Вопреки официальной идеологии в СССР сохранялась дискриминация женщин в профессиональной и политической сферах. В постсоветской России в результате всеобщего нарушения трудовых и социальных прав эта дискриминация усилилась. Диктатура работодателя в современной России позволяет ему ставить условия при приёме на работу: не рожать детей в течение определённого периода, не брать оплачиваемый отпуск по уходу из-за болезни ребёнка. В новом Трудовом кодексе все нормы, призванные помогать женщине сочетать карьеру и материнство, отданы на усмотрение работодателя и не являются более обязательными. Дискриминация в трудовой сфере проявляется и в том, что женщины неизменно выдавливаются в наименее оплачиваемые сферы деятельности.
Иными словами, социалистические преобразования дали женщинам весь набор формальных политических и социальных прав, но в то же время реальная социальная политика не обеспечила их специфические права, связанные прежде всего с особой ролью женщин в репродуктивном процессе. Дискуссии о проблемах женщин были вытеснены на обочину, в специфические женские движения, которые полностью контролировались официальной идеологией. Не было широкого обсуждения таких вопросов, как распределение внутрисемейных гендерных ролей, равная ответственность родителей перед детьми, последствия сексуальной свободы для женщин, необходимость формирования новой культуры сексуальных отношений и т. д. Более того, в этих вопросах постепенно утверждались традиционные, даже патриархальные подходы. В СССР противоречивость социальной политики и экономические трудности стали препятствием для реализации женщинами своих прав во всех сферах социальной жизни. Официальная идеология также постепенно эволюционировала в сторону традиционного понимания «женственности» и «мужественности». Так или иначе, эти стереотипы поддерживались и развивались системой воспитания и образования. Сохранялось отдельное трудовое обучение в школе — девочек учили домоводству, мальчиков обучали рабочим профессиям. К уборке в школе, хозяйственным делам дома привлекали также в основном девочек.
Но социально-экономические преобразования, которые привели к эмансипации женщин, их участию в общественном производстве, оказались необратимыми. Женщины получали образование, профессию, приобретали карьерные амбиции, пользовались сексуальной свободой. Тем не менее, общество было готово использовать профессиональные знания и навыки женщин, но не было полностью готово признать их равные права с мужчинами во всех сферах. Не принимало общество женщин-руководителей, статус женщины связывался не только с её профессиональным и интеллектуальным, но и её семейным статусом. Существовала гендерная дискриминация на уровне стереотипов в трудовой и профессиональной сферах. В сфере семейных и интимных отношений также сложилось крайне невыгодное для женщин сочетание весьма раскованных, современных форм и правил поведения и традиционных стереотипов разделения ролей и ответственности. Иначе говоря, мужчины были готовы признать материально независимых и сексуально раскованных женщин, но оказались не готовы к изменению собственного поведения в семье и интимных отношениях.
Причины этого культурного ренессанса патриархальных гендерных идей следующие. Во-первых, бегство от навязываемых государством стереотипов, которые к тому же всё время вступали в противоречие с реальными женскими проблемами: материальные проблемы семьи, тяжёлая работа, непосильная «двойная занятость» — работа по найму и домашняя работа. Проблемы потребительского рынка в СССР выматывали в большей степени именно женщин. Для России актуальны ещё две причины: диспропорция в численном соотношении полов, связанная с Великой Отечественной войной, и тяжелейшие социально-экономические условия, в которых происходила эмансипация. У российских женщин просто не было выбора, они не успели толком даже захотеть свободы, когда эта свобода обрушилась на них и обернулась тяжёлой работой, а для многих — и одиночеством.
Рыночные преобразования не облегчили положения российских женщин, а усугубили его. Профессиональная, трудовая и экономическая дискриминация усилились из-за проблем с экономикой, сокращением числа рабочих мест с достойной оплатой, даже просто с оплатой труда выше прожиточного минимума, усилением конкуренции работников на рынках труда. Резкое снижение финансирования социальной сферы привело к росту стоимости услуг здравоохранения и образования на всех уровнях, что оказалось наиболее болезненным именно для женщин. Оказалось также, что годы профессиональной эмансипации женщин не сделали мужчин в полной мере равными партнёрами в браке, зато освободили их от моральной ответственности за материальное и социальное благополучие семьи.
В постсоветской России бедность и бесправие работников бюджетной отраслей стали в основном женской проблемой. Уже в СССР образование, здравоохранение, сфера социальных услуг, культура были феминизированы. Резкое падение заработков и престижа занятости в этих отраслях ударили, таким образом, в наибольшей степени по женщинам. Можно с полным основанием говорить об экономической дискриминации женщин в России. Согласно статистическим и социологическим данным, в России бедность в большой степени феминизирована. При этом в 40 % российских семей сейчас главным (или единственным кормильцем) является женщина.
Многие исследователи в России странах констатировали кризис семьи. Этот кризис статистически проявил себя в росте числа разводов, сокращении числа браков, огромном количестве абортов, снижении рождаемости. По свидетельствам социологов, женщин охватывает разочарование в патриархальной семье. Уже в середине 90-х было констатировано, что для большинства женщин семья и карьера — две равнозначные ценности. Семья не утратила своего значения, но и работа, возможности профессионального роста стали для женщин жизненно важной ценностью. Сочетание сверхэксплуатации труда в современной России (даже простое обеспечение выживания, набора благ, удовлетворяющих простейшие физические, духовные и социальные потребности, требует огромных трудозатрат) и сохранения почти традиционного отношения в обществе к правам и обязанностям мужчин и женщин в семейной и трудовой сферах загоняют женщин в тупик, заставляют их метаться между семьёй и работой. Женщины вынуждены предпринимать вдвое или втрое больше усилий по сравнению с коллегами-мужчинами, чтобы завоевать и сохранить профессиональный статус. При этом замужние и имеющие детей работающие женщины (по свидетельству социологических исследований) постоянно испытывают чувство вины перед семьёй, так как в общественном сознании пренебрежение женщиной семейными и родительскими обязанностями даже ради работы и карьеры почти преступно, для мужчины же — почти почётно, по крайней мере, естественно.
В период рыночных реформ идеологическое давление общества на женщину в России не уменьшилось, а увеличилось. Так, по данным социологических исследований, женщины испытывают профессиональную и карьерную дискриминацию, растущую озабоченность нагрузкой, связанной с сочетанием семейных и профессиональных обязанностей. Тот факт, что статус женщины как «второстепенного» работника уходит в прошлое, мало что меняет в гендерной структуре занятости, особенно по вертикали. В наибольшей степени феминизированы те сферы общественного производства, где сочетаются высокие квалификационные требования и относительно низкие зарплаты, — образование, культура, здравоохранение, социальная защита. Но даже в этих сферах начальники в основном мужчины.
Констатируют социологи и так называемую вину перед обществом одиноких и бездетных женщин. В СМИ и «массовой культуре» пропагандируется образ женщины как сексуального объекта, как товара. Есть и противоположная тенденция: воспевание естественного предназначения женщины — быть матерью. Реальных шагов в социальной политике не делается, меры по стимулированию рождаемости имеют (и будут иметь) неоднозначные социальные последствия, а в прессе потихоньку разворачивается дискуссия о нравственном значении абортов и возможности их запрета или приравнивания к убийству, а следовательно, опять-таки запрета. При этом необходимо учесть, что мы сейчас теряем даже те завоевания в области поддержки материнства и детства, которые у нас были. Так что при тех стандартах контрацептивного и сексуального поведения, которые у нас сложились (и цен на «щадящие» контрацептивны), такие ориентации в области социальной политики, даже просто в общественном мнении, могут обернуться жестокой эксплуатацией репродуктивной функции женщин.
Таким образом, рыночное экономическое давление драматически сочетается у нас с патриархальными (а иногда просто варварскими) культурными стереотипами. Тем не менее, наши женщины объективно нуждаются в феминистской теории. Они энергичны, образованы, способны к независимости. Некоторое неприятие феминизма российскими женщинами — во-первых, представляет собой реакцию на его искажение в социалистический период, а во-вторых, связано с грузом социально-экономических проблем, которые кажутся женщинам часто непосильными, заставляют их надеяться на поддержку семьи, мужчин. Сказывается и эмоциональное бессилие перед социальными традициями и стереотипами. Замечу, что женщины в силу своей объективно предопределённой большей социальной незащищённости, в силу своего статуса и роли в общественном производстве (включая и сферу неоплачиваемого репродуктивного труда) так же объективно нуждаются в радикальных социальных преобразованиях даже больше, чем мужчины. В силу своей роли в репродуктивном процессе и исторически сложившихся гендерных диспропорций в распределении социальных ролей, власти и ресурсов, а также сложившейся гендерной структуры занятости женщины могут подвергаться двойной или даже тройной эксплуатации по сравнению с мужчинами. Но это отнюдь не делает мужчин и женщин врагами. Это объективно делает большинство женщин врагами капитализма и капиталистической эксплуатации. А вот в политике (и на левом фланге тоже) женщин намного меньше — и тоже в силу гендерного распределения ролей и статусов во всех сферах общественной жизни и сложившихся стереотипов социального поведения.
