На инкрустированном туалетном столике в комнате Марьям Шариповой действительно множество всевозможных баночек с кремами, масками и ароматическими маслами. Сама комната отделана со вкусом. Вместо обычной для этих мест штукатурки на стенах наклеены земляничного цвета обои, посередине широкая кровать с белым покрывалом, туалетный столик напротив.
"Все прошлое лето она делала ремонт в доме, – рассказывает ее двоюродная сестра, – сама выбирала кафель, обои. Сама клеила, штукатурила, белила. Помню, мы тогда очень удивлялись, как у нее это получается. Вообще, весь дом держался на ней одной. Она готовила, убирала, стирала на всю семью. И с матерью была в буквальном смысле неразлучна. Даже когда ее мать засиживалась у подруг, Марьям всегда торопила ее домой, не любила оставаться одна. Не могу поверить, что Марьям так просто могла бросить мать посреди Махачкалы".
То, что на станции метро "Лубянка" взорвалась именно Марьям Шарипова, теперь неоспоримый факт. Вопрос: с чьей помощью и как она могла очутиться в Москве, если менее чем за сутки до этого она была в Махачкале?
Свидетелей, кто бы видел Марьям в тот день, кроме ее матери, я найти не смогла. Однако глава администрации селения Балахани Расул Якубов подтвердил мне, что он лично слышал телефонный разговор между отцом и матерью Марьям Шариповой: "В телефоне у него был сильный микрофон, и Патимат сказала: "Мы сейчас выедем в город" – именно во множественном числе". А двоюродная сестра Марьям Шариповой Залина рассказала мне: "Последний раз я видела Марьям в субботу, 27-го числа. Она позвонила мне днем и попросила прийти покрасить ей волосы хной. Я пришла, покрасила волосы. Все было, как обычно, мы пили чай, обсуждали ее работу. У нас в селении собираются строить новый детский сад, и Марьям хотела пойти работать туда психологом". Но рассказ родственницы – сомнительное свидетельство. Наверное, еще какие-то обстоятельства можно выяснить с помощью билинга, проверив, с каких номеров 28 марта звонили на телефон Патимат".
Что обращает на себя внимание прежде всего? Что на одном полюсе ведущейся информационной войны – охранительная патриотическая вампука. Я имею в виду всё сразу – жанр, интонацию, нагромождение деталей, конкуренцию в "желтизне", одиозные рекомендации… А на другом полюсе ведущейся информационной войны – то, что по крайней мере на первый взгляд выглядит как правдивость умных интеллигентных людей, отвергающих ажиотаж и ведущих спокойно-убийственный разговор по существу дела.
Это-то и называется раскачкой. В ходе которой одни подставляются, другие – наносят точные информационные удары.
Далее оказывается, что никакой разницы в окончательной позиции охранителей и их противников нет. Просто охранители считают, что нужна хирургическая операция, спасающая Россию от "северокавказской гангрены", а их противники считают, что нужна хирургическая операция, спасающая Северный Кавказ от гангрены кремлевской, московской, чекистской и так далее ("За нашу и вашу свободу!"). Суть же в одном – нужна хирургическая операция по отделению Северного Кавказа от России. Такое единство в сути между теми, кто имитирует острейшую информационную борьбу, называется игрой в две руки. Игра в две руки – основа основ любой политической войны, стратегии напряженности и так далее. Подобные начинания многократно осуществлялись в самых разных регионах земного шара, на всех континентах оного, за исключением разве что Антарктиды.
Жертвой подобной игры в две руки прежде всего оказывается, конечно же, власть. Не скомпрометируешь ее до конца – не перейдешь к осуществлению желанной хирургической операции. Власть в ходе подобной игры в две руки теряет информационную, экспертную, аналитическую, интеллектуальную и психологическую инициативу. Или же передает ее в руки соответствующих "охранителей". С соответствующим результатом. Передавая ее в такие руки, власть окончательно обнажает свою безнадежность, столь желанную для "хирургов". Она становится общим предметом ненависти для очень и очень многих. Все это очень знакомо по развалу СССР, не правда ли?
Другой жертвой подобной игры в две руки становится реальность. Играющие в две руки – применяют принцип крупных мазков. Они всячески отвлекают своих читателей (зрителей, слушателей) от деталей. В этой связи хотелось бы обратить внимание на некоторые дефекты и впрямь очень высококачественной статьи госпожи Гордиенко.
Дефект #1 – вопреки многочисленным заявлениям отца Марьям Шариповой о том, что после теракта он ни разу не сумел дозвониться до проживающего в Москве старшего сына Анвара (который объявлен в розыск по подозрению в возможной причастности к теракту), в данной статье говорится о том, что мать Марьям Шариповой Патимат постоянно поддерживает связь с сыном, и что сын глубоко потрясен смертью сестры.
Мне кажется, что в столь тяжелой ситуации, как возобновление терактов в Москве, и после того, как раскрутка темы Марьям Шариповой уже приобрела столь злокачественный характер, общество имеет право получить окончательную, достоверную информацию по поводу того, что же именно говорят отец Марьям Шариповой и ее мать.
Говорил ли отец Марьям Шариповой (ведь, наверное, журналисты работали с диктофонами – или как?), что он после теракта ни разу не сумел дозвониться до проживающего в Москве сына Анвара? Пусть корреспонденты, которые настаивают на том, что отец Марьям Шариповой это говорил, предоставят обществу диктофонную запись – только одного этого его высказывания. Если они ее не предоставят – то они, мягко говоря, отбросы журналистского сообщества. И общество в праве поступить с ними соответственно. Вправе это сделать, как мне кажется, и корпорация журналистов, если она еще не потеряла до конца грань между допустимым и недопустимым.
Но если у журналистов, утверждающих, что отец Марьям Шариповой действительно сетовал на невозможность связаться с сыном, есть первичная достоверная информация (а газета не имеет право печатать статьи, если этой информации нет!!!), то как соотнести эту информацию с той, которую дает Гордиенко, сообщая, что мать Марьям Шариповой Патимат постоянно созванивается с сыном Анваром?
Мать может созваниваться, а отец не может? Отец не знает, что мать созванивается? Имеем мы право внести ясность хотя бы в этот элементарный вопрос?
Дефект #2 – в данной статье, как убедился читатель, Патимат говорит о том, что 28 марта около 6 утра ей позвонил муж и сообщил, что в Махачкале в дом главы администрации Балахани Расула Якубова, где он в это время находился, нагрянула милиция. И что она, Патимат, заволновавшись, бросилась вместе с Марьям в Махачкалу.
Но в первой статье той же Гордиенко говорилось, что мать и дочь поехали на рынок. Как соотнести одно с другим? Они на самом деле прогулялись на рынок? Или бросились на спасение захваченного отца и мужа?
Дефект #3 – в данной статье говорится, что когда обеспокоенные Патимат и Марьям уже добрались до города, Расул Магомедов позвонил им еще раз и сообщил, что с ним все в порядке. Тогда Марьям попросила мать подождать ее и отправилась в ближайший магазин купить хну для волос. Через десять минут она позвонила матери по мобильному телефону и сказала, чтобы мать возвращалась домой, а она зайдет к подруге и вернется позже.
Я точно воспроизвожу данные из второй статьи госпожи Гордиенко? Точно! Но в первой статье той же госпожи Гордиенко говорилось – я снова точно воспроизвожу аутентичный текст статьи, и это легко проверить – что Марьям позвонила матери "спустя пару часов". Так через два часа или через десять минут? Это же совершенно разные картины произошедшего!
(Продолжение следует).
30.04.2010 : Страстной понедельник. Часть 4
(продолжение)
Картины произошедшего… Они могут быть созданы только после того, как составлен полный реестр крупных, средних, мелких и мельчайших несостыковок. Нет этого реестра – нет возможности создать картину, точнее, картины. Нет возможности сравнить эти картины. Выбрать из них ту, которая оказывается наиболее близкой к реальности.
Так что реестр несостыковок – это отнюдь не мелочь. Его создание – предпосылка к восхождению по аналитическим ступеням от первичной информации к пониманию сути происходящего. Ради этого нужен подобный реестр, а не ради того, чтобы учить уму-разуму власть, упрекая ее в информационной путанице, в том, что своими несостыковками она будоражит умы. Мол, не будет несостыковок, граждане угомонятся, перестанут делать опасные умозаключения, вернутся в информационное стойло и будут мирно жевать информационный корм, который избавление от несостыковок вновь сделает съедобным и даже лакомым.
Кто-то подозревает нас в том, что мы корм этот хотим "осъедобить" и потому хлопочем по поводу несостыковок. Кто-то, напротив, готов увидеть в нашей скрупулезности чуть ли не оппозиционность. А ну как реестр несостыковок окажется в руках растреклятой политической оппозиции!
