Размышления о соотношении политики и военной стратегии в условиях непрекращающегося процесса технологического развития средств вооруженной борьбы, усиления их воздействия на человека и окружающую среду, в условиях динамично изменяющейся системы международных отношений, в том числе под воздействием процесса глобализации, остаются важным инструментом познания и формулирования оптимальной системы стратегического управления. Дискуссии по этим жизненно важным для судьбы нашего общества и государства вопросам должны идти сегодня и в России. Нам следует при этом исходить из наличия практически во всех государствах политических институтов, являющихся носителями идей и концепций силового разрешения международных проблем.
Для России вопрос об использовании военной силы в качестве инструмента политики остается исключительно актуальным, причем речь идет об использовании как прямом, так и косвенном, опосредованном, для предотвращения той или иной агрессии против нас или наших друзей и союзников. Для этого всегда необходимо прежде всего самым тщательным образом определять политические цели для применения военной силы, для военной стратегии.
Это относится и к вопросу о ядерном сдерживании как самой ощутимой форме небоевого применения военной силы. Тем более, что ядерное сдерживание в современных условиях играет для России особую роль, в том числе в силу слабости сил общего назначения, общей экономической слабости.
Эта роль будет оставаться весьма значимой на протяжении многих десятилетий. Мир вряд ли станет более безопасным по сравнению с тем, каким он сложился в последнее время.
Аксиоматичная сегодня формула Клаузевица «война является лишь продолжением политики иными, насильственными, средствами» полностью применима и к таким крупнейшим проблемам международной безопасности и национальной безопасности отдельных стран, как терроризм и распространение ядерного оружия (и других видов оружия массового поражения)[99].
Масштабы соответствующих угроз сегодня сопоставимы с теми, что имели место в период накануне Второй мировой войны. «Синтетическая», относительно новая проблема международной и национальной безопасности – это проблема получения радикальными неправительственными организациями в свои руки оружия массового поражения.
Следуя формуле Клаузевица, необходимо признать, что главной проблемой является не сам по себе терроризм[100], а радикальные политические организации, использующие террористические методы.
Соответственно, если говорить о целях «войны с терроризмом»[101], речь должна идти о политическом поражении радикальных организаций всеми средствами и методами высшей стратегии – спецоперациями, перекрытием каналов финансирования, спецпропагандой и даже военными действиями. Огромную роль играет в этой борьбе дипломатическое обеспечение.
Аналогичной логике необходимо следовать и в решении проблемы распространения ядерного оружия.
Государства приобретают собственное ядерное оружие не потому, что им становятся более доступны соответствующие технологии, знания, «ноу-хау», а потому, что в них в определенный период складывается критическая масса интересов, побудительных мотивов, группировок политической, технократической и военной элиты, которые принимают политическое решение о превращении своего государства в ядерную державу. Политической целью в этой сфере является недопущение появления новых ядерных государств. Данная цель имеет много общего с задачей недопущения получения ядерного оружия радикальными политическими негосударственными организациями.
Террор, терроризм направлен прежде всего на массовое устрашение в определенных политических целях – сильнейшее политико-психологическое воздействие на государственных лидеров, политическую элиту, СМИ, на общество в целом, а не просто на уничтожение тех или иных неугодных террористам деятелей. В этом отличие современного массового террора от индивидуального террора, который, например, проповедовали в России в начале XX в. социалисты-революционеры (эсеры), а до них – «Народная воля».
* * *
Теоретические вопросы соотношения политики и военной стратегии имеют, как уже отмечалось выше, прямое отношение к вопросу о построении оптимальной системы стратегического управления (руководства) Вооруженными силами РФ. В нашей стране после распада СССР не раз поднимался, в частности, вопрос о роли Генерального штаба ВС РФ в такой системе, о трактовке самого понятия «Вооруженные силы».
Возникали ситуации, когда Генштаб добивался даже определенной автономности от остальной части министерства обороны.
Представляется, что на основе теоретических положений по данной теме должны быть в законодательном порядке определены роль, полномочия, ответственность в стратегическом руководстве Вооруженными силами не только Президента – Верховного главнокомандующего и Правительства Российской Федерации, но и министра обороны и начальника Генерального штаба ВС, а также командующих объединенными командованиями на потенциальных театрах военных действий. При этом в предварительном порядке должны быть проиграны различные модели принятия политико-военных, военно-стратегических и оперативно-стратегических решений (и их реализации).
Представляется, что Генштаб ВС РФ не может в нашей стране уподобиться Комитету начальников штабов ВС США, который, как правило, не включается в контур стратегического управления. В России Генштаб, безусловно, должен быть одним из главнейших элементов стратегического управления в военной сфере. При этом следует иметь в виду, что политика (и внешняя, и внутренняя) в современных условиях глобализирующегося мира и информационного общества пронизывает все уровни боевого применения Вооруженных сил – стратегический, оперативный и даже тактический. Это в полной мере относится к гуманитарным операциям и операциям по поддержанию мира.
Действия военного ведомства (в том числе Генштаба ВС РФ), различных компонентов Вооруженных сил при проведении тех или иных операций должны тесно сопрягаться с деятельностью других ведомств – Министерства иностранных дел, Службы внешней разведки, Федеральной службы безопасности, Министерства по чрезвычайным ситуациям, Министерства транспорта, РЖД и др. Это взаимодействие необходимо тщательно отрабатывать на различных учениях, для чего и в Минобороны РФ, и в других ведомствах должны иметься специальные подразделения.
Важную роль в оказании всесторонней помощи высшему государственному руководству в подготовке принятия решений, связанных с применением военной силы, должен играть Совет Безопасности (СБ) РФ и его аппарат во главе с секретарем СБ и его заместителями.
Глава 2
О решении в стратегическом управлении в военной сфере
Своего рода фокальной точкой всего управленческого процесса является решение. Соответственно фокальной точкой стратегического управления является стратегическое решение. Стратегические решения оказывают воздействие на крупномасштабные процессы, на исход войны, на судьбу отдельных государственных руководителей высшего командования, вооруженных сил, а в конечном счете – в зависимости от масштаба войны – на судьбу страны и народа в целом.
Отличие решений в военной сфере вообще и в стратегическом управлении в частности от управленческих решений в других сферах как раз и состоит в том, что они определяют вопросы жизни и смерти сотен тысяч, миллионов, а в современных условиях ядерного века – сотен миллионов, а может быть, даже и миллиардов людей. Есть необратимые решения, приводящие в действие механизмы, которые уже нельзя остановить. Поэтому на лицах, принимающих решения по вопросам обороны и национальной безопасности, лежит особая ответственность, и к ним следует предъявлять повышенные требования в том, что касается подготовки, отбора кадров, постоянной проверки их качеств. Здесь непременной и обязательной должна быть постоянная интеллектуальная работа, теоретическое осмысление процесса принятия решений. В большинстве своем решения по военным вопросам принимаются при отсутствии всей полноты информации. Ее компенсирует опыт руководителей, опыт аппарата, наличие сильной институционной памяти, воображение, основанное на глубоких знаниях предмета.
Решение – это прежде всего выбор, выбор между действием и бездействием, а затем уже между двумя или более вариантами действий. Принятие решений на войне – сложный мыслительный процесс с активным вторжением эмоций, всякого рода случайностей, несуразностей, нарушающих строгую формализованную логику. Как писал Клаузевиц, на войне «вождь крупного целого находится постоянно под ударами волн ложных и истинных сообщений, ошибок, допущенных вследствие страха, небрежности, торопливости или упрямства, проявленного на основании правильных или неправильных взглядов, по злой воле или из ложного или подлинного чувства долга, вследствие лености или переутомления; он окружен случайностями, которые никто не смог бы предусмотреть»[102].
