моря подошли военные корабли, правительственные войска блокировали выход в город. Руководить операцией приехал на броневике сам Ж. Варгас. Положение становилось все более драматическим, приближалась развязка. Несмотря на отчаянные попытки революционеров выйти из окружения, им не удалось добиться успеха. Кольцо неумолимо сужалось, приближая трагическую минуту поражения. Стратегические позиции восставших являлись наихудшими. Казармы полка были расположены в низине, по бокам их стискивали горы, впереди — море, оставалась лишь узкая горловина — выход, куда можно было двигаться, но она вела прямо в центр Рио-де-Жанейро, т. е. в руки правительственных войск. Перспектива для развития восстания, таким образом, с самого начала была иллюзорной. Все это предопределило исход сражения.
К часу дня после кровопролитного боя восстание 3-го полка удалось полностью подавить. В плен было взято около 600 человек. Арестованных участников восстания под конвоем провели в тюрьмы по улицам столицы.
Несмотря на разгром Национально-освободительного альянса и поражение ноябрьских восстаний, революционные бои 1935 г. явились крупной вехой в истории революционного движения в Бразилии.
Как отмечает в своей статье, посвященной 50-летию Бразильской коммунистической партии, Генеральный секретарь ЦК БКП Л. К. Престес, героическое выступление альянсистов оставило в истории огромный след. «Впервые в Бразилии патриоты под руководством авангарда рабочего класса взялись за оружие для борьбы за полное национальное освобождение, за демократию и социальный прогресс, против фашизма, империалистического гнета, помещиков. Впервые в нашей стране вооруженным путем решалась проблема ликвидации латифундизма и империалистического господства. Впервые в Латинской Америке власть помещиков и агентов империализма была заменена, хотя всего лишь на несколько дней, как это произошло в Натале, столице штата Риу-Гранди-ду-Норти, народной властью в лице Революционной хунты, выступавшей за осуществление программы национально-освободительной революции. Несмотря на поражение, восстание 1935 г. оказало огромное влияние на последующие события» {120}.
Благодаря героической борьбе альянсистов Бразилия была спасена от угрозы полной фашизации. Более того, стремясь умиротворить народ, правительство Варгаса оказалось вынужденным более активно проводить националистический курс, расширить социальное законодательство, отказаться от сотрудничества с гитлеровской Германией, запретить партию иитегралистов. Однако все это было сделано по-реакционному, путем провозглашения в ноябре 1937 г. так называемого «Нового государства». В политической истории страны наступил новый этап.
Период «Нового государства», растянувшийся на восемь лет — с ноября 1937 г. по октябрь 1945 г. — явился своеобразным этапом политической истории Бразилии. В течение предыдущих семи лет страна пережила ряд крупных катаклизмов. Изменение социальной структуры власти в пользу буржуазии и поляризация классовых сил, в первую очередь выдвижение пролетариата в центр политической жизни, явились главными факторами нового этапа. В первой половине 30-х годов правительство Ж. Варгаса осуществило широкое социальное законодательство по вопросам труда, стараясь привлечь рабочий класс к общему процессу буржуазно-националистической перестройки общества. После восстаний 1935 г. старый курс на достижение «классового мира» правящие классы пытались проводить несколько иными методами — с помощью «Нового государства» Варгаса.
Обычно события 10 ноября 1937 г., когда Ж. Варгас без санкции конгресса обнародовал корпоративную конституцию, рассматривают как плод неких персоналистских махинаций диктатора, попытку бонапартистской власти укрепить свои позиции. Эти факторы действительно имели место и оказали известное воздействие на ход событий, но причины установления режима «Нового государства» лежали гораздо глубже. Бразильская буржуазия как класс нуждалась в более гибком оформлении своей власти, чем это было в первые годы после 1930 г.
Революционные народные восстания 1935 г., с одной стороны, отток значительной части средних слоев к интегралистам, с другой, усиление соперничества региональных буржуазно-помещичьих группировок, с третьей, поставили перед буржуазией как классом задачу по обеспечению долговременной социальной стабильности. Ни фашистская диктатура интегралистов, ни немедленный переход к буржуазно-демократическим методам власти ее не устраивал. Более всего подходил третий путь — путь сочетания авторитарных методов с буржуазно-реформистским национализмом. Лучшим рецептом обеспечения стабильности на этот раз представлялся националистический корпоративизм, который, с одной стороны, обеспечивал сохранение диктатуры, а с другой, — мог при известных условиях ограничить классовую борьбу трудящихся, установить социальный контроль над массами.
Практика показала, что Ж. Варгас весьма точно почувствовал эту потребность. Объясняя причины отказа от обещанных выборов президента и переход к режиму «Нового государства», Ж. Варгас в своей речи 10 ноября 1937 г. заявил, что целью его решения о роспуске конгресса и взятии всей полноты власти было стремление избежать «угрозы гибельной гражданской войны» и «спасти страну от коммунизма». В преамбуле к повой конституции (действовала до 1946 г.) говорилось: «Принимая во внимание состояние тревоги, созданное в стране коммунистическим проникновением, которое изо дня в день расширяется и углубляется и которое требует применения радикальных средств длительного характера;
принимая во внимание, что прежде существовавшие политические учреждения не давали государству достаточных средств для предохранения и защиты мира, безопасности и благосостояния народа;
опираясь на поддержку армии и уступая стремлениям нации, справедливо встревоженных как опасностями, которые угрожают нашему единству, так и быстротой распада наших гражданских и политических учреждений», президент решил обеспечить бразильскому народу «новые условия, необходимые для его безопасности, благосостояния и процветания! {121}.
В соответствии с конституцией 1937 г. федеральное правительство получало право вмешиваться в дела штатов не только для предотвращения вторжения иностранных войск в пределы национальной территории, но также и «для восстановления нарушенного общественного порядка». Прерогативы президентской власти были значительно расширены, а срок полномочий увеличен с четырех до шести лет. Полномочия «нынешнего президента», т. е. Ж. Варгаса, были автоматически продлены, причем до созыва нового состава конгресса он получал право издания законов. Таким образом, режим личной власти был значительно укреплен, что в наибольшей степени отвечало интересам бюрократической буржуазии.
Корпоративная система по конституции 1937 г. объявлялась официальной политикой и находилась «под защитой и покровительством государства», в связи с чем Бразилия стала официально именоваться «Estado Novo» («Новое государство»). Корпоративистский курс более всего соответствовал чаяниям торгово-промышленных кругов местной буржуазии, а также профсоюзной бюрократии.
Объясняя причины ноябрьских событий 1937 г., известный бразильский социолог Элио Жагуарибе выдвигает идею, что «Варгас и его сторонники знали, что в случае проведения президентских выборов в 1938 г. победа была бы за аграрной олигархией. Новое государство Жетулио Варгаса явилось прежде всего средством для спасения власти господствующей группы среднего класса и для того, чтобы этот класс продолжил свое участие в обеспечении государственного контроля, хотя он и не имел господства во владении средствами производства. С другой стороны, «Новое государство» отразило идеологическую трансформацию среднего класса, его переход от радикального либерализма 20-х годов к фашистским тенденциям в конце 30-х годов» {122}.
Эта оценка представляется весьма спорной. Прежде всего следует уточнить вопрос о пресловутом «среднем классе». Режим «Нового государства» защищал интересы не городских средних слоев, т. е. в первую очередь мелкой буржуазии, а интересы средней
