Социальная группа как деятельностный субъект межгрупповых отношений выступает как «некто, кто обладает властью или добивается результата» (Оксфордский английский словарь). При этом понятие деятельности, в частности с точки зрения Э. Гидденса, «это непрерывный процесс, своего рода поток, в котором рефлексивный мониторинг или сознательное отслеживание деятелями своих действий и действий окружающих составляет основу контроля за телесными движениями, поддерживаемого акторами в ходе повседневной жизнедеятельности»[169]. Опираясь на подход Э. Гидденса, в числе основных признаков деятельности, определяющих особенности межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, можно назвать:
1) возможность непреднамеренных последствий действия. Этот признак можно проиллюстрировать на примере «Парадокса Путина», содержание которого во многом связывают с тем, что «он преуспел в том, к чему не стремился… Свою роль сыграла личность главы государства…»[170].
Гидденс, вслед за Мертоном, говорил о значимости связи непредвиденных последствий действия с институциализированными практиками, глубоко укорененными во времени и пространстве: «Непредвиденные последствия тех или иных действий предопределяют общепризнанные условия дальнейшей деятельности в нерефлексивном цикле обратной связи»[171];
2) чтобы тот или иной поступок мог считаться действием, человек, совершивший его, должен был сделать это преднамеренно. При этом преднамеренность, или интенциональность, как характеристика действия (посредством которого, с точки зрения актора, возможно достичь определенного качества или результата), отражает установку деятеля на достижение этого качества или результата[172];
3) чтобы событие, в котором принимает участие человек, считалось образцом деятельности, необходимо, чтобы поступки этого человека были целенаправленны[173].
Целенаправленная деятельность личности как субъекта власти, определяющего параметры межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, в значительной мере основана на таких факторах, как вера в ее особые качества, имеющая психологическую природу. Одной из главных предпосылок харизматической власти является дар убеждения. При этом харизма, прежде чем осуществиться, должна создать веру в свою легитимность. В ситуации, когда лидер приобретает качество харизмы, по мысли С. Московичи, происходит исчезновение дистанции между членами общности и рост взаимного подражания: «Люди, крайне различные по своим верованиям, рангу, уму и т. д., оказываются ориентированными, подобно морским волнам в одном направлении, готовыми действовать с одинаковой интенсивностью»[174]. Тем самым фигура харизматического лидера, наделяемая сверхчеловеческими свойствами, становится общим объектом интересов, возбуждающим у людей одни и те же идеи и эмоции, являясь важнейшим фактором единения в процессе межгруппового взаимодействия, обеспечивающим «длительное выживание даже самых безумных мечтаний». Причем если харизма лидера обеспечивает социальное единение, то деспотическая форма взаимодействия может привести к разрушению социальных связей. Опасность этого отмечал Гельвеций, ставя вопрос о том, не приведут ли те же потребности и побуждения, которые первоначально объединили людей, к социальному кризису, если «гражданам не обеспечено обладание своей собственностью, своей жизнью, своей свободой»[175].
Важное значение для понимания оснований и механизмов межгруппового взаимодействия имеют модели межгруппового развития. В аспекте стабильности представляют интерес определенные стадии в развитии групп, которые фокусируются не на актуальности действия, а на сохранении и поддержании характеристик и «форм взаимодействия» в группе. В связи с этим заслуживает внимания циклическая модель К. Левина, которая включает три стадии: размораживание, изменение и замораживание, последняя из которых (стадия «замораживания») характеризует состояние системы как стабильное. В циклической модели группового развития В. Сатира эта стадия соответствует фазе «Статус-кво», которая наступает, когда взаимодействие в группе характеризуется постоянством и устойчивостью[176]. Кроме того, важным основанием для формирования стабильности является групповая сплоченность на основе ценностно-ориентационного единства, которое реализуется в условиях, когда члены группы занимаются социально значимой совместной деятельностью и разделяют общие ценности[177].
В различных моделях межгруппового взаимодействия анализ механизмов отношений между индивидуальным и коллективным в системе социальной стабильности идет от индивидуального к коллективному. Как отмечает С. Московичи, в межгрупповом взаимодействии происходит обмен ненавистью, завистью, любовью, удовольствием и т. д. между индивидами, т. е. оно всегда включает психические элементы, что позволяет считать взаимодействие в системе стабильности в сущности психологическим взаимодействием. При этом коллективные структуры, или функции, являются такими взаимодействиями людей, которые смогли объективироваться[178]. А. Щюц, определяя соотношение между индивидуальным и коллективным в процессе исследования межгруппового взаимодействия, особое внимание уделял особенностям взаимодействия в ситуациях ближайшего окружения и ситуациях широкого окружения. Так, действующие участники социального отношения в ближайшем окружении «настроены друг на друга». Субъект, «действующий в условиях социального отношения более широкого окружения, ожидает простой соотнесенности деятельности обеих сторон. …Таким образом, при социальной деятельности, проходящей в условиях более широкого окружения, взаимная соотнесенность существует лишь в воображении действующих лиц, тогда как взаимная настроенность при социальном отношении в ближайшем окружении самостоятельно познается на опыте каждым из обоих партнеров в силу того, что он живет в мы-отношении»[179], определяя отношения между индивидуальным и коллективным элементами взаимодействия.
Соотношение между индивидуальным и коллективным в межгрупповом взаимодействии при наличии харизматического лидера часто определяется наличием сильного сходства между характером лидера и характерами его фанатичных приверженцев, как это было с Гитлером. Если рассмотреть эту группу людей с точки зрения социальной психологии, то можно увидеть, что наиболее ревностные последователи Гитлера вышли из среды мелкой буржуазии, т. е. из класса, который потерял надежду, был преисполнен негодования и насмешливо характеризуется Э. Фроммом как «тип велосипедиста», поскольку его представители «кланялись в пояс перед вышестоящими и пинали ногами нижестоящих», обратив свою энергию «на обретение власти над другими и даже на саморазрушение»[180]. Следует отметить, что Гитлеру, обладающему харизмой и талантом убеждения, был присущ «нарциссизм», т. е. были необходимы аплодисменты, энтузиазм окружающих, прежде всего для самоутверждения, он нуждался в овациях как доказательстве истинности собственных идей: «…он нуждался в других, которые поверили бы в него раньше, чем он сам смог поверить в себя»[181]. Для сопротивления Гитлеру было нужно, чтобы индивидуальное человеческое существо в структуре межгруппового взаимодействия выступало как фокус политических интересов. Такое сопротивление могли оказать люди с неавторитарными характерами, убеждения которых включали противодействие террору.
Авторитарный характер в структуре межгруппового взаимодействия обладает структурной предрасположенностью повиноваться, подчиняться, но он также обладает потребностью господствовать. В то же время подлинно демократический характер, по убеждению Э. Фромма, представляет собой, напротив, отказ от господства и подчинения, утверждает человеческое достоинство и равенство. Тем самым индивидуальный характер, предопределяя роль индивида в межгрупповом взаимодействии, оказывает влияние на протекание этого взаимодействия в целом, определяя его «социальный характер». В данном аспекте роль личности как субъекта социальной стабильности тесно связана с необходимостью определять цели и ставить эмоции им на службу, что позволяет гармонизировать процесс межгруппового взаимодействия и стабилизировать его.
Вышеизложенная позиция позволяет трактовать личность, ее свойства и интересы как основу социальной стабильности. В этом ракурсе достижение социальной стабильности предполагает подчиненность естественных коллективов (т. е. групп) задачам личностной реализации. Достижение этих целей основывается на придании социальным институтам двоякой ориентации: защищать сферу личности от принуждения и угнетения со стороны групп и институтов; создать условия для самореализации личности, ее инициативы и ответственности. Особая роль в этом процессе принадлежит процессу воспитания, когда начинается пробуждение личности.
