Положительные и отрицательные стороны демократии с точки зрения анархистов-коммунистов - Аполлон Андреевич Карелин

В наше время имеется несколько демократических государств, или, как выражаются короче, «демократий».

«Демократия» в переводе на русский язык означает «власть народа», почему трудно найти более неудачное слово для обозначения того политического строя, который характеризует современные парламентские государства.

В сущности, ни для кого не тайна, что в демократических государствах властно царит капитал и что современные, так называемые «демократии» правильнее называть плутократиями (плутократия — власть богатых).

К современным властителям—плутократам присоединяются, впрочем, и властители—интеллигенты. Одни из них, в роли консерваторов, почти что ничего не желают изменить в данном обществе, другие, — в роли либералов и социал—демократов, — пытаются внести в него те или иные изменения.

Народ не имеет власти в демократиях. Участвуя в выборах депутатов, народ не властвует, а выбирает себе властителей.

Демократический строй общества отнюдь не умалил власти правителей, власти государства. Правители демократий отказались в обычное время от некоторых диких проявлений властвования, но за то они еще больше расширили сферу последнего. В эпоху же сильных движений рабочих масс, правительства демократий не стесняются прибегать к таким же репрессиям, как и деспотические государства.

Хотя законы и издаются по воле большинства депутатов и сенаторов, (которые не могут не служить интересам богатых классов общества), тем не менее власть по существу своему осталась такой же произвольной и сильной, какой была раньше власть деспотов. А И Герцен возмущался демократией 1848г., указывая на то, что она присваивает себе деспотическую власть. О том, что власть в демократической Французской республике является не меньшей, чем власть королей, говорил Берт и др. писатели ¹. П. А. Кропоткин заявляет, что власть Людовика XIV, дерзнувшего сказать «государство, это — Я», была ничтожна по сравнению с современной властью парламентского правительства.

Действительно, государство вмешивается теперь во все проявления общественной жизни, всегда становясь на сторону эксплуататоров и всеми силами мешая эксплуатируемым развить широкую самодеятельность. «Демократические» формы современного государства ведут только к тому, что эксплуатируемые классы общества начинают, в лице многих или не многих своих представителей, думать о приносимой им государством—властью пользе, забывая о том, что и «демократическое» государство твердо стоит на страже интересов угнетателей и само является угнетателем и эксплуататором. Люди ослепляются «демократией» и не видят того очевидного факта, что государство является могущественным разбойником, облагающим трудящихся данью и ничтожную часть этой дани бросающим на будто бы общеполезные дела, при чем каждое такое дело организуется государством самым не выгодным для рабочих масс образом. Если бы государства не было, если бы общество не знало принудительной власти, все эти дела были бы организованы несравненно более полезным для трудящихся способом.

Как результат участия рабочих в парламентских выборах, как результат совместной деятельности «их» депутатов с избранными буржуазией и интеллигенцией (или с депутатами, выбранными под давлением этих общественных классов), как результат пробуждаемых социал—демократией надежд на парламент, утихает классовая вражда рабочих и в глазах многих из них, напр. в Германии, подменяется «борьбой за власть» парламентских партий.

Ложные надежды, внушаемые пребыванием социалистов в парламенте, — громадный выигрыш для эксплуататоров. Пока эти надежды не исчезли — буржуазии и классу интеллигентов, а следовательно и современным правителям, можно не бояться социальной революции. Они хорошо знают, что рабочие тратят массу энергии и средств на парламентскую предвыборную агитацию и справедливо думают, что эти усилия, вовсе не направленные в сторону социальной революции, полезны для господствующих классов. Эти классы хорошо понимают, что деятельность социалистов в парламенте отвлекает рабочих от важнейшего дела, от самоосвобождения. Они хорошо знают, что выбирающие депутатов рабочие возлагают на них свои надежды и заинтересовываются делами тридцатистепенной важности, а то и просто на просто пустяками, раздуваемыми этими депутатами до вопросов первостепенного значения.

Более, чем понятно, что из тысячи вопросов, обсуждаемых в парламенте, 999 касаются упорядочения дел того общества, которое рабочие должны разрушить до глубочайших его основ для того, чтобы зажить человеческой жизнью.

Правительство — буржуазия и интеллигенция хорошо знают, что рабочие, — посылают или не посылают они своих депутатов в парламент, — добиваются только того, что завоевывается ими борьбою, веденной вне стен парламента.

Что же касается до депутатов социалистов, то правящие классы знают, чего стоит их социализм, знают и то, что он бессилен выйти из стен парламентских зал.

Пока рабочие думают, что все пойдет как нельзя лучше, раз только им удастся провести в парламент господ социалистов, — до тех пор буржуазия будет прекрасно себя чувствовать.

При таком условии, не только откладывается в долгий ящик подготовка к вооруженному восстанию трудящихся, но что еще хуже, сознание необходимости такого восстания ослабевает. Поддавшись ужасному обману и самообману, трудящиеся начинают надеяться на мирное разрешение рабочего вопроса, начинают даже верить в возможность таких парламентских реформ, которые поведут к коренной ломке современного строя, т. е. верить в бессмыслицу.

Не глупые правители хорошо понимают, что присутствие в парламенте достаточного числа социалистов полезно для эксплуататоров и угнетателей: это хороший громоотвод от грома социальной революции. Разговоры депутатов социалистов, их предвыборные и парламентские речи успокаивают часть рабочих, внушают им надежду, что рано или поздно парламент облагодетельствует рабочих; что в скором времени последних перестанут так душить, как душат в наше время, что надо потерпеть некоторое время и посылать в парламент социалистов, при чем, благодаря «просвещенной» деятельности последних и их партий, а, главным образом, благодаря экономической эволюции, мы когда нибудь да очутимся в социалистическом обществе.

Возлагая свои надежды на депутатов социалистов, рабочие утрачивают одновременно с этим свою инициативу, свою энергию, на нет сводится в их рядах творческая работа мысли; они перестают интересоваться и тем, как поднять восстание и тем, как устроиться после победы.

Остывает боевой порыв трудового люда. Редеют ряды потенциальных революционеров. Рабочие начинают думать, что, оставаясь на легальной почве, они смогут победить ту самую буржуазию, которая издает свои законы, как раз с тем расчетом, чтобы запутавшиеся в них рабочие бились в легальных тенетах, как мухи в паутине жадного паука, часть рабочих не в состоянии уже понять, что спастись можно, только порвав и уничтожив эту паутину. Ведь «их» «представители» тоже ткут ее, заседая в парламентах.

Законность убивает именно рабочих, тогда как буржуа, интеллигенты, депутаты—социалисты нагуливают себе в это время