Ознакомительная версия.
Когда я выбралась с трибун и пошла обедать, со мной поравнялся высокий афроамериканец. Передних зубов у него не было. Он потянул меня за рукав кофты; я обернулась, и тогда он сунул мне в руки моментальный снимок, сделанный в тот же день. На снимке были он сам и его друзья. «Смотри, мы», — сказал он. Речь у него была невнятная, глухая и медленная, как на поврежденной пленке.
У двух его друзей на фотографии был синдром Дауна. Вся их троица выглядела невероятно довольной. Я полюбовалась на снимок и вернула его владельцу. Тот остановился, и мне тоже пришлось остановиться. Мужчина ткнул пальцем в себя на фото. «Крутой чувак», — сказал он.
И вот из этой картинки родилась вся моя статья. В тот момент я еще не знала, чем все закончится, но уже почувствовала, как что-то начинает складываться и оформляться.
После обеда я пошла в крытый зал; оказалось, что там в разгаре мужской баскетбольный матч. Мой беззубый темнокожий знакомец был звездой. Это легко было понять: никто еще ни разу не попал в кольцо, но игроки его команды все время передавали мяч ему.
Вообще-то игроки другой команды тоже передавали мяч ему… Вместо того чтобы забивать, мужчины медленно передвигались по площадке туда-сюда, оглушительно колотя мячом об пол. Никогда в жизни я не слышала такого громкого матча. Во всем этом была какая-то своя дикая красота. Я представила, как буду описывать эту игру в статье, как потом расскажу про нее студентам: про шум, про веселье. У меня в голове все прокручивался момент, когда девушка на костылях добралась до финишной черты. И вдруг моя статья проявилась из серо-зеленой мути. Я поняла, про что она будет: про то, как из самой страшной беды с годами можно научиться извлекать радость. Про красоту бескорыстного усилия. Я видела свой текст почти так же ясно, как фотографию «крутого чувака» с двумя его друзьями.
Зрительские скамьи в зале были заполнены до отказа. Прошло еще несколько минут; счет так и не открыли. И тут высокий темнокожий игрок медленно провел мяч через всю площадку, от края до края, бросил его вверх — и мяч попал в корзину. Зрители ревели, а игроки обеих команд во все глаза смотрели на кольцо — как будто оно вдруг вспыхнуло пламенем.
Вам бы там понравилось, говорю я студентам. Вы могли бы потом писать целый день напролет.
Персонажи тоже проявляются у вас в сознании постепенно, как лица на пленке. Чтобы хорошенько их узнать, нужно время. Есть образ, который всегда помогает мне изучить людей, возникших в моем воображении. Его придумала одна моя подруга: как-то она сказала, что при рождении любой из нас получает свой собственный клочок душевного пространства. Этот личный «участок» есть у вас, у меня, у моего ненавистного дядюшки Фила, у какой-нибудь Триши Никсон с соседней улицы. И там, в его границах, каждый волен делать что угодно — при условии, что это не вредит никому другому. Можно вырастить там фруктовый сад, устроить цветник, разбить овощные грядки и засадить их в строго алфавитном порядке; можно не делать вообще ничего. Хочешь устроить склад автомобильного хлама или выставку-продажу запчастей? Пожалуйста. Однако вокруг участка всегда есть забор, а в нем калитка. И если кто-то повадится ходить на твою территорию и гадить или же станет требовать, чтобы все переделали на их лад, ты имеешь право попросить таких гостей на выход. И им придется уйти, потому что это твое личное пространство.
Точно также у любого персонажа есть внутренняя территория, которую он обустраивает (или не обустраивает) на свой манер. Одна из главных задач автора — как можно скорее понять, что происходит в душевном пространстве героя. Как очерчена его «делянка», что на ней растет? Возможно, вы и не станете излагать все это прямым текстом, но надо хорошо представлять себе внутреннюю жизнь тех, о ком вы пишете.
Еще нужно уяснить для себя, как они стоят, что носят в карманах, что происходит с их позой и выражением лица, когда они в задумчивости, когда им скучно или страшно. За кого они голосовали бы на прошлых выборах? Вообще что в них есть такого, что было бы интересно другим людям? Что они прежде всего перестали бы делать, если б выяснилось, что жить им осталось полгода? Начали бы они тогда снова курить? По-прежнему пользовались бы зубной нитью?
Кого-то из своих персонажей вы крепко полюбите, ведь они — это вы или какая-то ваша частица, грань. Других вы будете ненавидеть, причем за то же самое. Несмотря ни на что, вам придется допустить, чтобы с любимыми персонажами случалось что-то нехорошее, иначе не будет сюжета. С положительными героями плохое происходит оттого, что у наших поступков бывают последствия и никто не может все время вести себя примерно. Если защищать персонажей от расплаты за небезупречное поведение, сюжет станет пошлым и бессмысленным — тут все как в жизни. Поэтому хорошенько изучите героев, поставьте их перед каким-нибудь сложным выбором, а дальше будь что будет.
Мой друг, состоявший в обществе анонимных алкоголиков, рассказывал историю про жену запойного пьяницы: каждую ночь он отрубался на газоне перед их крыльцом, и отчаявшаяся женщина перед рассветом втаскивала его в дом, чтобы не увидели соседи.
Но как-то раз после заседания общества к ней подошла темнокожая старушка родом из южных штатов и сказала: «Деточка, да оставляй ты его там, где пристроит Господь!» И вот я медленно, очень медленно учусь делать именно это в творчестве — и еще медленней в повседневной жизни.
Как выразился один мой знакомый, «показания собраны, ты сам себе приговор». Это относится к любому вашему герою.
Вы соберете все улики и свидетельские показания, а каждый персонаж будет сам себе вердиктом. Правда, даже вы поначалу можете не знать, что решат присяжные. Вы поймете внешнюю оболочку персонажа, но не внутреннюю суть. Ничего страшного.
Со временем вам откроется гораздо больше. А пока подумайте: как выглядят ваши герои? Какое первое впечатление производят? Что они любят больше всего на свете, чего хотят? Что скрывают?
Как они двигаются, чем пахнут? Каждый из нас — ходячее объявление о нас самих, о том, кто мы есть. Так кто они, ваши персонажи? Покажите нам. Все их слова и поступки будут рождаться из внутренней сущности; поэтому о каждом из них надо узнать как можно больше. Попробуйте заглянуть себе в душу, изучить разные грани собственного характера. Вполне вероятно, что там вы обнаружите и шарлатана-авантюриста, и сироту, и нянечку, и короля, и проститутку, и проповедника, и неудачника, и ребенка, и старую каргу. Залезайте в шкуру каждого из них и постарайтесь понять, что они чувствуют, что думают, как разговаривают, как живут.
Есть еще один способ познакомиться с собственными персонажами: пусть они будут списаны с реальных людей. Можно комбинировать черты разных прототипов — например, взять вашего дядюшку Эдгара и добавить нервный тик и странный запах, как у того парня, за которым вы десять минут наблюдали в очереди на почте. Мысленно прищурьтесь, рассмотрите все эти типажи и начинайте их выписывать. Правда, чистое описание на несколько страниц утомит любого читателя. Попробуйте придумать, что и как они сами могут сказать о себе. Дачная реплика в диалоге раскрывает характер лучше, чем дюжина страниц описания.
Что ваши главные герои рассказали бы о происходящем близкому другу перед тем, как вместе выпить? А после? Попробуйте писать под их диктовку; пусть они сами расскажут, кем считают себя, каково им живется. Всякий раз, начиная разговор о персонажах, я раздаю моим студентам вот этот текст Андре Дюбюса[27].
Я люблю малую прозу потому, что рассказ — формат самой нашей жизни. Когда нашим друзьям радостно или больно, когда они охвачены любовью или гневом, когда тоскуют или возмущены несправедливостью, мы слышим истории обо всем этом. Просидите всю ночь с другом, который только что развелся, и он выдаст вам целый сборник рассказов о страсти, нежности, непонимании, горечи, деньгах; о тех днях и часах, когда они с женой были еще вместе, кричали друг на друга, или дулись каждый в своем углу, или занимались любовью. Пока разваливались отношения, он еще и работал, проводил вечера с друзьями, сидел с детьми — но это другая история. Вот почему, выслушав от близкого человека печальный рассказ, мы при новой встрече спрашиваем: «Ну, как ты?» Мы знаем, что теперь, вероятно, у него появились новые истории — и надеемся, что они более радостные.
Представьте жизнь каждого персонажа в виде корзины: какое переплетение привычек и воззрений образует и скрепляет ее?
Какие мелочи ваш герой занес бы в свой личный журнал: «Я съел вот это»? «Ненавижу вот то»? «Сделал вот так»? «Сегодня долго гулял с собакой»? «Поболтал с соседом»? Именно такие детали привязывают персонажа к земле и другим людям; именно из них у каждого складывается собственный смысл жизни.
Ознакомительная версия.
