Поэтому Тито, с одной стороны, давил "великосербский национализм" во всех его формах. С другой же стороны, он активно выдвигал на руководящие должности на федеральном уровне в Югославии хорватов и словенцев.
Вам это ничего не напоминает? Это же прямая аналогия с Иосифом Виссарионовичем! Тито – хорват, ему сербское доминирование ни к чему. Сталин – кавказец. Он не может не поднимать тост "За русский народ!", но при этом он боится "русских движений". И давит их – в Ленинграде или где-нибудь еще. Однако он одновременно с этим не может не заигрывать с "русскими движениями", потому что в противном случае его политически просто нет.
И Сталин пытается балансировать. С одной стороны – Берия. С другой – тост "За русский народ!". Пока он держит "середину" (при страшной внутренней талантливости и свирепости) – Система держится. Потом она какое-то время держится по инерции. А дальше возникает ССГ, Союз Суверенных Государств – Федерация Горбачева и Россия Ельцина.
Но вернемся к Тито. К уже сказанному выше добавим, что Тито также "округлял" в пользу Загреба и Любляны (то есть, за счет сербов) административные границы республик.
Кроме того, хорваты и словенцы пользовались и значительной конфессиональной автономией. Католицизм (именно его исповедуют хорваты и словенцы) имел в Югославии больше свободы, чем православие.
Такая политика Тито не могла не возмущать сербов. Сербы – как главный государствообразующий этнос – несли основную нагрузку при строительстве Югославии, а значительную часть решающих государственных постов занимали хорваты и словенцы.
Но и хорваты, и словенцы были недовольны такой политикой. Они, конечно, оказывались на высших постах в Белграде. Но они, в то же время были уверены, что они, в отличие от сербов, "исконные европейцы", и избавившись от "рыночного социализма" и "сербской обузы", быстро войдут в сообщество "цивилизованных стран".
Поэтому складывалась парадоксальная ситуация, когда в существовании единого югославского государства был фактически заинтересован только сам Тито и его ближайший круг. А значит, единственное, что мог Тито, – это поддерживать некий относительный баланс между сербами, хорватами и словенцами в руководстве СФРЮ.
В 1980 году Тито скончался.
После его смерти процесс усиления национализма в республиках начинает нарастать.
В 1987 году Милошевич запускает великосербский процесс в своей республике. Аналогичные процессы происходят в других республиках.
К 1991 году складывается парадоксальная ситуация. Хорватия и Словения уже открыто взяли курс на отделение, а в Белграде на главных постах – премьера и главы президиума (президента) СФРЮ находились два хорвата – Анте Маркович и Стипе Месич (нынешний президент Хорватии). Кроме того, глава МИД Лончаревич, командующий Югославской народной армией Кадиевич, главком авиации Юрьевич, глава разведки Мустич – также были хорватами.
При этом по крайней мере, один из них – Стипе Месич – впоследствии публично признавался, что сознательно работал на развал Югославии. Возможно, это "остроумие на лестнице", желание приписать себе заслугу в "общем деле". Однако оно весьма показательно.
Вся эта проблема была бы не так актуальна, если бы не тот очевидный факт, что албанские игроки (а также те игроки, которые стоят за ними) намерены играть все ту же "иллирийскую" карту. А это значит, что "еще не вечер". И мы присутствуем при раскрутке очень крупной петли глобальной дестабилизации. Для того, чтобы это как-то рассмотреть, нам придется более детально остановиться на проблеме Косово. Той самой проблеме, на которой сломался Милошевич. И не он один.
Подробно описывать косовскую проблему я не буду, хотя бы потому, что на это просто нет времени. А также потому, что в целом, наверное, ее знают. А вот что я обязан сделать, так это показать, куда могут полететь брызги от "косовской бомбы", так умело заложенной в балканский процесс господином Клинтоном.
Часть девятая. Косово и сепаратистское "домино"
Отделение Косова не может не вызвать волны дестабилизации в населенной венграми Воеводине и в еще одном ключевом регионе Сербии – Санджаке, расположенном в юго-западном "углу" между Черногорией, Косово и Боснией.
В Санджаке косовары и боснийские мусульмане составляют, по разным оценкам, от 30 до 40% населения, которое к тому же постепенно наращивается за счет беженцев. А потеря Косова, Санджака и Воеводины не только уполовинит территорию Сербии, но одновременно и отсечет ее от Черногории, окончательно предопределив развал и нынешней, уже обкорнанной Югославии (Карта 1).
Но к этому все не сводится. Сводилось бы все к этому, все могло бы укладываться в версию происков американского империализма против братского сербского народа. Но диаграмма деструкции намного масштабнее. И в этот тип происков никак не укладывается. Что не означает их отсутствия в принципе.
В порядке краткого перечисления лишь главных из возможных дестабилизирующих государственно-территориальных процессов в регионе нужно указать:
– великоалбанскую идею. В своем минимальном варианте она предполагает отторжение Косова от Сербии и Югославии и его присоединение к Албании. В промежуточном варианте "великоалбанство" выдвигает дополнительные территориальные претензии к Сербии, Македонии, Греции, Черногории. В наиболее широком варианте, основанном на утверждениях, что албанцы – последние прямые потомки кельтов в юго-восточном регионе Европы, претензии Великой Албании простираются и на якобы основанные кельтами Белград и Вену, и на многое другое;
– возможные территориальные претензии Македонии к Сербии, Греции и Болгарии (Пиринский край). Во-первых, Македония была разделена между этими странами после Балканских войн 1912-13 гг., и сегодняшние государственные границы республики охватывают лишь ее "сербскую" часть. Во-вторых, и в этой части, и в других не перестают звучать заявления о необходимости восстановления исторического величия времен императора Александра Македонского;
– возможные территориальные претензии Болгарии к Турции (часть Фракии), Румынии (Южная Добруджа), Греции (Южная Македония с выходом в Эгейское море), Сербии (Северная Македония). Именно эти территории Болгария потеряла после Второй Балканской войны по Бухарестскому договору и после Первой мировой войны по Нейинскому договору. Но и в Болгарии есть люди, для которых это – лишь программа-минимум и которые грезят территориальными масштабами времен расцвета Первого Болгарского царства более 1000 лет назад, когда Болгария владела землями от Адриатики до северной Трансильвании, а царь Симеон с немалыми основаниями претендовал на престол василевса в Константинополе;
– возможные территориальные претензии Греции к Македонии (что отчетливо проявилось уже с момента распада Югославии, когда Афины категорически не желали признавать ни отдельную македонскую национально-государственную общность, ни название республики, ни ее флаг), к Албании, а также к Турции. Не говоря уже о мифоидеологии былого имперского величия Греции времен эллинистического расцвета, которая, подчеркнем, также находит именно политический резонанс в определенной части общества и элит страны.
– наконец, политически озвученные уже несчетное число раз претензии Турции к Греции, которые, увы, вовсе не ограничиваются спором вокруг Кипра. А также гораздо более крупные великоосманские претензии, согласно которым не худо бы вернуться к временам, когда в состав Порты входил Белградский пашалук, и далеко не только он один.
Опять-таки в порядке перечисления сделаем краткий и неполный обзор подобных точек лишь для Европы (Карта 2):
– возможные (и уже не раз заявленные после распада СССР) притязания Румынии на Молдавию. Подчеркнем, что эти притязания сегодня "по факту" относятся и к Приднестровью, которое вообще никогда не входило в состав Румынии! А если эти претензии будут реализованы, то окажется, что исполнились планы нацистской Германии. Ибо никакой легитимации вхождения Приднестровья в Румынию, кроме нацистской, нет и быть не может;
– возможные претензии Венгрии к Румынии по Трансильвании;
– возможные (и также не раз озвученные в последние годы) претензии Польши к Украине, Белоруссии, Литве;
– возможные претензии Германии к Польше (Силезия, Восточная Пруссия, Гданьск), России (Калининградская область), Чехии (Судеты), Австрии (также уже озвученная тема нового аншлюса), Франции (Эльзас, Лотарингия);
– возможные (и также не раз озвученные) притязания Финляндии на Карелию);
– ольстерский конфликт на Британских островах;
– уже давно не шуточная ситуация вокруг Независимой республики Падания в Северной Италии;
– проблемы Франции с Корсикой и Окситанией;
