, которое в конце двадцатого века будет убедительным для всех и поэтому станет общепринятым. Таким образом каждый индивид сможет приблизиться к целостному видению мира, и его жизнь обретёт смысл. Подобные надежды не имеют под собой оснований — и история неоднократно подтверждала это. Религии борются за сферы влияния и конфликтуют друг с другом. С их помощью одни люди стремятся возвыситься над другими. Каждая религиозная система противопоставляет «спасённых» обречённым на «вечное проклятие», подлинно верующих — еретикам, а своих сторонников — своим противникам. Даже религиозные либералы играют в игру «Мы более терпимы, чем вы».
Более того, как совокупность догматических взглядов, символических образов и моральных норм религия вскоре после своего возникновения превращается в организацию, которая ставит своей целью управлять массами. Поэтому её представители начинают обосновывать истинность своих убеждений и добиваться «чистоты» традиции. Но, как известно, уверенность в чём-то всегда основывается на надежде и, следовательно, является прикрытием для сомнений и неуверенности в себе. Теперь понятно, почему глашатаи всех религий стремятся завербовать себе побольше последователей. Чем больше тех, кто соглашается с нами, тем увереннее мы себя чувствуем. В конце концов всё сводится к тому, чтобы человек считал себя христианином или буддистом, какие бы взгляды он при этом ни исповедовал. Поэтому к традиционному религиозному учению зачастую насильственно прибавляют новые идеи, которые несовместимы с ним. Это делается исключительно для того, чтобы любой человек мог с чистой совестью сказать: «Я прежде всего являюсь последователем Христа, Будды, Магомета или кого-то ещё». Безусловная приверженность какой-либо религии это не просто интеллектуальное самоубийство, это положительное проявление неверия, потому что ум фанатика полностью закрыт для новых возможностей видения мира, тогда как подлинная вера прежде всего подразумевает доверие, открытость неизвестному.
Ревностный последователь Свидетелей Иеговы однажды пытался убедить меня в том, что если бы Бог действительно любил человечество, Он бы обязательно дал ему книгу, которая могла бы стать для него надёжным и незыблемым руководством. Я ответил ему, что ни один здравомыслящий Бог не стал бы наносить такой сокрушительный удар по человеческому разуму. Ведь в этом случае жизнь человека стала бы однообразной — ему не нужно было бы ни о чём думать, достаточно было бы лишь заглядывать в одну книгу, Библию, которая даёт ответы на все вопросы. Между тем использование слов, а следовательно и книги, предполагает, что они указывают на что-то отличное от себя — на мир жизненного опыта, который включает в себя не только слова или идеи. Книги это не реальная жизнь точно так же, как деньги — это не настоящее, потребляемое богатство. Слепое преклонение перед писаниями подобно употреблению в пищу бумажных денег.
Поэтому я хочу, чтобы книга, которая украдкой проскользнёт из моих рук в руки моих детей, сама была скользкой. Читая её, они должны поскользнуться и попасть в новое измерение — царство чувств и ощущений, а не одних только идей. Она должна стать временно принимаемым лекарством, а не постоянной диетой; исходным пунктом, из которого начинается путешествие, а не абсолютным авторитетом на все времена. Они прочтут её, и этого уже будет достаточно, потому что если она будет написана хорошо и понятно, им не нужно будет возвращаться к ней снова и снова в поисках скрытого смысла и для прояснения туманных идей.
Нам не нужна новая религия или новая Библия. Нам нужно новое переживание — новое осознание того, что значит «быть собой». Великая тайна жизни (которая, конечно же, и является тем глобальным и секретным знанием) состоит в том, что наше обычное ощущение «я» — это иллюзия или, по крайней мере, временная роль. Мы играем её потому, что в детстве нам её навязали при нашем молчаливом согласии. Нам некого обвинять в этом, потому что, как и в случае гипноза, мы подверглись этому влиянию по сути добровольно. Итак, наиболее тщательно охраняемое из всех существующих на сегодняшний день табу — это табу на знание о том, кто ты такой или что такое в действительности, под маской своей отдельной, независимой и самостоятельной личности. Я не имею здесь в виду дикое фрейдовское «Id» («Оно»), или Бессознательное, которое якобы скрывается за фасадом нашего эго. Как мы увидим, Фрейд находился под влиянием интеллектуальной моды, которая существовала в девятнадцатом веке и известна нынче под названием «редукционизм». В наши дни так обозначают странную традицию унижать достоинство человеческой культуры и разума, сводя сё к случайным и второстепенным проявлениям слепых иррациональных сил. Но тогда многим пришлось хорошенько потрудиться, чтобы доказать, что виноград может расти на колючем кустарнике.
